Попасться на крючок

До тех пор, пока она не отказалась от него…

Фокс вошёл в свою квартиру и остановился на месте.

Ханна сидела, скрестив ноги, на полу перед его проигрывателем, заткнув уши огромными наушниками, и напевала в такт музыке.

Если бы она услышала его или обернулась в тот момент, то увидела бы, как он, дрожа, прислонился спиной к двери. Увидела бы, как он вытирает подолом футболки обжигающую влагу с глаз. Увидела бы молитвы, которые он бормотал, глядя в потолок. Но, забывшись, она не повернулась. Не видела, как он пожирает взглядом наклон её шеи, линию плеч. Вдыхал дыхание её голоса, поющего вместе с «Soundgarden».

Как только он смог идти прямо, он направился к ней, взяв её телефон, лежавший на стойке, — голосовая почта ещё не прозвучала.

Он искал нужные слова.

Те, которые могли бы выразить, как сильно он её любит.

Но в конце концов, всё, что ему нужно было сделать, это прислушаться к своему сердцу и довериться себе.

Он остановился рядом с ней, она вздрогнула и подняла на него глаза.

Долгие мгновения они смотрели друг на друга, ища ответы.

Он дал ей один, сменив пластинку. Поставил «Let's Stay Together» Эла Грина. Наблюдая, как с каждым словом её выражение лица смягчается. Лирика, которая не могла быть более подходящей. Когда слезы начали наполнять её прекрасные глаза, Фокс поднял Ханну на ноги, и они медленно танцевали под музыку в её ушах и музыку в его сердце, сняв наушники только тогда, когда песня закончилась.

— Я люблю тебя, — произнёс Фокс, продолжая раскачивать её из стороны в сторону. Держась за неё, как за спасательный круг посреди Беринга. — О Боже, я так сильно люблю тебя, Ханна. — Он зарылся лицом в её волосы, изголодавшись по близости с ней, этой невероятной личностью, которая каким-то образом любила его. — Я думал, ты ушла, — сказал он, поднимая её с пола и направляясь в спальню. — Я думал, ты ушла.

— Нет. Я бы не смогла. Я бы не смогла. — Её руки сжались вокруг его шеи. — Я слишком сильно тебя люблю.

Когда он положил её на кровать, из его глаз потекли слезы, и Ханна потянулась и вытерла их, а также свои собственные. — Что случилось с тем, что ты дала мне время вытащить голову из задницы?

— Шесть часов показались мне более чем достаточными, — прошептала она, глядя на него.

Счастье нахлынуло на него, наседая со всех сторон. И он позволил ему. Позволил себе принять его и думать о том, как он может подарить ей счастье взамен. Всю оставшуюся жизнь. Каждый час, каждый день.

Фокс накрыл её своим телом, оба они стонали друг другу в рот, скользя и извиваясь мускулами по изгибам. — Мы можем найти место между этим городом и Сиэтлом. Таким образом, если ты найдёшь работу в городе, мы вдвое сократим время на дорогу для нас обоих. — Он расстегнул её джинсы и просунул руку внутрь, наблюдая, как её глаза ослепли, когда его пальцы забрались в трусики и нашли её. Там. Протискиваясь между швами её плоти и потирая с нарастающим давлением. — Тебе это подходит?

— Да, — задыхалась она, когда он медленно вводил средний палец внутрь, вводя и выводя его. — Мммм. Мне нравится эта идея. Мы можем узнать, кем мы станем вместе. Без всех вокруг всё время.

Фокс кивнул, не спеша стягивая с неё джинсы и трусики, в итоге она осталась голой, а он остался полностью одетым на ней, вдавливая её в постельное белье. — Кем бы мы ни стали вместе, Ханна, — сказал он, накрывая её рот своим, пальцы потянулись вниз, чтобы расстегнуть молнию. — Я — твой, а ты — моя. Так что всё всегда будет правильно. — Его горло сжалось, когда он вошёл в неё, её бедра подпрыгнули в идеальном положении. — Я не знал, что такое правильно, пока не появилась ты, — задыхался он. — Я держусь за то хорошее, что ты мне даёшь. Я держусь за тебя.

