Попрыгунчик 2. Путь воина.

Да ещё, чуть не забыл, противотанковые ружья. Можете мне по быстрому предоставить по одному образцу с патронами ПТРС и ПТРД. Сразу уточните, сколько штук вам надо, у меня в дивизиях только польские ружья пять тысяч штук. Это основное, заранее готовьте пилотов, танкистов и артиллеристов и ещё, извините за мой тон, но какой идиот или вредитель, придумал во время войны, отправлять уже готовых специалистов переучиваться на другие военные специальности? Артиллеристов в моряков, танкистов в минёров и сапёров, лётчиков в пехоту? Их беречь надо и на особый учёт ставить, а вы их носом в навоз! Где логика? Разберитесь товарищи, пожалуйста!

Вот у меня в дивизиях, Начартом старшим лейтенантом Джугашвили создаются отдельные батареи истребителей танков. Только самые лучшие артиллеристы и командиры, три зенитные установки, две из Максимов, одна из ДШК, десять штук противотанковых ружей, шесть штук противотанковых орудий 45 или 57 – мм, три 85 - мм или 76 - мм орудия, минимум два ручных пулемёта, один станковый и два полных взвода автоматчиков в охранении, плюс отделение минёров на всякий случай. Поставил такую батарею на танкоопасном направлении или дороге и пусть фрицы попробуют сходу её преодолеть! Жаль у нас пока хороших зенитных автоматических пушек нет, им бы ещё пару таких зениток и ни одна гадина не подберётся. Кровью умоются гады! – на этом месте я замолчал и задумался.

Уж очень мне захотелось хорошую зенитку предоставить, типа ЗУ-2, для сопровождения и против штурмовиков самое то. Но пока не время, может позже? Там будет видно.

Быстро обговорили контакты в Орле и место эвакуации наших гражданских. Разметили линию обороны и направление будущих контрударов, места возможных будущих прорывов, где необходимо усилить части танками и артиллерией.

– На всё у нас два, максимум четыре дня! Согласуйте пожалуйста, все свои действия и распорядитесь, насчёт моих эвакуированных гражданских, а я начну пока выводить их к Орлу. Прошу прощения товарищи, но мне надо обратно, мои там воюют и возможно им необходима моя помощь. Скоро увидимся! – попрощался, открыл портал и перешёл в авиагруппу.

Мать моя женщина! Вот суки натворили делов! Прямо посреди взлётной полосы горел Юнкерс, лёжа в хорошей такой воронке, за озером горел ещё один. Одно орудие 88 мм зенитка немецкая, была уничтожена вместе с расчётом, на краю лётного поля валялись куски И-15 и МЕ-109. Штабная палатка догорала, рядом несколько воронок от 100 кг бомб, твою медь, хоть бы Карбышева не зацепило! Ближе к капонирам лежал на брюхе наш ЯК, весь в дырах от пуль и снарядов, кабина пилота вся в крови. В капонирах стояло только пять самолётов. Три И-15, один И-16 и МИГ-3, Р-5, У-2 и немецкий Шторьх, я не считаю. Да, весело тут было. Надо срочно найти своих и узнать, все ли живы. Понадеялся, что немцы сюда не долетят, вот и результат.

– Лейтенант Долганов! – окликнул я пробегающего командира – Что у вас происходило, коротенько так расскажите – попросил я его.

Тот остановился, виновато посмотрел на меня и стал докладывать.

Я бежал, не чуя ног. Нет! Только не опять, только не со мной, билась в моей голове всего одна мысль. Впереди стояла толпа народу и молча, смотрела вперёд, я проломился сквозь них и остановился на краю огромной ещё дымящейся воронки. Вокруг были раскиданы стволы деревьев и остатки блиндажа, с той стороны воронки торчал хвост догорающего немецкого Юнкерса, как могильный памятник с крестом наверху.

Взглянув направо, увидел плачущих Волкова и Кузьму Фёдоровича, я как зомби пошёл к ним. Ноги не слушались меня, словно две деревянные колоды, я шёл, вытянув вперёд руку и с надеждой, смотрел на них. Они встретились со мной глазами и оба отрицательно покрутили головой, затем синхронно отвернувшись. Я застыл, покачиваясь и смотря в землю. Погибли! Мои девочки погибли! Не смог! Не защитил! Не спас! Опять, не спас! Ни одну! Не сберёг!

Меня охватила ярая ненависть невероятной силы, она прямо закипела во мне, забурлила, требуя выхода и действия, всех убью, прорычал я, и у меня напрочь, сорвало крышу.

