Попытка говорить 3. Нити понимания

Термоядерный фугас страшен, но он не нарушает законов реальности. Мы – просто самим своим существованием! – нарушали их…

Или же дополняли. Это уж как посмотреть.

– Да. Творение Сьолвэн… прекрасно.

Глядя вниз с обрыва, я видел много больше, чем можно рассказать словами. Огоньки живых аур, переплетения постоянных заклятий и редкие, но яркие вспышки творимой волшбы, мозаика кварталов разных разумных видов, от людей до хашшес – всё вместе в гармоничном, выверенном единстве. Но я также – слоями, всё глубже и глубже, вдобавок к обычному, пусть и очень сильно обострившемуся магическому восприятию – ощущал движения в иных измерениях. Колебания судеб смертных, мелкие и не очень, "слепые" пятна на месте Видящих, мало кому внятные "гимны" душ, принадлежащих обученным друидам. А ещё я впервые смог заметить тонкую, но весьма прочную сеть, отчасти воплощающую волю Сьолвэн – и более грубую, по контрасту чуть ли не угловатую, но тоже красивую сеть Воли властительного Теффора.

"То, что маг способен ощутить, он способен познать. На то, что маг способен познать, он способен повлиять…" Хрупкая красота. Такая драгоценная – несравненно дороже золота и холодных камней.

Такая живая!

– Куда теперь? К "родильным бассейнам"?

– А ты торопишься впрячься в местную политику? Энгастийской не хватило?

– Тогда – к "Пламени над потоком". Догоняй!

Куда там – догоняй! Схетта ничтоже сумняшеся продемонстрировала прыть, какая может быть достигнута разве что на Дороге Сна… не скорость света даже, а скорость мысли, полёт не признающего границ воображения. Моё умение реверсироваться, дополненное сжатием времени, могло бы показаться обычному магу чудесным – как же, мгновенное перемещение в пределах домена, если не за этими пределами!

Но от жены я отстал безнадёжно.

Не сильно удивлюсь, если окажется, что она очутилась на улице перед "Пламенем над потоком" ДО того, как исчезнуть с обрыва…

И первым, кто на нас наткнулся, оказался возвращающийся с обеда Сейвел.

Надо заметить, время в школе Ландека Проныры пошло бывшему те-арру на пользу. Особенно если сравнивать с моментом появления в ней, перед бегством в Квитаг. Шоколадный загар его слегка побледнел, движения приобрели расчётливую бойцовскую плавность, а маска лица, вернее иного выдающая аристократа, претерпела изменения в сторону нормальной, живой физиономии. В моменты потрясений, правда, происходили рецидивы и маска возвращалась на прежнее место – что мы и наблюдали в очередной раз… (Причём, судя по степени окаменения, новое обличье Схетты не просто потрясло Сейвела, а проняло до самых печёнок).

Оно и меня пронимало. Да. Голос, там, глаза – это ладно. А вот платье, подобное более пылающему ночному мраку, украшенному тёмными радугами и другими спецэффектами… притом платье, как то и положено наряду прекрасной женщины, более подчёркивающее, чем что-либо скрывающее… с одной стороны – простора воображению остаётся не много. С другой – в сочетании со всем прочим, особенно с так же, как платье, полыхающей "рваной" аурой, на грешные мысли наталкивает разве что меня. Особенно меня. Остальным – шок и трепет!

Ни одна из трёх богинь, которых я видел своими глазами, по части внешности со Схеттой соперничать не могла. Равно как и леди Завершённые: Одиночество и Стойкость.

Показатель, однако.

– Привет! – сказал я, когда лицо Сейвела начало оживать. – Как дела?

– Х… хорошо.

– Ты знаешь, что с нашим сыном?

От "хорового" голоса Схетты мой ученик чуть вздрогнул, но ответил вполне твёрдо:

– Он под боком у Сьолвэн, в безопасности.

Уточнять, здоров ли он, не требовалось: чтобы живое существо под присмотром высшей Жизни – и чем-то болело? Не бывает.

– А… что с тобой произошло?

– Высшее посвящение Хороводом Грёз.