— Я тоже держусь за тебя, Фокс Торнтон, — неровно пробормотала она, её тело приподнялось на кровати при его первом движении, глаза остекленели. — Никогда не отпущу.

— Я за хорошее, плохое и всё, что между ними, Ханна. — Он прижал свой открытый рот к её шее и толкнулся глубже, достаточно глубоко, достаточно близко, чтобы чувствовать её дыхание, и наслаждался этим. — Десятилетия. Всю жизнь. Я в деле.

Эпилог

Десять лет спустя

Ровный голос Нэта Кинга Коула наполнял салон джипа Ханны, мчавшегося по заснеженной дороге. Фары ловили падающие хлопья, сумерки придавали небу фиолетово-серый отблеск, возвышающиеся сосны создавали знакомую дорожку по обе стороны от неё — дорожку домой, к её семье.

После десяти лет проживания в Пуйллапе трудно было поверить, что она вообще когда-либо жила в солнечном Лос-Анджелесе. И она не променяла бы его на все студии Вашингтона.

Её взгляд переместился на зеркало заднего вида, где она увидела на заднем сиденье сумки, доверху наполненные искусно завёрнутыми подарками, и в груди разлилось удовлетворение, настолько сильное, что на глаза навернулись слезы. Никогда не будет ничего лучше, чем это. Возвращение домой к своей семье в канун Рождества после четырёх дней в дороге. Она так по ним скучала, что ей стоило немалых усилий вести машину медленно и осторожно по зимней дороге.

Когда через минуту показался её дом и шины с хрустом остановились на подъездной дорожке, её сердце забилось быстрее. Дым лениво вился из трубы их дома в стиле бревенчатого домика, санки — мужские и детские — были прислонены к стене у парадного входа. В одном из многочисленных окон мерцала рождественская ёлка. И когда её муж появился в поле зрения с одной из их дочерей, небрежно перекинутой через его мускулистое плечо, в тихой машине из неё вырвался смех, полный тоски, любви и благодарности.

У них всё получилось, не так ли? Они сделали жизнь более счастливой и наполненной радостью, чем кто-либо из них мог ожидать.

Десятилетием ранее Фокс и Ханна отправились в Бел-Эйр, чтобы собрать её вещи. Она до сих пор помнит ощущение невесомости той поездки. Отсутствие сдержанности, которое пришло с их обязательствами друг перед другом, каждое прикосновение, каждый шёпот усилились, приобрели новый смысл. И всё же, на пороге того, что казалось настоящей взрослой жизнью, им обоим было страшно. Но они боялись вместе, были честны друг с другом на каждом шагу, и стали грозной командой.

Сначала они сняли квартиру в городе, этом промежуточном пункте между Вестпортом и Сиэтлом. Она до сих пор иногда скучала по той квартире, ей хотелось пройтись по скрипучему полу и вспомнить все уроки, которые они получили в этих стенах. Как яростно они любили, как громко ссорились и мирились, под какую музыку танцевали, как Фокс встал на одно колено в такую же ночь и попросил Ханну стать его женой, как они запаниковали, когда год спустя она забеременела. Как они сидели на полу и ели торт прямо из коробки вилками — Фокс в костюме, она в платье — в то утро, когда они купили этот дом.

С тех пор они создали миллион воспоминаний, каждый день с разным саундтреком, и она дорожила каждым из них.

Не в силах ждать ещё секунду, чтобы увидеть Фокса и девочек, Ханна открыла дверь со стороны водителя, стараясь не поскользнуться на дороге в своих модных сапогах на танкетке. Непрактично в такую погоду, но после последней встречи с клиентом она сразу же отправилась в аэропорт Лос-Анджелеса. Слава Богу, что ей не придётся видеть внутренности другого аэропорта до середины января, то есть после праздников. С годами её график поездок определённо стал легче, процесс стал более упорядоченным и виртуальным, но время от времени она обнаруживала группу, которую стоило увидеть лично, как это случилось на этой неделе.