Попробуйте позвонить позднее

— Рассказывайте, Вениамин Борисович.

Тот закашлялся и вновь протянул стакан:

— Воды…

— Рассказывайте.

— Все началось с ерунды, — заговорил наконец Козлов. Это давалось ему с трудом, речь была замедленной, порою бессвязной, но его внимательно и терпеливо слушали. — Причина банальная… Кризис среднего возраста. Показалось вдруг, что все, тупик. На работе, в семье. Жена не растет, погрязла в домашнем хозяйстве, с ней даже не о чем поговорить. Да и любовь куда-то ушла. Хотя с виду все было благополучно. Мама, папа, я — дружная семья. Все есть, а душа пуста. Ничто не радует, все приелось. Заметил: люди начали раздражать. Не только чужие, но и жена, и дочь. Перестал говорить о них хорошо, замечать только недостатки, всех критиковать. Приходилось напрягаться, чтобы сказать доброе слово, похвалить кого-нибудь, а раньше как-то само собой получалось. В общем, превратился в брюзгу, стал считать себя неудачником. Решил ее встряхнуть, а заодно и подумать о смысле жизни, без беготни, без суеты, без жены и дочери, которые постоянно требовали внимания и заботы. Устал я, одним словом. Кончился. Попросил у Морозова отпуск. На месяц. Снял квартиру, привез туда зубную щетку, домашние тапочки, кое-какие вещи. И… отключил мобильный телефон. Морозов был в курсе, я же не мог полностью отстраниться от дел, все-таки вице-президент банка! У нас был для связи другой канал. Кстати, он сразу сказал: «Дурак». У Олега была потрясающая интуиция. Как чувствовал, что ничем хорошим это не кончится… Но виноват во всем он сам — проболтался жене. О том, что я не уехал в командировку, сижу в Москве, на частной квартире. Дюшка — умная женщина. И в ее голове родился план… Закурить можно?

— Курите, — разрешил следователь.

Какое-то время Козлов молчал, собираясь с мыслями. Потом все также медленно заговорил:

— Мне было интересно: что она будет делать, моя жена? Инна была слишком уж от меня зависима. Не знала даже, как и где за квартиру платить, как снимать показания со счетчиков, сколько надо отстегивать консьержке, а ткже дворнику и домработнице. Я даже злорадствовал: а ну-ка, покрутись теперь! Она не сразу побежала в милицию. Но в принципе до какого-то момента делала все, как я и предполагал. Я пытался за ней следить. Купил по доверенности дешевую машину с тонированными стеклами, а номера в грязи. — Козлов усмехнулся. — Она подумала — маньяк. Опять в милицию побежала. Пришлось на время от слежки отказаться. Только когда она опоздала на пароход… — Он глубоко затянулся. — Я был там, на пристани. Она впервые в жизни напилась, причем пива в дерьмовом кафе… Сняла туфли, босиком гуляла по пристани. Вот тут я впервые подумал: дурак! Зачем все это? Банальный кризис среднего возраста. Надо было перетерпеть. И даже собрал вечером вещи. Вернуться хотел…

— Все это очень интересно, Вениамин Борисович, — прервал его следователь. — Но это ваши семейные проблемы. Нас же интересует убийство Олега Морозова. И деньги, которые вы взяли.

