Попутчик, москвич и водитель

– Спасибо - всё ещё продолжая находится в состоянии морального нокдауна, поблагодарил меня Драп.

– Не за что - небрежно бросил я и желая, как можно быстрее, закончить с не совсем обычной, в наших с ним отношениях, ситуацией, сказал: - Ну что, я готов. Пойдём что ли?

Мне трудно судить о том, что оказало на состояние друга большее влияние, наш выход на основной маршрут, изменившаяся в худшую сторону погода или всё же мой царский подарок, который он лихо засунул себе за ремень. Но факт остаётся фактом, как только в его руках оказался предмет из прошлого, настроение шагающего рядом человека резко изменилось. Он стал скупее в выражениях, осторожнее в передвижении на местности и вместе с тем взгляд его приобрёл большую решимость, суровость и я бы сказал какую то необоснованную строгость ко всему, чего касались его карие глаза. Чужое настроение постепенно передалось и мне, несмотря даже на то, что я очень редко попадаю под чьё либо влияние. Как то незаметно для себя вспомнил о погибших на новых землях одиночках, чьи тела были найдены в безжизненном состоянии их коллегами, о Софии, бесследно исчезнувшей по дороге домой, о всеобщей нервозности в лагере джентльменов удачи и это заставило так же, как и Драпа, собраться, стать абсолютно серьёзным и, что совсем не свойственно моему характеру, превратиться в человека-локатор, улавливающего любые шорохи на земле и в воздухе. Длилось это до тех пор, пока перед нами, с подачи снова занервничавшего новичка, не встал ребром вопрос, куда двигаться дальше.

– Я внимательно относился к твоим замечаниям, когда ты меня об этом просил, а теперь настала твоя очередь прислушаться ко мне - стоял он на своём, предлагая, в который уже раз, идти и дальше вдоль ручья, до того самого места, где у меня всё ещё продолжает, я на это надеюсь, стоять шалаш.
– Ты же сам мне всю дорогу твердишь, что сюда ещё ни разу не ходил, а там всё очень хорошо знаешь. И о том, что оттуда мы легко и просто доберёмся до точки, где вы расстались с твоим родственником, я тоже помню. А про знак, который он тебе там оставил, забыл?

– Ничего я не забыл, с памятью у меня всё в порядке. Кстати, именно поэтому я и пытаюсь идти новым маршрутом, потому что помню сколько времени меня ждёт человек, охраняя нашу с ним добычу. Ты чего думаешь, стал бы я рисковать собой и тобой в придачу, если бы нутром не чувствовал, что этого времени у меня почти не осталось?

– Что значит почти не осталось? Вы с ним о чём то договаривались, о чём ты мне не рассказал?

– Мы договаривались об одном, что я пойду за помощью!
– разозлившись, выкрикнул я.
– И обещал я ему, что приведу её через несколько дней, ну может быть через неделю. А что получилось? Сколько я тут с тобой обнимаюсь?

– Я то тут при чём?
– возмутился Драп.

– Да ни при чём!
– снова повысил я голос.
– Просто сложилось так, что где бы я не зависал, это происходит вместе с тобой. Да и не в этом сейчас дело. Предчувствие у меня не хорошее. Впечатление такое, что Степану что то угрожает и если я, и в этот раз его не найду, то поиски можно и вовсе будет прекратить. Понятно?

– Понятно. У меня чувства тоже имеются и мне тоже не очень весело от них. За каждым деревом убийцы мерещатся. Так что не одному тебе страшно.

– Да не в страхе дело!
– прервал я товарища.
– Хотя скрывать не стану, мне тоже страшновато из-за всех этих событий. Тут другое. Моя чуйка говорит, что торопиться надо, а она меня ещё никогда не подводила.

– Чуйка? Это что ещё за баба? Ты мне про неё ничего не говорил?

Дальнейший разговор, ещё больше убедил меня в том, что принял правильное решение. Идти надо предгорьями. Сколько? Этот вопрос пока стоит открытым. Примерное количество дней, за которое мы сможем достигнуть нужного района поисков я знаю, а вот по поводу минут или хотя бы часов, с этим могут возникнуть трудности и это увеличит площадь возможного нахождения переселенца, в разы. Но выигрыш во времени всё равно будет огромным, что позволит ускорить вероятность нашей встречи со Степаном, если конечно удача повернётся ко всем нам нужной стороной.

Сделав первую продуктовую закладку, мы повернули направо, как и предусматривал мой план, разработанный ещё до встречи с Драпом. Моя уверенность в его правильности сейчас почти абсолютная, обсуждения с моим спутником оказались, как нельзя кстати. Одно дело, когда ты мысленно прокручиваешь свои дальнейшие действия, убеждая лишь самого себя в их правильности, а другое, когда доказываешь истину в споре с оппонентом, занимающим противоположную сторону по интересующему вас вопросу. Лично для меня второй вариант всегда кажется более убедительным.

