Попрыгун

– Как можно находиться сразу в нескольких местах? – возразил Кристиан. – По-моему, это бред!

– Почему? – усмехнулся я. – Ты оцениваешь Попрыгуна, считая его человеком. Но мы ведь до сих пор не имеем никаких доказательств, что это так. Мы знаем, по словам Лю Ци, что он может казаться человеком. Но не факт, что так и есть. Кто его знает, что он такое. Поэтому не следует сбрасывать со счетов версию, что он может быть сразу в нескольких местах.

– Так не бывает, – возразил Кристиан.

– Почему не бывает? – удивился я. – Ты уже в стольких мирах побывал, где полно всяческих чудес, и утверждаешь, что нельзя существовать в разных ипостасях, да еще в нескольких мирах? Ты же можешь механически делать какую-то работу, и при этом думать совсем о другом…

Соня вдруг присвистнула и нервно подскочила на месте.

– А ведь это вполне возможно! – воскликнула она.

– Что именно? – не понял Борегар.

– Да все очень просто! – пояснила она и соскочила с места, не в силах сдерживать свое нетерпение. – Артем сейчас сказал одну очень умную вещь. А слова Фрэя и Лю Ци эту теорию подтверждают. Они оба сказали, что вторжение Попрыгуна в их миры началось давно, но активные действия случились только что. А еще Фрэй сказал, что по его ощущениям Попрыгун подобен болезни.

– Ну и что? – скривился Борегар. – Ты не могла бы говорить яснее?

– Могла бы. Что если Попрыгун побывал не в каких-то конкретных мирах, которые потом начал разрушать, а абсолютно во всех? Миров много, их тысячи, но это все равно какое-то определенное число…

Соня сбилась, и, задрав голову к небесам, медленно и вдумчиво продолжила:

– Представьте вселенную не сотнями, не тысячами миров, а единым существом, предположим, человеком. У человека есть множество органов, но кое-какие составляющие общие для всех: кожа, нервы, кровь… особенно кровь. И вот в эту кровь вторгается что-то чужеродное, скажем, вирус. Он неактивен до определенного времени и может годами дремать, не тревожа человека, позволяя ему думать, что тот абсолютно здоров. А потом приходит время разрушения… ну, не знаю… Заканчивается инкубационный период, человек случайно попадает под радиоактивное излучение, в его жизни происходит трагический случай, переворачивающий его нервную систему. И тогда вирус начинает свою разрушительную работу. Кровь разносит вирус по всему организму, он попадает в сердце, мозг, и человек умирает.

– Между прочим, не так уж глупо, – задумчиво произнес Фрэй. – Это вполне возможно и может объяснить многие вещи. Хотя все-таки многие вопросы спорны. Борегар наделен способностью чувствовать Попрыгуна. Почему же он идет в определенный мир, если заражены абсолютно все?

– А кто вам сказал, что он идет в определенный мир? – запальчиво возразила Соня. – Если заражены все миры, можно идти куда угодно и все равно попасть в яблочко.

– Если следовать твоей теории, – произнес Кевин, – в организме Вселенной должны быть два важных органа: мозг и сердце. Что отвечает им в нашей ситуации?

– Перекресток, – тихо ответил Кристиан. – И Земля.

Мы замолчали, переваривая услышанное. Верить в это не хотелось. Если версия Сони верна, Попрыгун захотел невозможного.

– Не подходит, – возразил Фрэй, помолчав. – Вы оказываетесь там, где беда уже переросла из анабиоза в катастрофу. Тысячи миров продолжают жить спокойно. И ваша теория не объясняет, почему Попрыгун следует за вами?

– Может быть, ему действительно легче идти за кем-то, чем скользить в одиночку, – пробурчала Соня и села на место. От ее энтузиазма не осталось ни следа. – Кстати, было бы неплохо спросить Борегара, чувствует ли он призыв из одного мира или же сразу из нескольких.

Поскольку это интересовало всех, мы повернулись к Борегару. Он пожал плечами.

– Было бы нечестно скрывать, что сигналы идут из нескольких миров сразу. Я просто выбираю наиболее сильный и близкий.

– Почему же вы раньше нам об этом не сказали? – возмутился Фрэй. Борегар снова пожал плечами и не ответил. Вместо него это сделал Кевин.

– Хотел подороже продать эту информацию, – презрительно фыркнул он. Борегар не ответил, лишь криво усмехнулся. Кевин же повернулся к Фрэю.