Я не могу его удержать! У него слишком сильный гормональный выброс. Блокировка может рухнуть в любой момент. Аптечка скафа не справляется, нано роботы тоже, всё, сейчас он выйдет из подчинения! Помогайте! – дико кричал симбионт, к счастью или несчастью, в тот момент я его не слышал, кто знает, может я бы никогда не сделал того, что натворил.

Не в силах больше сдерживать кипящую во мне ярость, я прыгнул прямо на ближайший аэродром немцев и стал убивать. Я убивал их походя, даже не осознавая, как убиваю, кому то отрывал голову, кому то вырывал кадык или вырывал сердце, разрывал их напополам за ноги, швырял их в стены, резал ножами, стрелял из пистолетов и из всего, что попадалось под руку.

Когда на аэродроме не осталось живых немцев, а только наши пленные из аэродромной обслуги, я приказал им подготовить все имеющиеся на складах авиабомбы, снарядив их для боевого применения. Сам забрался в МЕ-109 дежурной пары и стал изучать управление, через пару минут разобрался в надписях и в приборах. Пленные вытаскивали бомбы и складывали их прямо на земле, навинчивая взрыватели иногда со страхом посматривая на меня и разорванные тела фашистов, валяющиеся по всему аэродрому.

Как только была готова первая группа бомб, я приказал готовить остальные, а сам завёл двигатель самолёта и пошёл на взлёт. Взлетел правда, с трудом, хотя быстро освоился с истребителем, я мысленно ухватил все лежащие на земле готовые бомбы и убедившись, что они летят за мной, прыгнул в небо над Берлином. Долетел до центра города, а когда увидел Рейхстаг, начал его бомбить, затем деловую часть города и под конец, разные ангары, склады, всё похожее на заводы и предприятия. Скинув мысленно последнюю бомбу, прыгаю обратно к аэродрому и захожу на посадку.

Пленные в большинстве своём разбежались, но человек пятнадцать или чуть больше, продолжали снаряжать и раскладывать бомбы, правда все уже с оружием в руках, некоторые переоделись в вещи по приличнее. На меня они посматривали с интересом и ожиданием, все прекрасно видели необычное представление с бомбами, понятно, что парни хотели узнать, кто я, куда и кого летал бомбить. Ладно, представлюсь!

– Командир партизанского отряда Призрак, товарищ Сергей! Летал бомбить Берлин и сейчас ещё полечу! Пока все бомбы на них не сброшу, буду летать бомбить! Как, не спрашивайте, не отвечу! Если хотите, можете уйти в лес к партизанам, я вам расскажу, где они есть неподалёку! Ну как? Поможете мне?

Дружный рёв был мне ответом. Не стал их отвлекать от дела, сам подогнал бензозаправщик и заправил самолёт. Ярость всё ещё плескалась во мне, я в нетерпении ходил, ожидая, когда они вытащат и подготовят побольше бомб. Не могу ждать, не могу! Мне надо их убивать! Ненавижу гадов! Ненавижу!

– Продолжайте, я скоро вернусь! – крикнул будущим партизанам и прыгнул на другой аэродром. Там всё повторилось один в один, перемещаясь, прыгал, как теннисный мячик от одного фрица к другому, большая часть наверно и понять ничего не успела, как уже сдохла. Получайте сдачу, вы прилетели к нам грабить, убивать и насиловать, вы прилетели за землёй и рабами, вот и получайте свою землю. Нас с первого класса учили, мы НЕ РАБЫ, рабы НЕ МЫ! Вот и получайте обратку! Вы думали, у нас вам всё можно и до ваших родных пенатов такое не доберётся? Вы ошибались! До вас и ваших домов, добрался Я! Вы убили тех, кто был дорог мне, а теперь я буду убивать тех, кто дорог вам! Око за око, зуб за зуб! Кто с мечом к нам придёт, в задницу его и получит!

Перебив всю немчуру, как и на прошлом аэродроме, освободил всех наших пленных, представился и попросил помочь снарядить бомбы, для удара по столицам стран, что воюют против нас! А вы думали союзнички Гитлера, вам за это ничего не будет? Извините, вы ошиблись!

Пообещав потом, всех кто захочет, переправить в партизанский отряд, а кто не хочет мне помочь и воевать за Родину, может валить на все разные четыре стороны, пока я добрый! Несколько человек решило свалить, но их свои и пристрелили, уважаю!