Поражение на западе. Разгром гитлеровских войск на Западном фронте
Шрифт:
Фон Манштейн представил убедительные аргументы в поддержку своего плана. Наступление через Нидерланды слишком сильно напоминало операцию 1914 года и вряд ли застало бы противника врасплох; в Бельгии немцам пришлось бы вести решающие сражения против британцев, более упорных, чем французы. К тому же равнинная местность Голландии и Бельгии, пересеченная бесчисленными каналами и реками, затрудняла применение крупных бронетанковых соединений.
Преимущество своего плана фон Манштейн обосновывал тем, что трудности использования танков в лесистых Арденнских горах будут компенсированы абсолютной внезапностью, а вырвавшись из Арденнских теснин и форсировав реку Мез (Маас) у Седана, немецкие танки быстро пройдут по холмистым полям Северной Франции.
Фон Браухич и Гальдер с прохладцей отнеслись к плану фон Манштейна. Особенно возражал Гальдер, возможно, не потому, что план был неосуществимым, а потому, что не ладил с фон Манштейном.
Однако чем дольше Гитлер изучал предложения фон Манштейна, тем больше они ему нравились. В конце концов фюрер решил отвергнуть первоначальный план и принять план фон Манштейна. Разумеется, это решение вызвало негодование разработчиков первого плана и офицеров армейской группировки фон Бока, которой теперь
Главным военным персонажем первого и последнего годов войны, несомненно, был фельдмаршал Герд фон Рундштедт. Именно ему было поручено вести немецких солдат к самой славной победе и к их самому сокрушительному поражению. В нем воплотился образ профессионального, консервативного аристократа-полководца, по которому Генштаб кроил своих офицеров. А раз так, то необходимо рассказать о нем подробнее.
Испещренное морщинами лицо фон Рундштедта словно не имело возраста. Прямой нос, длинные, тонкие губы и решительный подбородок говорили о бесчувственности и безжалостности. Казалось, это лицо высечено из глыбы гранита. Лишь яркие, светящиеся умом глаза да редкая мимолетная улыбка подтверждали, что это все же живой человек. Внешность фон Рундштедта не только наводила на мысли о камне, но и позволяла сделать вывод о силе его духа. Эта аналогия с гранитом не должна удивлять нас, ибо только такой человек мог выдержать страшные удары судьбы, сыпавшиеся на него со всех сторон.
К началу Второй мировой войны Герд фон Рундштедт, родившийся в 1875 году в аристократической прусской семье с давними военными традициями, уже переступил шестидесятилетний рубеж. В 1932 году он получил самый важный в немецкой действующей армии пост командующего группой армий «I», контролировавшей Берлин и Бранденбург. За власть над его войсками отчаянно боролись политики, интригуя и не пренебрегая убийствами, а он, как автомат, подчинялся приказам тех политических лидеров, которые одерживали верх в данный момент. Он не подвергал сомнению содержание или правомочность получаемых приказов. По приказу канцлера фон Папена войска фон Рундштедта разогнали социал-демократическое правительство Пруссии; его солдаты равнодушно наблюдали, как Гитлер брал власть, распускал рейхстаг и уничтожал Веймарскую республику, так как против этого не возражал президент фон Гинденбург. Фон Рундштедт бездействовал во время кровавой бойни в июне 1934 года, когда были убиты лидер штурмовиков Рем и генерал вермахта фон Шлейхер, потому что так приказал фюрер. Образцовый аполитичный солдат, исполняющий свой долг. Невозможно сказать, подчинялся бы фон Рундштедт столь же беспрекословно, если бы события приняли другой оборот и восторжествовала бы республика, однако точно известно, что, презирая манеры и амбиции нацистов, он никогда не уважал Веймарскую республику и ее лидеров. Он просто выбирал наименьшее зло. Вероятно, обещания освободить Германию от оков Версаля и создать сильный вермахт хватило, чтобы склонить чашу весов в пользу Гитлера.
Последующие несколько лет были счастливыми для генерала: увеличение численности и перестройка армии шли самыми быстрыми темпами. Фон Рундштедт уделял особое внимание модернизации оружия и обучению пехотинцев. Он понимал необходимость тесного сотрудничества между бронетанковыми войсками и пехотой, однако настаивал на большей важности последней в любых сражениях. Его теории внесли громадный вклад в создание эффективной военной машины, сокрушавшей всякое сопротивление в первые дни войны.
