Попала, или Кто кого
Шрифт:
— Смотри что получается, Светлана. Вчера косметика, спрятанная под кроватью, сегодня уже тушь на ресницах, а через полгода что, брюхатая внучка?
— Ну зачем ты так говоришь?! Как я вообще могу быть беременной, когда меня даже никто не целовал?! Зачем ты так со мной? — вместо ответа на мой истерический всплеск, бабушка лишь усмехается.
— Чтобы стать шлюхой как твоя мать, или просто забеременеть, целоваться совсем не обязательно, — выхватывает из моих рук сумку и, совершенно игнорируя мой протест, начинает в ней копошиться.
— Отдай! — тяну руку к сумке, на что получаю удар по ладони.
— Кстати, смею тебе напомнить, что твоя мать тоже не родилась шлюхой, ими становятся в процессе жизни, моя дорогая. Тоже между прочим хлопала глазками, пользуясь красивым личиком, этакий ангелочек
— Да что это?! Все красятся! Мне двадцать один год! Я просто накрасила тушью ресницы. Все! Что в этом такого ужасного? Ты же сама… сама красишься. Почему мне нельзя? — молчит! Тупо молчит, рассматривая мой телефон. — Там ничего нет, как и во всей моей сумке!
Меня не слышат или делают вид, что не слышат. В какой-то момент, мне это так надоело, что единственное, на что меня хватило, так это молча уйти в свою спальню.
На автомате скидываю с себя одежду, натягиваю спортивные штаны и толком не успеваю натянуть футболку, как получаю хлесткий удар по ягодицам.
— Ты что?! — резко поворачиваюсь к бабушке и снова не успеваю отреагировать, как получаю очередной удар скакалкой, только уже по рукам.
— Дрянь ты такая!
— Хватит! Что ты творишь?!
— Столько я в тебя всего вложила, и для чего все это? Чтобы получить очередную шлюху?! — снова удар по рукам только с такой силой, что на коже моментально появляются полосы.
— Прекрати, мне больно, — пытаюсь увернуться, но удары все равно продолжаются, если не по рукам, так по всему телу. — Все, я не буду больше краситься, не буду! Довольна? — выжимаю из себя, прикрывая лицо руками.
— Это я у тебя спрошу, как ты будешь довольна, когда будешь переходить с одного члена на другой.
— Ну зззачем ты так говоришь?! — от обиды наворачиваются не только слезы, но и черт возьми, я начинаю заикаться.
— Пятнадцать лет коту под хвост. Маленькая дрянь! — наверное, если бы я не получила обжигающий удар по шее, так бы и уворачивалась от незаслуженных действий, но банальная боль меня отрезвила. Или скорее разозлила. Во мне откуда-то взялась недюжинная сила, судя по тому, как я выдернула скакалку и толкнула в ответ бабушку.
— Ты… да что ты себе позволяешь?!
— Выйди отсюда! И никогда… никогда не смей меня бить! Мне уже не пятнадцать. Я дам сдачи и не посмотрю, что ты старше!
— Ты мне дашь сдачи? — смеясь произносит она и тут же вырывает из моих рук скакалку. — Да я тебе сейчас так задницу отобью, что в ближайшие две недели на нее не сядешь. И да, скакать на чьем-то члене тоже не получится. Сдачу она мне даст, сопля недоделанная.
Если бы я смотрела на все это со стороны, то однозначно подумала бы, что это сон. Дурацкий сон, где бабушка снова замахивается на меня скакалкой, а я в очередной раз уворачиваюсь и все же отталкиваю ее куда-то в бок. Какое-то мгновение она пошатывается, но снова выпрямляется и со всей силы бьет меня тыльной стороной ладони по щеке. Никогда… никогда меня не били по лицу. Это даже не так больно…, как обидно.
— Ответь своему несостоявшемуся ухажёру так, чтобы вот этого всего, — указывает глазами на скакалку. — Больше не было. Еще раз поднимешь на меня руку-получишь в ответ так, что забудешь, как тебя зовут. И иди умойся, выглядишь сейчас как самая настоящая шалава.
Словно парализованная смотрю на то, как она достает из кармана телефон и кидает его на мою кровать. А потом разворачивается и до омерзения медленно идет к двери. Несколько секунд и я все же беру в руки телефон, в надежде понять, что так могло ее разозлить.
«Знаешь, Зайка, кажется, две недели я не дотерплю, и глубокую… очень глубокую пальпацию мы будем проходить уже в конце этой недели. Кстати, а ты когда-нибудь целовалась или этому тебя тоже придется учить?»