Когда я расспрашивал жену о том, как она обрела свой ключ к высшей магии, ламуомало помогало мне понимать её ответы и… странныеметафоры.

Сам я воспринял перемены обличий на Дороге Сна слабо и опосредованно, а сознание – в рамках того, что мог сделать Ровер – достроило картину до "памяти прежних воплощений души". Лишь задним числом, близко познакомившись с маграми и их особенностями, я понял, что теория не выдержала испытания практикой. Нет, я, наверно, живу не в первый раз – но те плотные облики, которые я могу принимать после своих приключений на Дороге, не вполне мои. Будь они истинно моими, я бы мог вспомнить и себя, жившего в этих странных, не всегда вполне живых оболочках. А так они слишком уж напоминали магров: строгая материальная структура, рефлексы (или программы, или ещё какая замена рефлексам), управляющие этой материей – но ни следа личного присутствия, кроме скорее домысливаемых, чем реальных образов иных миров.

Схетта оказалась на Дороге Сна на более жёстких и опасных условиях, чем я. Её память и личность не защищали барьеры забвения. И потому, хотя в первый, самый опасный момент в логове Мастера Обменов она сумела сохранить ядро сознания относительно целым, в изменениях она зашла гораздо дальше меня. В Хороводе Грёз та Схетта, которую я знал и любил, соседствовала с миллионами таких Схетт, о которых я понятия не имел, и миллиардами таких, которых мне даже вообразить было бы сложно. То, что для меня походило на игру в переодевание, для неё имело власть истинного внутреннего преображения.

Я всего лишь принимал обличья. Схетта – принимала сущности.

Потому-то, скорее всего, она и не прибегала к физическим превращениям, хотя такие превращения были бы для неё куда естественнее и проще, чем для меня… слишкоместественны и просты! Проклятье Дороги всё же отметило её своим несмываемым клеймом, затронув в первую очередь душу и память, волю и восприятие – то, что ради простоты именуется внутренней реальностью… но неизменность тела, созданного Сьолвэн, самой привычностью своей служила той дополнительной ниточкой, что связывала молодую и слишком могущественную высшую с упорядоченной реальностью вне её разума.

А Хоровод… что Хоровод? Даже существуя на правах непрестанного внутреннего кипения, перемешивающего варево мыслей, эмоций, воспоминаний и состояний, он оставался достаточно могуч, чтобы Схетта не искала большего… по крайней мере, пока.

– Высшее посвящение?

– Да. Не такое, как у Рина, но вполне эффективное.

Взгляд Сейвела перескочил на меня. Правда, с трудом: требовалось нешуточное усилие воли, чтобы оторвать взгляд от моей жены. А если она желала, чтобы на неё смотрели, усилие это становилось, пожалуй, непомерным…

– Ты теперь тоже высший маг?

– Да. Я – посвящённый Предвечной Ночи.

– Но…

– Удивлён? Я просто хорошо маскируюсь. Взгляни внимательнее.

Сейвел повиновался. Даже углублённое сканирование использовал.

– Твоя Сила вообще не определяется! Я вижу тебя физически, а магически не вижу ничего! Как будто ты – невозможная, без единой искорки магии созданная иллюзия. Она, – кивок и короткий, непроизвольный взгляд в сторону Схетты, – полыхает, словно гигантский факел, словно старший маг и ещё сильнее, а ты…

– А я, как уже было сказано, маскируюсь.

– Я… мне можно посмотреть, каким ты стал?

– Смотри.

Подобное я уже делал. Не убирая темпоральный кокон и не меняя его свойств, я раздвинул его так, чтобы Сейвел оказался внутри. Чтобы смог увидеть, "каким я стал", и попытаться понять, что именно видит.

– Ух!

Не знаю, к чему конкретно относилось это междометие. Отростки Голодной Плети в обычном пространстве не показывались, Зеркало Ночи и Фугу Истощения я тоже оставил "отодвинутыми", чтобы они не мешали меня изучать. Ну, насколько это было возможно, пока вокруг меня роем "умной" мошкары витал Ореол Значений. Отказываться от универсального (или почти универсального) магического оператора я не собирался даже из любезности.