Попал, не значит пропал

– И много вам остаётся?

– Нам хватает.

– Простой земляной паук живёт в норах,- продолжил я разговор,- акромантул ищет пещеры или подвалы в старых развалинах, что-то подобное есть в окрестностях, - не стал я развивать тему отношений крестьян со своим хозяином.

– Есть ваша милость, старинные развалины в Глухом лесу. Мы в тот лес, ни днём ни тем более ночью не суёмся, Гиблое место, что зимой, что летом. И до вас когда-то приезжали охотники на диковинки, не все правда обратно вернулись, а вот те кто вернулся, проклинал тот день и час когда решился пошарить по развалинам.

– Эге староста, да ты подсунул мне тухлое дело, и всего за полтора десятка монет? Не боишься ничего?

– Боюсь ваша милость, как не бояться, но ведь и монеты не простые, золотые, а они нам тяжким трудом достаются, отложены были на чёрный день со дня основания деревни, а это за сто лет с четвертью.

– Чего же к своему барону не обратились?

– Да где те бароны, ваша милость, наш например, в столице живёт, у нас сроду не бывал. Управитель всем в баронстве заправляет, а ему наши просьбы не нужны, налог заплати и живи как хочешь. Вот здесь жить будете, - староста указал кнутом на небольшой дом с навесом над простой коновязью,- дом странника, построен по королевскому указу. На ужин чего желаете.

– Баньку, бабу, брагу, и баранину. И последние новости, кто, где и когда, видел паука или паутину.

– Брагу не творим, стариками нам заповедано, баня у нас по воскресеньям, бабы все замужние,- староста был прижимист, и хотел обойтись минимумом услуг. Но не тут-то было, я был опытным бродягой и знал, что и как выжимать с таких скряг.

– Ты с кем споришь старик, неужели подумал, что за десять монет купил право спорить с дворянином? И не просто с дворянином, а с магом? Не хочешь по- хорошему, сделаешь по-плохому. Служить!

– Повинуюсь хозяин...

Стоит ли рассказывать, что нашлась и бражка на меду, и баньку мигом затопили и барашка на вертеле зажарили, и молодая бабёнка, согрела мне постель. Утром, наложив на себя магему среднего исцеления, всё же три дня пьянства в корчме, да дневной переход из корчмы в деревню и ночные скачки у молодухи между ног, сказались на моём самочувствии.

– Так что рассказывают пастухи, кто, что и где видел, переспросил я старосту утром.

– Всё по прежнему, зверь вчера скрал ещё одну овцу, но уже около Змеиных холмов.

– А холмы те, где находятся ?

– Вон в той стороне, ваша милость, - староста махнул рукой в сторону восходящего солнца.

– А Гнилой лес, в какую сторону,- спросил я, и староста указал на запад.

– Ещё какие странные или страшные места есть?

– Нет ваша милость, только Змеиные холмы, и Гиблый лес с его развалинами.

– Тогда прикинь, с чего бы пауку из леса, идти на Змеиные холмы? Ему из лесу и до деревни путь неблизкий, и от деревни до холмов ещё полдня топать, а паук хоть и шестиногий, но бегать не любит. Он засадный ловец, что-то не вяжется в твоих рассказах староста, ничего не хочешь мне рассказать?

– Да накажут меня боги, ваша милость, что знал, то и рассказал, самого паука никто не видел, только клок паутины, потому и позвали вас, поняв, что самим с такой бедой не справиться.

– Добро, тогда пусть мне принесут сноп соломы да вязанку прутьев, буду строить големов. Получив искомое, и разогнав слушателей и зрителей, принялся плести пару стрекоз, они получились размерами с локоть, поэтому для того, что бы они подольше действовали, я встроил в магемы управления, по осколку горного хрусталя служащего в данном случае, накопителем маны.
– Ну что же, вроде готовы, я проверил обе модельки в движении и передаче изображения, всё отлично работало. А с чего бы им не работать, я же говорил, что процедура отработана до автоматизма. Големы займутся поиском логова зверя, попутно проверят местность на магические ловушки и утерянные артефакты, и завтра я по свежим разведданным найду и убью тварь любой из шести атакующих магем, или испытаю новую, когда-то ведь надо испытать 'Аваду Кедавру'. Вышел за ворота, следом за мной летели мои големы.За воротами со словами, - погнали наши городских,- указал им направление, и отпустил их в полёт своих разведчиков.