— Я взял? Вот здесь вы ошибаетесь. Да, я о них знал, — подтвердил Козлов. — Именно поэтому все время был с Олегом на связи. Это была кульминация операции «Бикини-Банк». Накануне того дня, когда его убили, мне пришла эсэмэска: «Жду тебя завтра в десять утра. Дома». Абонент — Морозов. Мой шеф. А приказы шефа не обсуждаются. Разумеется, я поехал. Дверь открыла Дюшка. «Привет! — сказала она. — А Олег уехал играть в теннис. Он ждет тебя в спортзале». Я не удивился. Олег был человеком импульсивным, семь пятниц на неделе. В спортзале — так в спортзале. Дюшка попросила передать ему сумку с волейбольным мячом и формой. И этому я не удивился. Она дала мне спортивную сумку, синюю с желтым, набитую под завязку, но легкую. Когда я клал ее в багажник, расстегнул молнию и в самом деле увидел волейбольный мяч. Я позвонил Олегу, спросить: с кем играть-то будем? Но его мобильник не отвечал. Похоже, в это время шеф был на корте. Я закрыл багажник и поехал. Его машину я увидел издалека. Парковка была забита под завязку, и я стал искать местечко. И тут увидел Морозова. Он вышел из боковой двери в сопровождении охранника. Олег всегда пользовался черным ходом в целях безопасности. Об этом знали только его близкие: я, его жена… В этот момент я увидел мужчину в бейсболке, темной ветровке и темных джинсах. Он вдруг достал из-за пазухи пистолет и выстрелил в Морозова и его охранника. Какое-то время я был в шоке. На моих глазах Олега добивали. И тут я сообразил: во-первых, я единственный свидетель. Во-вторых, вице-президент банка. Убийство явно заказное. Выходит, что я следующий.

— Почему в милицию не пришли, Козлов? — спросил Виталий.

— А вы бы мне охрану дали? — усмехнулся он в ответ. — В тот момент я плохо соображал. В голову втемяшилось: заказное, деньги с заказчиком не поделили. И — ты следующий. В общем, я сбежал. Сидел на частной квартире, смотрел все выпуски новостей. Из одного узнал, что в убийстве подозревают меня, заведено уголовное дело. И по факту банковских махинаций тоже. Была даже мысль сесть в тюрьму, в целях личной безопасности. Но сложив два и два, подумал, что оставят до суда на воле, под подписку о невыезде. Меня ведь не только милиция искала, я это понял. Стоило только объявиться, и — конец мне. В общем, не резон мне было сдаваться. А вот найти эти деньги…

Он попросил еще одну сигарету. Затянувшись, Козлов продолжил:

— Знаете, от безделья разные мысли приходят в голову. И так прикидываешь, и эдак. Лежал, думал. Выходит, подставили меня. А кто? Стрелка я не узнал. Сработано было чисто. Пистолет он тут же бросил, за углом его ждала машина. Это и натолкнуло меня на мысль о бандитах. На правой руке стрелка я заметил татуировку. Разумеется, подробности не разглядел, но когда он, стреляя, вытянул руку с пистолетом, рукав ветровки задрался. И кисть, и запястье были синие от тату. Похоже, что парень сидел. Но кто навел? И пришел я к мысли, что кроме как Дюшке, некому. И SMS, скорее всего, прислала мне она. За два дня до этого я звонил Олегу, но трубку взяла она. Так Дюшка узнала номер моего мобильного телефона. Второго — по которому я связывался с Олегом. Всучила сумку и отправила меня в спортзал. Так я и стал подозреваемым в краже и убийстве. Я человек сдержанный, можно даже сказать, медлительный. Пока не взвешу все за и против, решение не приму. Мне пришлось выждать какое-то время. Мы все выжидали. Народная мудрость гласит: не знаешь, что делать, не делай ничего. Жди. Я боялся, что она сделает заначку в чулке и будет потихоньку из нее таскать. Не за горами и наследство Морозова. Но она пошла проторенной дорожкой. — Козлов усмехнулся. — В банк. Месяца через два я стал за ней следить. Осторожно, время от времени. Однажды Дюшка отправилась к нашему общему знакомому, тоже банкиру, они встречались на корпоративных тусовках, сказала, что хочет открыть в его банке счет. Тот и растаял перед рыжеволосой красавицей, вдовой самого Морозова. Я засек ее в банке, потом они ужинали в ресторане. Думаю, что дело у Евдокии Германовны на мази, замуж она собралась. Во всяком случае, хозяин банка, где у нее теперь счет с шестью нолями, подал на развод. Ожидается слияние капиталов. Вдова Морозова — выгодная партия, к тому же она красавица, — вновь усмехнулся Козлов.

