Попасть в сказку и не выйти замуж? Книга 2

Глава 16

Ночь провела беспокойно. Ванюшка меня звал испуганным голосом, я бежала по огромному полю и искала сынишку, но никак не могла найти, а надо мной летал черный ворон и громко каркал, еще больше ввергая меня в уныние.

— Да, кар, Маша, — раздраженно голосил Шур. — Сколько можно тебя будить! Ты за сыном намерена отправляться или нет?

— Вот нигде мне, горемычной от тебя, вредная птица, спасу нет. И во сне меня терроризируешь и наяву, — кряхтя, выпрямляла я затекшую спину.

— А я тебе даже во сне терроризирую? — заигрывающим шепотом спросил меня ворон.

— Да, — ответила я.

— И что я делал? — не унималась вредная птица.

— Каркал! — припечатала я.

— Кто бы сомневался! — разочаровано проскрипел Щур.

Это что ж! У ворона и чувство юмора имеется? Сказка переходит в режим активного бреда! Нужно срочно исправлять положение!

— Весь вопрос в том, откуда ты знаешь значение слова «терроризм»? — подозрительно прищурилась я, уперев взгляд в черные глаза ворона.

На что птица лишь противно каркнула и, расправив свои огромные крылья, улетела прочь, не удостоив меня ответом. Ничего-ничего, я подожду…

В лагере уже бурлила активная деятельность. Все собирались в путь-дорогу. Оправившись и умывшись под зоркими взорами вредных старушек, я спешила отправиться в путь.

— Машенька, ты готова? — мои бабульки явно были в приподнятом настроении.

— Всегда готова! — по-пионерски отрапортовала я и самостоятельно залезла на злосчастную телегу. — Далеко нам до того болотца, где редкие травки растут для расколдовывания хлопчика горемычного нашего?

— Малия Фасильевна, — загундосил кривенький: — Не големычный я, плосто мне немного не повезло.

— По бабам меньше нужно шастать за огородами, и везения прибавиться, — огласила я корень проблемы.

— Кто бы говорил?! — возмущенно заступилась за внучка Яга. — Саму-то вчера от березки Любомир еле отлепил, как тебя Тихон к ней пылко припечатал!

— А это лишь яркое подтверждение моих слов, — вдохновенно голосила я. — Вы только приглядитесь к лицам Тихона и Любомира, ведь без слез не взглянешь!

И, действительно, правый глаз старшего стрельца заплыл алым цветом, плавно переходя в синий. Градиент цветов был упоителен! Нос старшего конника был перебит так, что черные припухшие подглазины активно подчеркивали мужественность Любомира.

— Вот, Елисей, смотри и запоминай, как делать не нужно, — поучительно вещала я.

Мне вторили кивки бабы Яги и Янины, но как только они натолкнулись на хмурые взгляды Тихона и Любомира, тут же потупили взоры и ушли в несознанку. Я же, преисполненная мстительности, широко улыбалась во все свои тридцать два зуба.

— Ну, что ж, если воспитательный процесс завершен, то предлагаю ехать, а то мне к Кощею по-быстрому нужно смотаться. Бледненький ждет, нехорошо старичка заставлять волноваться, вдруг сердце не выдержит. Если оно у злодея, конечно, есть, — пропела я.

На что боевое сопровождение остолбенело, бабуськи понимающе хмыкнули, Елисейка насупился, а Щур возмущенно каркнул.

— Да, да, прав, дорогой ты мой будильник, — похвалила я пернатого, — нечего рассиживаться, когда мой Ванюшка у Кощея без присмотра в плену находится.

Все наше боевое сопровождение, уже привычно, выстроилось в строгом порядке и двинулось в путь. Баба Яга традиционно возглавляла шествие.

— Машенька, что ж ты на Кощея наговариваешь! — неожиданно начала заступаться за злыдня баба Янина. — Он, конечно, не в меру коварен и беспощаден, но детей ему доверить можно безоговорочно. И покормит, и погуляет, и спать уложит.

— Главное, чтобы после кормежки и выгула детей, он их не ел, — от озвучивания собственных слов все внутри захолодело, и я, с перепугу, чуть не вывалилась из телеги, которая так неудачно подскочила на кочке.

— Тьфу, на тебя, глупая, — махнула на меня рукой пенсионерка. — Кощей человечины не ест. Он же не изверг какой-нибудь!

— А кто? — выдохнула я.

— Кощей обыкновенный! Ну, живучий не в меру! Подумаешь! — качала головой Янина. — Мы тоже тут не идеальны!

Действительно, чего это я привязалась к мужику? Живет себе спокойненько, помереть не может, от скуки чужих детей подворовывает, а я, бессовестная, придираюсь.

Так, мерно переругиваясь для поддержания оптимизма в наших рядах, мы и ехали по лесу безостановочно полдня, ровно до тех пор, пока баба Яга не встала, как вкопанная и не начала ругаться:

— Да, что б вам всем облысеть и на сварливых девках жениться!

От таких угроз окружавшие нас мужчины обреченно ссутулились, принимая свое неприглядное будущее. И они были совершенно правы, спорить с самыми могущественными колдуньями тридесятого царства было бесполезно.

— Чего у нас опять стряслось? — слегка приоткрыв глаз, спросила я.

— В пятый раз по кругу едем, — отрапортовал Святояр, разумно не вмешиваясь в стратегии опытной ведуньи, впрочем, как и остальные сопровождавшие нас вои, включая Любомира и Тихона.

— Как пони по арене, — прокомментировала я.

— Чего ты, Машенька, сказала? — переспросила меня баба Янина.

— Говорю, если с дорогой не заладилось, то хоть дайте тарелочку с голубой каемочкой, с дохликом пообщаться, — потянувшись и разминая косточки, попросила я.

— Маша, да что ж ты так громко такие вещи-то говоришь? — зашикали на меня Янина с Ягой.

— А чего скрывать-то теперь? Все равно к Кощею в гости идем. Злодей местного розлива нас ждет не дождется, соглядатай его нам в дороге должен помогать. А пока от него никакого толку, зря только жалованье от вражины получает. Пора ябедничать начальству, — громко делилась я своими соображениями.

После моих слов в лесу установилась гробовая тишина. Нет, что-то я в последнее время перебарщиваю с трагизмом. Все стихло. Мои коллеги, вынужденные сопровождать меня к Кощею боялись шелохнуться, но отчаянно хмурились, глядя на меня.

Да, братцы-кролики, достали тетю Машу. Она теперь гневаться изволит! Терпите! Ибо нет у вас иного варианта!

— Тарелку! — потребовала я, протянув руку. — Помощи просить будем!

— Может, не надо? — жалостливо прогундосил Елисей. — Сами сплавимся.