– Староста, где мой завтрак?

– Готов, ваша милость. А что ж вы в деревне сидите, а не паука ловите?

– Я ж тебя не учу пахать и сеять, вот и ты пытайся меня учить как свои дела делать, но для того что бы ты успокоился, расскажу как правильный охотник, правильно зверя скрадывает. Ты же видел, я послал по паре големов в оба подозрительных места. Летающий голем облетит и осмотрит каждый холм и овражек и в случае нахождения им входа в логово акромантула, укажет туда дорогу мне. Оба голема сделаны из соломы и веток, и как пища пауку не интересны, поэтому, я спокойно рассмотрю тамошнюю обстановку, как пройти, где найти, и где засаду устроить.

– Хитры вы маги, ваша милость, а вот мы простые люди всё сами своими ногами и своими глазами, ну и своим же здоровьем рискуем.

– Вас простых людей в деревне сотня, половина из них мужики, небось знаете, что любой дикий зверь боится лесного пожара, обложили бы логово, да сожгли бы паучка.

– Ага, так он и будет ждать нас с хворостом и огнём, кому охота зазря гибнуть.

– Почему же зазря, - спросил я, - а пятнадцать золотых?

– Монету, мы заработаем ваша милость, а жизнь нет. Вот я простой землепашец, у меня детей шестеро, внуков уже два десятка, хозяйство какое никакое, а вот к примеру вы. Без угла, без семьи, бродите по свету, как перекати поле, сегодня здесь, завтра там, сегодня богач, завтра бедняк.

– Да ты философ, а не землепашец. Получается это я, дворянин, на тебя работаю, а не ты на меня зарабатывал полжизни эти золотые. Староста промолчал. оставив меня наедине с дилеммой,- кто на кого работает. ну насчёт того , что сегодня я богач, а завтра нищий он конечно дал маху. С отцом я рассчитался четыре года тому назад, вернув ему восемь сотен золотых монет, и последние шесть лет работал на себя. В среднем мой ежегодный доход, колебался от шести до десяти сотен золотых, заработанных на продаже своих услуг как охотника на магических животных, их частей и артефактов найденных мною или собственноручно изготовленных. Вексель, на четыре тысячи золотых, лежащие на именном счету в королевском банке, давали мне надежду на безбедную жизнь.

– Дзиннь! Пришёл сигнал от летающего голема, которого я направил в сторону змеиных холмов. Прикрыв веки, я всмотрелся в то, что передавал голем. А передавал он интересную картинку. Среди холмов расположился табор манзеев, десяток кибиток поставленных в круг, посредине табора горел костёр, а на деревянном борту, снятом с кибитки, пара женщин, разделывали овцу. В стороне мужчины соорудили что-то вроде цирковой арены, натянули канаты и тренировались в исполнении различных трюков. Малую арену соорудила себе манзеевская детвора, и на ней её обучал цирковым трюкам пожилой манзей. Вокруг обеих арен крутились десятка два молодых женщин и старух, которые занимались тем, что пытались выкрасть из карманов одетых в камзолы, одежду попроще стариков, кошельки.

– А с чего это ты решил, что баранов жрёт паук,- спросил я старосту, который не отходил от меня ни на шаг.

– Дык паутина, ваша миласть! Что мы не понимаем, чья она? Чай не первый год замужем.

– Ну да, ну да. Скажи своим, пусть седлают моего коня, сам как верхом ездишь или только на телеге.

– Можем и верхом, - староста свистнул в два пальца и паренёк до этого бродивший неподалёку подбежал к нам.- Коня его милости заседлаете, и моего Засоню приведите.
– Куды едем ваша милость?