— Почему же, когда вы все это узнали, не пришли к нам? — спросил в этом месте следователь. — А? Вениамин Борисович?

Козлов молчал.

— А потому, — сказал Виталий, — что он долю хотел. С нас что взять? Честное имя? А с Евдокии Германовны деньги. Ее ведь можно шантажировать. Тем более замуж собралась. За банкира!

— Я хотел уехать за границу, — хрипло сказал Козлов. — У меня гораздо меньше собственных средств, чем все думают. Львиную долю забирал себе Олег. Хорошо, что я выгреб из домашнего сейфа все кредитные карточки и наличность. Но этого надолго не хватит. Главная проблема — дом.

— Особняк с участком в ближнем Подмосковье? — спросил Виталий.

— Да. Я его строил. Я. Понимаете?

— Это жирный кусок. За живое задело, да?

— Да что вы понимаете! Давно уже надо было перевести все на себя! Но кто ж знал? Я не собирался исчезать навсегда! Всего на месяц! Это мой дом! А не какой-то… — Он скрипнул зубами. — Не отдам…

— А как же вы собирались вступить в права наследства? Ведь вы же были в бегах!

— Не знаю, — нахмурился Козлов.

— Хотелось, чтобы и волки были сыты, и овцы целы. Но так ведь не бывает, Вениамин Борисович!

Козлов опять замолчал.

— Надеетесь, что дом теперь достанется вам? Компенсация за потерянные деньги, которые вы хотели состричь с вдовы. А как же уголовное дело? Отмывание незаконно нажитых капиталов через ваши банки?

— Вам нечего мне предъявить. Дом не мой, отца. Я получу его по наследству. На вполне законных основаниях. Вам не доказать, что он построен на ворованные деньги. А Олега я не убивал.

— Вы, должно быть, долго подсчитывали, что вам выгоднее: сохранить особняк в Подмосковье или пощипать как следует Евдокию Германовну?

— Что ж, я рад, что решение приняли за меня, — усмехнулся Козлов. — По делу об убийстве Олега Морозова я пойду как свидетель.

— А банковские махинации?

— Это еще надо доказать, — отрывисто сказал Козлов. Постепенно он пришел в себя. — Я был только вице-президентом. Исполнителем. Меня использовали втемную. Я не знал, что вожу, куда вожу. О деньгах ничего не знаю. Все связи — в руках у Морозова. Всем руководил он. За все отвечал он.

— Этим не мы занимаемся, — прервал его следователь. — Другое ведомство. Там будете давать показания. Нас интересует убийство Морозова.

— Я хочу прочитать, что вы там написали? — кивнул Козлов на протокол.

— Пожалуйста-пожалуйста.

Следователь со Смоленским переглянулись. Протокол Вениамин Борисович Козлов читал долго и тщательно. Потом принялся перечитывать. Прошло минут десять, наконец он сказал:

— Все верно. Это я, пожалуй, подпишу. Хочу сделать заявление. Я плохо себя чувствую. Нуждаюсь в госпитализации. Мне надо бы подать на товарища в суд за незаконное применение огнестрельного оружия. — Козлов кивнул на Виталия.

— Пистолет-то был у вас в руках, — напомнил тот.

— А где свидетели?

— Успокойтесь, Вениамин Борисович, — сказал следователь. — Я понимаю, что вы застоялись. То есть на диване залежались. Деятельности хочется.

— Я напишу жалобу. На имя генерального прокурора.

— Да пишите куда хотите! А пока… Вас сопроводят в следственный изолятор. Вот постановление о вашем содержании под стражей.

— Вы не имеете права!

— Постановление подписано прокурором.

— Я буду жаловаться, — громко и отрывисто сказал Козлов.