Попутчик, москвич и водитель

– Шесть тысяч, с какой то там мелочью - округлил я цифру, выданных мне в скупке денег.

– Шутишь?!
– не поверил напарник.

– А это много?
– следом за ним спросил, плохо разбирающийся в денежных отношениях, Степан.

Хождение по городским улицам города, заставляло моего современника, впервые оказавшегося на них, вертеть головой не меньше, чем это делал я, при знакомстве с нижней частью поселения. Он чуть ли не в окна домов заглядывал, в попытке познать быт местных жителей, благо их незащищённость давала это делать беспрепятственно, и я думаю она же, позволяла лишний раз не напрягаться хозяевам, привыкшим к такой наглости прохожих. Старшего товарища не поучал своими замечаниями, махнул рукой на его бестактное поведение, хотя иногда очень хотелось сказать: "Ну, что же ты делаешь, дядя Стёпа?". Пускай ведёт себя так, как считает нужным и сам во всём разбирается, может быть увидит что то такое, чего мне было не под силу заметить. А он, наверное, в знак благодарности не докучал меня своими заумными вопросами, которые мне и до этого уже порядком надоели.

Всё закончилось с выходом на гору, где солнце светило особо ярко и дышать от жары, и от недостатка кислорода, становилось труднее.

– Не таким я представлял наше будущее - прошептал мне в самое ухо умудрённый опытом прошлой жизни современник, когда мы достигли верхней точки города.

– Ну, а чего ты хотел здесь увидеть? Скажи им спасибо, что они такое смогли построить после того, чего с миром земля сотворила - не согласился я с ним.

– Да о чём ты говоришь, у нас в саду дома лучше были. Сам взгляни, из чего они у них сделаны!

– Дядя Стёпа, не возмущайся так громко, рядом с нами идёт товарищ, который может не понять твоих возгласов по этому поводу. Он то, как раз считает, что здесь всё очень достойно. Вот, когда спустимся в промышленную зону, возможно и ты с ним согласишься.

– Да бог с ним, может и соглашусь - уже на много тише сказал Степан, - ты мне другое объясни. Должны же были у них сохраниться какие то технологии, книжки там, справочники, специалисты в конце то концов, которые смогли бы восстановить былые достижения науки.

– И техники?
– вставил я реплику.

– Какой техники?
– не понял Стёпа, о чём это я.

– Ты говоришь науки, а я, продолжая фразу, добавляю техники. Сообразил?

– Нет - откровенно признался Степан.

– Плохо. Ты же слесарь какого то там последнего разряда и так до сих пор ничего не понял. Да плевать всем было на твою науку и технику, когда речь шла о том, что нужно сохранить жизнь себе и своим близким. Кто об этом думал, когда выживать надо было в диких условиях. Жили и пользовались тем, что удалось с собой прихватить, а потом, когда стало и оно кончаться, те, кто посильнее и здоровее был, забирали остатки у более слабых. Забыл, что ли, как Сильвио мне аппетит портил своими разговорами про людоедов?

– Ты думаешь так всё и было?

– Уверен. Может потом, лет через сто и спохватился кто то, что надо бы чего то там собрать и сделать, да было уже поздно. Кто что то умел и помнил, померли давно, а кого то так просто зажарили на костре и сожрали, не разобравшись с тем, что он очень умный и грамотный. Нет, тяга к знаниям у людей осталась, как там нам по телеку говорили: - "На генетическом уровне", с этим спорить не стану. Вон взять хотя бы того же Дена, у него знаешь сколько дома книжек стоит?

– Да ну. У Дена?
– не поверил моим словам Степан.

– У него батенька, у него. Ты что же думал, он на столько примитивен, на сколько с первого взгляда кажется? А вот и нет. Но только тяга к знаниям у него больше смахивает на тягу к прекрасному, и я его, извини за тавтологию, прекрасно понимаю. Был бы у меня выбор, чего себе оставить, десяток методичек по торговле бытовой техникой или же сказку про графа Монте-Кристо, догадайся с трёх раз, что бы я себе оставил?

– Дураку понятно, про графа - тихо засмеялся Степан.

– Вот видишь. А они чем хуже нас. Вот все твои справочники и пустили на туалетную бумагу. Может сейчас и кусают локти, и пытаются достать их оттуда, куда двести лет тому назад засунули, но поезд то ушёл давно. Ту ту, сделал он дяде ручкой.

– А читать то они хотя бы умеют?
– задал мне Степан вопрос, ответ на который валялся на самой поверхности.

– Ну раз книжки держат дома, значит умеют. Ты думаешь они у них только из-за красивых картинок на полках стоят?

– Чего и школы у них имеются?

– Вот на счёт этого не знаю, как то не интересовался. Но можем у Драпа спросить, если тебе так надо. Кстати, а тебе не всё ли равно, есть у них школы или нет? На хрена тебе это?

– Как на хрена? Ты чего, Владик? Мы же с тобой люди из того времени, где всё было на много культурнее. Может я, когда совсем ничего делать не смогу, пойду туда учителем работать. Что ты, понимать же надо.

– Прости, не подумал о такой возможности. Так что, спрашивать у этого, лохматого про школу или воздержаться пока?

– Спроси, если не сложно. Только сделай это осторожно, чтобы он не заподозрил чего нибудь нехорошего. Мало ли подумает ещё, что мы чего то там плохое сделать хотим.

– Окстись, дядя Стёпа. Это тебе не у нас, где в родную школу без пропуска не попадёшь и на каждом углу всем педики мерещатся. Здесь всё на много проще. Если чего то заподозрят, сразу отчикают то место, с которым у тебя проблемы. Уж поверь мне на слово, я подольше твоего тут шатаюсь.

– Ну раз так, тогда спрашивай.

– Слышь Драп - обратился я к безмятежно шагавшему шагах в пяти, впереди нас, другу, - тут дядя интересуется. Ты читать умеешь?

– А чего это вдруг, его забеспокоила моя грамотность?

– Да говорит, если у тебя с этим трудности, мог бы помочь научиться.

– Умею. Спасибо, научили уже. Медленно конечно, но, если никто торопить не будет прочитаю всё, что попросите.

– А где научился этому?
– спросил Драпа, Степан.

– Так, где же ещё, дома конечно. Родители сами этому должны учить своих детей. Что, соседям такое ответственное дело будешь перепоручать?

– Твоя правда, на соседей надежды никакой. Вот и я ему об этом говорю, а он не верит - подвёл я черту под разговором, но тут же попросил приятеля: - А ну ка притормози!

– Чего ещё?
– недовольно спросил меня, житель промзоны.

– Пацана видишь?

– Ну и что с того? Это что, твой внебрачный сын?
– спросил меня Драп, чем вызвал изумление на лице дяди Стёпы.