Ненавижу! Кажется, это единственное слово, упорно крутящееся в моей голове. Хуже всего, что я ненавижу всех троих. Себя, за то, что такая никчемная, бабушку, за то,
что посмела меня ударить, и его. Если бы не он, по сути всего этого бы не было. Да, сейчас я бы выслушивала нравоучения по поводу внешнего вида и прочее. Но чтобы избить скакалкой, да еще и вдогонку получить пощечину, от которой спустя два часа полыхает лицо-нет! Нет! Она бы так не поступила. Никогда мне не было так обидно. Тысячи раз она меня унижала, но, чтобы так… И ведь не докажешь ровным счетом ничего. Я во всех ракурсах шлюха! Полтора года… Нет, плевать на красный диплом! Я справлюсь. С первой зарплаты сниму комнату, а стипендии точно хватит на картошку. Да, и буду есть ее жареной! И сосиски раз в неделю буду покупать. Такие же вредные, как и жареная, жирная картошка!— Картошка, бабуля, а не картофель! — сквозь истерический смех произношу в мокрую от слез подушку.
И сутулиться буду, и ноги под себя подгибать, и ночью свет не выключать, и конфеты! Конфеты буду есть, когда захочу! Да много чего буду делать! Вскакиваю с кровати и быстрым шагом иду в коридор. Убираю разбросанные в сумку вещи и под абсолютную тишину возвращаюсь в комнату. Достаю конфеты и ничуть не задумываясь съедаю все три. Хотя, с конфетами, конечно, будет проблема, их мне точно не на что будет купить. Ну и ладно, чай с тремя ложками сахара буду пить, чтобы слиплось все. Подхожу к зеркальному столику, включаю светильник и начинаю рассматривать себя в зеркале. Балда! Просто самая настоящая балда! Два часа солила подушку, в то время как надо было прикладывать к щеке лед. Ладно бы просто красная была, так нет же, царапина от бабушкиного кольца и уже почти синяк! Быстро бегу к морозилке, и схватив первый попавшийся пакет с чем-то замороженным, прикладываю к лицу. Синяк, равно как и царапина от кольца точно никуда не исчезнут. Как я пойду с этим на первую рабочую субботнюю смену? А как завтра я появлюсь на занятиях?
Шмыгаю носом и все же беру в руки телефон, на экране которого вот уже больше часа висит непрочитанное сообщение. Сволочь! Откуда только номер узнал?
«Ладно, я и так понял, что не умеешь. Разберемся. Кстати, передай своей группе, что планы изменились. Занятие начнется в полдесятого».
Козел! Ненавижу! Быстро набираю ответ и тут же отправляю ему.
«Извините, что долго не отвечала. Я со своим парнем попала в ДТП. Группе передам, сама на занятия пару дней прийти в силу случившихся событий не смогу. Но глубокую пальпацию обязательно проведу, как раз завтра, после того как немного приду в чувства после случившегося, потренируюсь на своем парне».
Кажется, я впервые испытываю удовлетворение от самой себя. Это вообще нормально? Какие-то секунды и телефон вибрирует вновь.
«Не думал, что ты настолько труслива. Ты же понимаешь, что будет после твоих пропусков? Или уже готова оставаться на личную отработку? Послаблений не будет, даже такой трусихе как ты».
Ненавижу!
После ночных бессонных метаний, я вдруг четко поняла, что пойду на занятия даже с таким лицом и руками. Распущенные волосы, кофта подлиннее и почти ничего не видно. Гематома едва заметна, как и царапина, а вот показываться бабушке на глаза… нет, это просто нереально. Наверное, поэтому я в очередной раз сбежала из дома уже в семь утра. Глупость, но первое, что я сделала, приехав в университет-это купила жареную сосиску в слоеном тесте. Вредную, горячую и очень-очень вкусную. Сверху еще прикупила кофе из пакетика. Такой же вредный, вкусный и сладкий. Стою за столиком на улице и, кажется, от удовольствия текут сопли. Меня в прямом смысле этого слова побили, я в полной попе, совершенно не знаю, что будет завтра, и как со всем справлюсь, но мне… хорошо. Да, сейчас именно хорошо. Мимолетно, но очень хорошо. Вот что с людьми делает скакалка и встреча щеки с рукой. Усмехаюсь в голос от дурацкой мысли, допиваю кофе и не спеша иду в аудиторию. Переодевшись и аккуратно разложив вещи, усаживаюсь за свою парту и начинаю судорожно повторять вчерашнюю тему. И даже не заметила, как за прочтением темы заполнился кабинет. Спасибо, что никто не пристал, даже Илья многозначительно промолчал, зная, что я вчера «упала в автобусе».