Попал так попал

И вот, временный синигами Ичиго Куросаки стоит перед капитаном десятого отряда и мрачно смотрит по сторонам. Временному синигами ОЧЕНЬ не понравились два факта: его нагло вырубили кулаком в лицо и его без согласия пострадавшей физиономии отправили в Сообщество Душ на неопределенный срок.

– Ну чего ты тут негатив распространяешь?– Бенетора поднялся из рабочего кресла.– Падай в кресло, нам нужно поговорить. Хитсугая!

– Капитан?

– Сообрази на троих и присаживайся.

– Саке или самогон? А может, русской водки?

– Водки,– однозначно решил Бенетора. Лет пять назад его отправили в командировку в Россию, где он пересекся с тамошними синигами, которые называли себя Жнецами, поговорил, выпил, и с тех пор закупается у них водкой и соленьями.

– А что это такое?– насторожился Куросаки.– Это что?

– Это рюмки,– пояснил Бенетора.– Это– графин, а в графине, как ты понял, водка. Ты саке пил? Так вот, водка– это холодное крепкое и гораздо более удобоваримое саке. Не пил? Ну вот и попробуешь.

– Привыкай, теперешний твой капитан тот еще алкоголик,– буркнул Хитсугая, чья натура целиком и полностью возражала против пьянок.

– Алкоголик пьет для того, чтобы унять ломку,– отрезал Бенетора.– А настоящие мужики пьют для того, чтобы обмыть хорошее дело или принять важное решение. Хотя что с тебя взять, сто с лишним лет, а выглядишь и ведешь себя как пацан.

Больше Ичиго Куросаки ничего не помнил о том вечере. Помнил только, что они говорили о чем-то важном всю ночь, а больше– ничего. Только страшная головная боль и мерзостное ощущение во рту напоминали о удавшейся пьянке. Кажется, их потом кто-то разогнал, но кто? И вроде как Бенетора, совершено трезвый несмотря на три литра выпитой им водки, пошел разбираться. И пустота.

Попытка оторвать голову от горизонтальной поверхности отозвалась вспышкой боли, но Куросаки был упрям, и минут через десять уже хлебал мясной бульон– что-то более твердое его желудок отказывался принимать напрочь. А потом появились его благодетели, его спасители. Близняшки Хиери не могли смотреть на страдающего парня и притащили ему пару литров рассола из личных запасов капитана.

Выплюнув лавровый лист, Куросаки вдруг отметил, что солнце поднялось довольно высоко, погода прекрасная, а голова не норовит разорваться от боли. Близняшки исчезли, а Куросаки пошел гулять по расположению десятого отряда. Как он понял, сюда временный синигами попал надолго.

Первое, что он увидел на выходе из столовой– огромная, теряющаяся за горизонтом полоса препятствий, стонущих синигами на ней и капитана Бенетору, командный рык которого заставлял их с утроенным рвением бегать по полосе.

– Живой?– спросил Бенетора подходящего к нему со спины Куросаки.– Ну что, Куросаки, теперь ты в десятом отряде. Я вчера объяснил тебе, что к чему, но сейчас ты ничего не помнишь.

– Ага,– только и сказал опешивший от напора Куросаки.

– Короче, назревает война с Айдзеном, ты– вайзард, и будешь тренироваться под моим неусыпным контролем, понял?

– А с чего бы мне тренироваться?– насупился Куросаки.– Я же…

– Ты просто слабак с завышенной самооценкой,– обломал его Бенетора.– В моем отряде как минимум четверо, не считая меня, размажут тебя по стенке вместе с твоим сопливым банкаем, при этом трое из них еще не вышли на уровень банкай.

– Что?– озлился Куросаки, доставая из-за спины свой тесак.– Ты поплатишься за свои слова!

– Ну попробуй,– усмехнулся Бенетора.– Четвертый офицер Кира, присмотрите за личным составом, чтобы эти бараны не ленились, пока я этого сопляка воспитывать буду.

– Есть,– слегка поклонился Кира и медленно подошел к полосе препятствий.– Шевелите булками, ленивые крысы!

Куросаки напал на Бенетору, с яростными воплями стремясь разрубить его пополам, но чем сильнее и резче он махал тесаком, тем ленивее уклонялся от его ударов капитан десятого отряда.

– Ты даже попасть по мне не можешь, и так ты заставишь меня заплатить?– усмехнулся Бенетора своей любимой усмешкой, мгновенно доводя временного синигами до точки кипения.

– Банкай, Тенса Зангетсу! Гетсуга… ах-р-р-р…

Кулак капитана десятого отряда с силой врезался в морду лица временного синигами, отбрасывая его на несколько метров назад.

– И этот человек одолел капитана Кучики?– фыркнул Хитсугая.– Да ты даже капитана ударить не можешь!

– Бьякую одолел не он,– Бенетора вытянул палец.– А он.

Ичиго захохотал и поднял голову, демонстрируя растущую маску и желтые глаза с черными склерами, и бросился на Бенетору. Хитсугая отнесся к зрелищу пустификации вполне спокойно, то есть, вообще никак.

– Что ты о себе возомнил, синигами? Я тебя по стен… кха…

Бенетора возник рядом с ним и из сюмпо нанес удар посохом в живот, остановив рывок Куросаки и отшвырнув его далеко назад.

– Выбирай себе противника по силенкам, малыш,– Бенетора возник рядом с поднимающимся Пустым, постепенно захватывающим тело Ичиго, и ногой придавил его лопатки к земле. Точный удар посоха сколол маску, глаза приобрели вполне человеческую расцветку и осмысленное выражение.

– Теперь до тебя дошло?– Бенетора рывком поднял Куросаки на ноги.– А теперь подбирай свой ножичек и следуй за мной. Лейтенант Хитсугая, я вернусь к вечеру, и приготовьте звено медиков.

– Сделаем.

Куросаки напрягся, но продолжил следовать за Бенеторой. Капитан десятого отряда просюмповал через половину Рукона и остановился на уже знакомом оплавленном плато.

– Что здесь произошло?– Куросаки, похоже, был впечатлен и неровно застывшей лужей камня в кратере, и обожженными, изрубленными и разбитыми скалами, и вообще атмосферой этого места.

– Здесь я сразился со своим занпакто, чтобы обрести банкай,– пояснил Бенетора.– Здесь же я вернул рассудок Хоноони путем выбивания из него дерьма. Здесь мы проведем сегодняшний день и ближайшее время.

– И что мы будем делать?– осторожно спросил Куросаки.

– Здесь я буду тебя тренировать,– Бенетора сбросил с плеч хаори и косоде.– Для начала у тебя занпакто постоянно находится в шикае. Это очень плохо. Тебе нужно запечатать его.

– Почему это плохо?

– Потому что занпакто в шикае свидетельствует о крайней нестабильности твоей духовной силы,– проговорил Бенетора.– Поэтому первое, что ты сделаешь– это запечатаешь свой занпакто.

– Но ведь от моего занпакто осталась только рукоять…