Попала, или Жена для тирана – 2

— Вы пытались с ними поговорить?

Арайна усмехнулась, всем своим видом показывая, что я задаю глупые вопросы.

— Когда поняли, какая угроза нависла над нами, попробовали достучаться до смертных. Но покойный король не пожелал слушать, а наши посланники так и не вернулись. Их головы украсили шпили крепости, что расположена на границе Треалеса. С тех пор сердца чудных народов ещё больше ожесточились, а желание вести переговоры с глупыми людьми пропало окончательно.

Вот ведь… Как будто слепой общается с глухонемым.

— Какое отношение к этому вашему духу имеют девушки, которых вы приносите в жертву? Вы что, таким образом его кормите? Чтобы он ваши урожаи не портил? Но это же людские жизни!

Накаи поморщилась, бросила раздражённо:

— Никого мы, Даниэла, не кормим и прекрасно понимаем, что цена, которую платим, непомерно высока. Но у нас нет выхода. Спящего нужно остановить. Мы создаём для него клетку. Уничтожить его невозможно, но можно заставить снова уснуть. Для этого нужен живой сосуд, в который мы и пытаемся его загнать.

Ну прямо как джинна в лампу.

— Но он всякий раз вырывается прежде, чем нам удаётся его усыпить. И чем больше времени проходит, тем сильнее он становится.

— Почему именно девушки?

— Видимо, к ним эта сущность питает особую слабость, — мрачно пошутила накаи. — В тело мужчины его призвать не получилось — уже пытались. Нашлись храбрецы среди наших, не побоявшиеся пойти на риск. Но дух не откликнулся на призыв.

— И вы методом проб и ошибок выяснили, что ему интересны исключительно молодые девицы?

Арайна кивнула:

— Девушки, жизненная сила которых находится в зените.

— И именно из людей? — уточнила я недоверчиво.

— Предлагаешь класть на жертвенный камень своих? — раздражённо и даже зло вскинулась накаи. — Духа пробудили смертные, вот пусть и расплачиваются! И спасибо нам скажут, что пытаемся избавить мир от этой напасти!

— Не думаю, что дождётесь слов благодарности за смерти невинных, — хмыкнула я.

Хоть и понимала, чем руководствуются накаи, но принять их действия не могла.

— А что же Редфрит? Пусть его отец не пожелал вас услышать, но, может, получится достучаться до нынешнего короля?

— Мы с братом пытались убедить отца начать переговоры, но в нём, да и в остальных накаи, слишком много ненависти к смертным, — нехотя призналась Арайна и тут же вступилась за своих собратьев: — И она оправдана! Они порабощают чудные народы, убивают, презирают, пытают! Они заслужили! — Она шумно выдохнула. — И тем не менее видя, что отец нас не слышит, мы с братом рискнули отправиться к королю. Надеялись тайком к нему пробраться, рассказать о чудовищной ошибке его родителей, но нас схватили раньше.

— Мне жаль, что так вышло, но я ни за что не поверю, что Редфрит с вами не говорил. Я бы на его месте тут же помчалась к пленникам, чтобы узнать, почему уничтожают ни в чём не повинных людей.

Я специально выделила «ни в чём не повинных», но, кажется, Арайна не обратила на это внимания.

— Он к нам и примчался. Силой пытался выяснить, зачем похищаем смертных.

— Ну вот! — От возбуждения я чуть не подскочила на месте. Спохватившись, поспешила исправиться: — Вернее, это, конечно, очень плохо, что силой, но он ведь ищет ответы!

А это, согласитесь, похвальное рвение.

— Вот только до этого к нам приходила его колдунья и магией превратила в немых, — горько усмехнулась накаи. — Мы были бы и рады признаться, чтобы нас больше не пытали, но из-за чар ведьмы вынуждены были молчать.

— Мильдгита?

Это что же получается? Она не хочет, чтобы Редфрит знал правду?

— Она очень сильна и опасна.

Не зря она мне сразу не понравилась!

— А потом на нас устроили охоту, как на животных, — голос Арайны зазвенел от ярости, — и король без малейших сомнений пристрелил принца накаи. Моего брата!

И пропасть между людьми и нелюдями стала ещё шире. Почти непреодолимой.

— И что вы собираетесь делать? Продолжите убивать в надежде, что какое-то из тел сумеет удержать духа, пока вы будете петь ему колыбельную?

— Потеряв брата, я пообещала отцу, что больше не стану вмешиваться. Я дала слово! Редфрит Галеано не знает жалости и мы, чтобы выжить, тоже должны быть безжалостны. Сострадание делает нас слабыми, — резко произнесла Арайна и непонятно, кого пыталась убедить: меня или себя.

— А Даниэла… Надеюсь, вы её не того?

У неё и так проблемы с душой, тьма и всё такое. Ещё концентрированного зла в королевском теле не хватало для полного комплекта.

— Для обряда нужен живой сосуд, а королева находится между жизнью и смертью. Ещё не умерла, но уже и не жива. Она для нас бесполезна.

Очень кстати Фантальм не приходит в себя.

— Я могу её увидеть?

— Завтра, — покачала головой накаи. — Сейчас пора отдыхать. У тебя был долгий день и непростая ночь. Ложись спать, смертная.

Спорить я не стала. Тем более что мне гостеприимно уступили гамак, ещё и шкурой заботливо накрыли. Под ней я быстро согрелась и не заметила, как забылась. Погрязла в трясине беспокойного сна, из которого не могла вырваться до самого утра.

Проснулась я, как это ни удивительно, с хорошим настроением и чувствовала себя тоже вполне неплохо. Ничего нигде не болит, не зудит, не ломит. Голова ясная, причём своя, родненькая. Как и всё остальное — отечественного, можно сказать, производства.

И пусть я по-прежнему нахожусь в мире тирана, по крайней мере, теперь я прежняя Данька Ласкина. Не ведьма, которую боится полкоролевства и ненавидит его владыка. Теперь я — это я, и меня настоящую ему не за что ненавидеть.

Почему-то последняя мысль заставила улыбнуться.

Выбравшись из гамака, принялась оглядывать новообретённую себя. Жаль, в домике накаи не было зеркала, я ужасно скучала по своей внешности и сейчас с удовольствием полюбовалась бы собственным отражением.

Какая за месяц в коме стала? Чувствую, что исхудала, и на руках следы от уколов, плюс царапины, которые заработала, прячась от великана в ядовитых кустиках, но в целом всё поправимо.