Попытка контакта

События на берегу понеслись потоком. В дом, где проживали иностранные гости, прибыл мальчишка-посыльный с запиской, в которой ювелир Макаров настоятельно-вежливо приглашал многоуважаемых покупателей посетить его лавку "ввиду поступления интересующего вас товара".

– Велено ответа дождаться, - солидным голосом заявил посыльный, несолидно почесывая одной босой ногой другую.

Иностранцы переглянулись, быстро переговорили меж собой на чужом языке, и один из них, явно из офицеров, быстро написал записку, сложил ее, достал из кармана медную копейку, вручил то и другое гонцу и велел отнести обратно. Мальчишка резво поскакал по грязной улице, подстегиваемый отчетливой перспективой получить дополнительное вознаграждение. Забегая вперед, следует отметить, что его ожидания оправдались.

Сразу же после этого командор начал распоряжаться:

– Почему-то мне кажется, что тревоги этим вечером не будет и завтра не будет. Сударя хорунжего до завтрашнего дня отыщем. Так что можно к ювелиру идти в том же составе, что и тогда.

Относительно возможности нападения морское начальство пришло к тому же выводу, что и руководитель иноземцев. Но отсюда произошли несколько иные последствия. Одно из них заключалось в том, что команде разрешили сойти на берег. И в кабаке, куда нижние чины и устремились, разговоры были весьма интересными. Не так часто удается послушать истории об удачном абордаже [13] .

13

здесь и далее матросские разговоры переданы в сильно отредактированном виде.

Надобно заметить, что хотя комендор Максимушкин был в известной степени нетрезв, но не забыл тайные наставления лейтенанта князя Мешкова, каковые получил перед самым сходом на берег. И потому история была изложена в не особо хвастливом ключе:

– ...и, значит, как вдарил я по вражьему борту, так грохнуло хорошо, да только все с недолетом. Цельных шесть гранат и вовсе не взорвались - впустую палили, значит. А потом наш зубастый приказал целиться под форштевень, так тут повезло: последняя вдарила аккурат, чтоб нос французу аж подбросило. Это сам видел. И течь у них открылась, все могут подтвердить...

– Так отчего же не взрывались, аль фитили гасли?

– Нет, там хитрое внутреннее устройство.

– Ну, выходит, тот купчишка, что гранаты продал, прохиндей растреклятый, подсунул вам негодные.

– То-то, что он честно предупредил: взрываться, дескать, будут, но не все...

– Ну, ты и уморил! Вот нашел честнягу! Прям святой: подсунул негодный товар и честно предупредил, что гранаты, мол, могут не сработать. Нечего сказать, достойный купчина!

– А все ж наша взяла, и никого насмерть не убило. Ну если не считать Пахома Зябкова, да и то его наша лекарь вырвала от костлявой.

– Где ж он сам?

– А нету. Лекарь запретила ему выпивать до завтрешнего. Ну, а потом можно.

– Эхва! Не повезло ему.

– Как раз наоборот-ка: осколок прям под сердце попал, ан жив остался, да считай почти что выздоровел, а завтра так вопче.

– Да разве баба лекарем быть может?

– Наша, она такая и есть. И потом: не мужняя она жена, на пальцах колец нет.

– Не, так не можно. Ладно, пусть не баба, а девка, так ведь все равно настоящим дохтуром ей не бывать.

Разумеется, казачье ОПЧЕСТВО получило свою долю от удачливого хорунжего. В кругу, каковой включал в себя лишь самых УВАЖАЕМЫХ, разговор был сходным - отчасти. Собственно перипетии боя интересовали постолько поскольку. Основная же масса вопросов вполне могла уложиться в классическую формулировку: "Ладно за морем иль худо? И какое в свете чудо?"

Частично казаки уже были наслышаны о чудесах. Корабль железный, сам из себя малый, ухитрился вчистую победить куда более сильного противника, да притом без повреждений (царапины на краске в расчет не принимались) - дело вполне себе лихое. Пушка там была особенная - это тоже стало общеизвестным. Про бомбы, что столбы воды выше мачт вздымают, все также знали.

Вразрез ожиданиям слушателей, хорунжий был вполне серьезен. После краткой информации о бое последовало:

– Гляньте, что я купил у тех иноземцев. Четырнадцать пулек, да в руке как лежит...

Пистолет пошел по рукам. А Неболтай продолжал рекламную кампанию:

– Для пластуна лучшего и не придумать. Стреляет почти без шума.

– А покажи!

– И покажу!

Обладатель невиданного пистоля извлек сильно помятый лист бумаги и нацепил его на гвоздь в стене. Отойдя на полтора десятка шагов, стрелок сам себе скомандовал:

– А ну-ка!

Послышалось что-то вроде "Чпок! Чпок!", и в бумаге появилось две дырки. Реакция слушателей оказалась хотя и не единодушной, но предсказуемой:

– Изрядно для пятнадцати шагов.

– И взаправду не грохочет.

– Тихон, дай-кось на пробу стрельнуть.

Пробовал не один стрелок. В сумме ушло полтора магазина. Последовали осторожные похвалы:

– Отдача истинно легкая, то правда.

– А по мне так четырнадцать зарядов - вот для дела ладно!

– Сколько ж отдал?

– Тридцать рублей золотом.

Сумма заставила не одну руку подняться к затылку. И тут прозвучал совсем уж неожиданный вопрос:

– А ежели серебром?

На этот раз крепко задумался сам рассказчик.

– А ить не знаю сам. Надо б спросить...

В лавку ювелира отправились Тифор и Мариэла. Они посчитали, что охранник вряд ли может понадобиться.

Ювелир, судя по манерам, был бесконечно рад замечательным клиентам:

– Сударыня и вы, сударь: у меня для вас благие новости.

– Мы вас внимательно слушаем.

– Во-первых, ваши камни проданы в Константинополе, а ваша доля составит при этом...
– тут Макаров сделал совсем крошечную паузу, в течение которой дама ухитрилась выдать такую улыбку, что вспомнилось предупреждение ребе Давида, - шестьдесят четыре рубля. Извольте получить. Также хотел бы возврата известного залога.