Отставки фон Фрича и фон Бломберга в 1938 году пробили первую брешь в его молчаливом потворстве Гитлеру. Он высказал лично фюреру свое несогласие с несправедливостью по отношению к фон Фричу, но его протест не был удовлетворен. Когда Бек представил свои возражения против предполагаемого вторжения в Чехословакию, фон Рундштедт был одним из тех, кто подписал докладную записку. Когда осенью 1938 года оккупация Судетской области доказала ошибочность его мнения, он подал прошение об отставке на основании преклонного возраста. Просьбу удовлетворили, но в августе 1939 года перед самым началом войны фон Рундштедта вернули в армию и назначили командовать армейской группировкой на польском фронте. Он не смог проигнорировать призыв к оружию и, верный долгу патриота и солдата, снова надел военный мундир.
В мае после блестящих побед в Польше фон Рундштедт оказался на краю Арденн, готовый выполнить личное распоряжение Гитлера – сыграть главную роль в завоевании Франции. Военные эксперты высоко оценили его действия. Прорыв линии Мажино навсегда останется классическим примером использования бронетехники и пехоты в наступательной операции. План фон Манштейна сработал точно, как и предсказывалось. Войска союзников, выступившие навстречу группе армий фон Бока в Бельгии, вдруг обнаружили, что танки фон Рундштедта прошли Арденны и форсировали Мез у Седана. Французы, захваченные врасплох на благоприятной для бронетанковых соединений местности к западу от Меза, не смогли остановить продвигавшихся к Ла-Маншу немцев. По мере того как германская бронетехника уходила вперед, ее сменяла моторизованная пехота, удерживавшая завоеванные танками позиции. Эта тактика произвела революцию в военном мышлении и продемонстрировала союзникам методы, воспользовавшись которыми они впоследствии разгромили своих учителей. Бронетанковые соединения фон Рундштедта прижали к берегу Ла-Манша и разрезали пополам левый фланг союзников, укомплектованный в основном британцами. Все попытки британцев уничтожить вклинившегося противника и вырваться из капкана закончились провалом; оставался единственный выход – эвакуация из Дюнкерка. До этого момента победы Германии молниеносно сменяли одна другую. Теперь пришло время поражений. Свое первое поражение Гитлер потерпел в Дюнкерке. Кто имеет большее право утверждать это, чем сам фон Рундштедт!
В личной беседе в октябре 1945 года
фельдмаршал фон Рундштедт печально заметил:«Для меня Дюнкерк был одним из важнейших переломных моментов войны. Если бы мне дали свободу действий, англичанам не удалось бы так легко бежать из Дюнкерка. Но мои руки были связаны прямыми приказами фюрера. Пока англичане карабкались на свои корабли, меня удерживали за пределами порта. Я рекомендовал верховному главнокомандованию немедленно послать пять моих танковых дивизий в город, чтобы уничтожить отступавших англичан, но получил недвусмысленный приказ лично от фюрера: не атаковать ни при каких обстоятельствах. Мне категорически запретили приближаться к Дюнкерку ближе чем на десять километров и разрешили использовать лишь пушки среднего калибра.
Этой грубейшей ошибкой мы обязаны личным представлениям Гитлера о военном искусстве. Получая ежедневно сводки о танковых потерях, фюрер с помощью простого вычитания пришел к выводу, что в данный момент у нас недостаточно бронетехники для нападения на англичан. Он не понимал, что многие танки, отмеченные в сводках подбитыми, ремонтные бригады без особых усилий в кратчайшее время вновь вводили в строй. Вторая причина ошибочного решения Гитлера состоит в том, что на его берлинской карте местность вокруг порта казалась затопленной и непроходимой для танков. По этим двум причинам, учитывая к тому же еще не разгромленные французские армии на юге, Гитлер решил, что цена атаки будет слишком высокой, и приказал моим войскам накапливать силы для наступления на Францию в южном направлении с конечной целью захвата Парижа и полного разгрома французов».
Прежние успехи Гитлера-стратега стали приносить гнилые плоды. Фон Рундштедт уверял, что способен победить англичан в Дюнкерке, но его мнением пренебрегли в угоду личному мнению и интуиции фюрера. Так человечек, изучая карту за сотни миль от полей сражений и отвергнув совет своего самого блестящего полевого командующего, изменил ход истории. «Чудо Дюнкерка» теперь кажется еще более предопределенным, чем мы думали прежде [6] .