– Меня тут посетила одна мысль, когда Соня распиналась насчет рассмотрения вселенной в виде организма. Возможно, она права, насчет активизации Попрыгуна в тех мирах, где были осуществлены какие-либо неправильные действия.

– То есть? – спросил Император.

– Авалон стал местом проведения генетических опытов. Там создавали метаморфов в большом количестве. В итоге это вполне могло стать катализатором раздражения. Метаморфы взбунтовались и захватили власть. Но пока все это происходило, Попрыгун устроил затмение, а впоследствии и удар кометы. На Сейвилле Филипп то и дело устраивал какие-то заварушки, оберегая природу или наоборот, губя ее, причем исключительно в качестве развлечения. Природа в лице Попрыгуна ответила приходом в мир медуз… Я понимаю, что все это притянуто за уши, но мне кажется, что в этом что-то есть. Что-нибудь подобное происходило тут?

– Ничего, – излишне быстро сказал Фрэй и столь же быстро добавил, – во всяком случаем, мне ничего об этом неизвестно.

– Ну, на нет и суда нет, – преувеличено бодро произнес Борегар, столь же явно не поверивший словам Императора. – Давайте решать проблемы по мере их поступления. Не знаю, как вы, а я чувствую себя уже сносно и могу продолжить путь.

– Кстати, чем это ты угостил волколаков? – спросил я. – Скрывал такой талант… А он нам мог здорово пригодиться.

– Ну да, конечно, – возмутился Борегар. – Это «Поцелуй дракона». Выпросил на свою беду в одном экзотическом месте. Кто ж знал, что после применения кожа на руках почти обугливается. Так что применять его мне лишний раз не хочется. Да и силы он выбирает почти все, без остатка.

– Лично я уже пришла в норму, – заявила Соня, осторожно заглядывая под повязку из бинтов и листьев. – Хорошая штука, правда, очень кусачая. Что за растение? Его нельзя культивировать где-нибудь еще?

– Нет, оно растет только тут, – усмехнулся Фрэй. – Тут еще и особая эльфийская магия, не забывайте. Артем, ты как себя чувствуешь?

– Нормально, – ответил я. – Рука почти не болит. Только когти на ней не растут.

– Это тоже пройдет, – успокоил Фрэй. – Сейчас нам нужно решить, куда идти дальше. Кратчайший проход в Мордор идет через Морию. Но там опасно. Горы можно обойти, но это займет несколько дней.

– Имеет ли смысл идти в Мордор? – спросил Кевин. – Там ли Попрыгун вообще?

– Даже если его там нет, скорее всего в Мордоре его логово, – возразил Фрэй. – Там он бывает наиболее часто. Если мы не найдем его самого, то возможно, хоть что-то обнаружим, что поможет нам выйти на его след.

– Ковры-самолеты тут, конечно же, не водятся? – невинно спросила Соня, которой не улыбалось ни спускаться в подземелья, ни идти пешком на громадные расстояния.

– Я опасаюсь использовать магию, чтобы не привлекать к себе внимание, – серьезно сказал Фрэй, а потом, подумав, добавил: – Кроме того, это не по правилам.

– Никто и не сомневается, – пробурчал Кристиан.

* * *

Собирались мы впопыхах. Подойдя к своему багажу, я с удивлением присвистнул.

– Что? – спросила Соня, подойдя ближе. Я ткнул пальцем вниз.

Рюкзак отсутсвовал. На его месте лежал мешок из грубой холстины. Не в силах сдержать нетерпение, я привычно легко развязал поддавшийся узел, словно сам затягивал его пару часов назад. Вытряхнув вещи на землю, я вздохнул.

Баллончика с краской не было. Вместо него из мешка выкатился туго перевязанный глиняный горшочек, с выпачканными чем-то красным боками. Следом за горшочком плюхнулась кисточка, изрядно потрепанная и вымазанная той же краской. Компас пропал совсем, зато появилась какая-то вытянутая железка, вроде той, с помощью которой лозоведы ищут воду. Ножи были на месте, но не мои, привычные и удобные, а какие то новые, устрашающей формы, даже на вид острые, как бритва. Вместо припасенного сухого пайка – что-то завернутое в небеленую холстину, на которой выступили жирные пятна. Вместо спального мешка я нашел два свернутых одеяла.