Сбросив с себя часть груза и избавившись от того, который принято называть грузом нерешительности, я почувствовал огромное облегчение. Окружающее пространство моментально перестало казаться враждебным, тучи над головой уже не воспринимались, как предвестник бури, а наоборот радовали тем, что закрыли собой не в меру распалившееся солнце и даже наш поход, пускай и на время, превратился в увлекательное путешествие, а не в смертельно опасный аттракцион, в конечном результате которого никто не уверен. Я бодро шагал по незнакомой гористой местности, радовался редким солнечным лучам, вдыхал свежий, ароматный лесной воздух и не переставал радоваться тому, что снова куда то иду, чего то ищу, кого то пытаюсь спасти. А ещё больше поднимало мне настроение то обстоятельство, что я не один в этом дремучем краю. Оказывается, бродить по опасным местам с напарником на много интереснее, чем одному преодолевать трудности. Только теперь до меня стало доходить почему среди одиночек, в комплексе с идентичным названием, практически не было истинных носителей этого гордого звания. Быть одиночкой, в полном смысле этого слова, довольно противное занятие. Конечно, после удачного похода, в случае если ты не один осуществлял его, делить добычу придётся на двоих или того хлеще, на троих, но её ещё разыскать надо, достать и принести на большую землю, а это, как показал мой предыдущий заход, совсем не просто. Нет, уж лучше делиться с другом и знать, что он в случае чего, поможет тебе или просто составит компанию в разговоре, чем бегать в одиночку за призрачными сокровищами.

Первую ночёвку провели на возвышенности, спускаться вниз не решились, ярко зелёная трава, выросшая на метровую высоту, могла скрывать под собой всё, что угодно, вплоть до бездонной трясины, которую обследовать на ночь глядя нет никакого желания.

– Ну, как тебе новые земли?
– спросил я Драпа после того, как мы положили в угли почти прогоревшего костра наш будущий ужин.

– Какие же это новые земли? Мы на них ещё и не заходили толком - разочарованно ответил он.

– Зато сверху далеко осмотрели - не сдавался я.

– Ну, смотреть много на что можно, а удовольствия с этого никакого.

– Ты от посещения новых земель ожидаешь удовольствие получить?
– удивившись такому заявлению, снова спросил я.

– Ну, не удовольствие, а материальные блага хотелось бы. Зачем же мы тогда сюда собирались?

– Я лично родственника ищу. А ты зачем? Наверное, помогаешь мне.

– Ну это, само собой. Но если бы твой родственник не охранял вашу находку, стал бы ты его искать и тогда?
– спросил меня Драп.

Я задумался, получив в свой адрес очень скользкий вопрос, не в силах сходу ответить на него искренне и правдиво.

– Вот видишь, выходит и сам толком не знаешь, как бы поступил - воспринял моё молчание друг так, как и должен был.

Оставлять такое заявление без ответа не стоит, и я ответил, использовав для него обычный штамп, каких у жителей моего времени, по любому поводу, найдётся не один и даже не два.

– Почему же не знаю, знаю - сказал я, засыпая картошку более яркими углями.
– А сразу не ответил потому, что ужином занят, на который ты, почему то, совсем внимания не обращаешь. Вот спросил ты меня, как бы я поступил, не будь у моего родственника добычи на сохранении? И я тебе отвечу, прямо и не кривя душой. Пошёл бы всё равно его искать. И не только его бы, а и тебя, окажись ты в такой ситуации. Потому что и он, и ты, мне дороги. А это посильнее будет даже такого наркотика, как деньги, от которого ещё ни один знакомый мне человек полностью не смог отказаться.

Теперь пришла очередь Драпа задуматься, а моя, снова ковыряться в костре. Может быть он хотя бы так не заметит, на сколько стало красным моё лицо. Стыдно, не скрою, отыскать в себе такие противоречивые чувства. Вот кажется, чего уж проще, поступай так, как только что сказал. А на самом деле, что? Могу ли я себе честно признаться в том, что не нашёл бы тысячи причин, чтобы не ходить за Степаном в лес, не будь рядом с ним автомобиля, позволяющего устроиться в этом коварном будущем безбедно и на долгие годы забыть, что такое риск? Не могу. Пытаюсь прямо сейчас уговорить себя в том, что и так бы его искал, но где то далеко во мне сидит маленький червячок, о котором стоит только подумать, как он сразу же увеличивается в размерах и не позволяет дать положительный ответ, на довольно простой вопрос.