Едва высохли чернила на подписанных в Компьене документах о безоговорочной капитуляции Франции, немецкое верховное командование приступило к разработке еще более грандиозной и важной военной операции – вторжению в Англию. Немцы весело распевали «Wir fahren gegen England» («Мы выступаем против Англии»), однако штабисты не разделяли уверенности поэтов-песенников. Неожиданная победа застала их врасплох. Они готовились к долгой, изнурительной войне на западе, скорый успех превзошел их самые оптимистические ожидания. Теперь они столкнулись с совершенно новой проблемой, не имевшей прецедентов. Для подготовленной к сухопутным действиям немецкой армии даже узкий Ла-Манш представлял труднопреодолимую преграду; на адаптацию требовалось время. Все понимали, что непобежденная Англия представляет серьезную угрозу, и проблему надо решать радикально. Гитлер приказал фон Рундштедту готовить группу армий «А» к планируемому вторжению. Операции дали красноречивое кодовое название «Морской лев» («Зеелеве»).
6
Вопрос о том, кто приказал немецким танкам остановиться, не доходя до Дюнкерка, яростно обсуждается немецкими генералами и историками. Из военных дневников группы армий «А» фон Рундштедта следует, что 23 мая 1940 года еще до разговора с Гитлером он уже отдал своим бронетанковым частям приказ остановиться. Собирался ли он вновь двинуть их в наступление на следующий день или 25 мая, неизвестно, потому что после разговора с фон Рундштедтом 24 мая Гитлер приказал не выдвигать танки за линию канала Ланс – Бетюн – Эр – Сент-Омер – Гравлин. Приказ продолжать наступление пришел лишь вечером 26 мая. В военных дневниках фон Рундштедта за 24 мая есть запись: «По приказу фюрера линию канала не пересекать». Подталкивал ли фон Рундштедт к этому решению Гитлера, или Гитлер принял это решение вопреки совету фон Рундштедта? Фон Рундштедт, чьи свидетельства по другим вопросам были чрезвычайно надежны, повторил эту историю Лидделу Гарту (Говорят немецкие генералы. Нью-Йорк, 1948. С. 112 – 113) и перед Нюрнбергским военным трибуналом. Уильям Ширер считает, что фон Рундштедт должен разделить с Гитлером вину за это решение (Возвышение и крах третьего рейха. Нью-Йорк, 1960. С. 731. В серии «Мир в войнах», Москва: Олимп; Смоленск: Русич, 1998, эта книга Ширера названа «Крах нацистской империи». – Примеч. пер.). Того же мнения придерживается майор Л.Ф. Эллис (Война во Франции и Фландрии. Лондон, 1953. С. 138).
Мнения работников Генштаба насчет возможности форсирования Ла-Манша и вторжения в Англию разделились. Некоторые убеждали, что попытаться стоит, но большинство офицеров, консервативное большинство, считали момент неподходящим. Обеспечение снаряжением и переброска морского десанта требовали значительного времени. Англичане наверняка будут ожесточенно сражаться с любым десантом, а численность их сухопутных сил точно неизвестна. Нельзя было забывать о военно-воздушных и военно-морских силах Великобритании. Для успеха этого рискованного предприятия необходимо было выполнение трех условий: полное превосходство в воздухе, благоприятная погода и защита флангов зоны вторжения минами и военными кораблями. На допущении о выполнении всех трех условий Генеральный штаб разрабатывал план, который оставался постоянным лишь в общих чертах. Изменения вносились так часто, что изложить этот «план вторжения» невозможно, ясна лишь общая идея претворения в жизнь этого плана.
Генерал-полковник Франц Гальдер, сменивший Бека в должности начальника штаба сухопутных сил, последние годы войны провел в концентрационном лагере за то, что осмелился возражать Гитлеру по поводу военных действий в СССР. Он обрисовал контуры операции «Морской лев». Отрывки из его доклада дают представление о полном плане: «Для вторжения в Англию планировалось использовать три армии, дислоцированные вдоль побережья Ла-Манша от Гавра до Голландии. Эти три армии составляли армейскую группировку под командованием фон Рундштедта. В армиях и военно-морских частях в устьях Рейна, Меза и Шельды строились транспортные и десантные суда, готовилось десантное снаряжение и другие необходимые средства. То же самое происходило на французском побережье в районах дислокации 6-й и 9-й армий; там же проводились специальные тренировки десантных войск. Даже тогда едва ли можно было представить ясную и полную картину всех приготовлений.