Порочная красота, или Сорви с меня мою маску (Укрощение строптивой, или Роковая ночь, изменившая жизнь)

— Мерзкий тип, — сказала я и заказала еще виски.

— Может, что-нибудь и узнает.

— Он и так все знает.

— Откуда такая уверенность?

— Я внимательно следила за его мимикой. Он выдал себя, когда услышал о Волке. Грачу хорошо известны люди, с которыми нас свела судьба.

— Мне тоже так показалось.

— Поэтому поезжай сегодня с ним — да ты, по-моему, и сама этого хочешь, — только крути его до последнего. Пусть позвонит, замолвит за нас словечко. Короче, пусть действует. Хотя, кто знает, его действия могут для нас иметь и печальные последствия. Видишь, что плохо — у вас не настолько серьезные отношения, чтобы он из-за тебя впрягался.

— Валюха, он поможет. Я говорю, поможет, значит, поможет. Послушай, подружка, возьми микрофон и спой.

— Вот еще.

— Ну для меня.

Я уже изрядно захмелела, поэтому спокойно встала из-за стола, подошла к сцене, взяла микрофон, подула и посмотрела в зал. Публика заметно оживилась и с интересом уставилась на меня. Грач округлил глаза, прекратил разговаривать по мобильному и тоже уставился на меня. Его братки, за самым большим столиком в зале, затихли и жадно смотрели в мою сторону.

— Привет, — громко сказала я в микрофон.

— Привет! — заорали пьяные посетители.

— Я здесь в первый раз, и мне здесь нравится. Решила для вас спеть.

— Давай! — кричали из зала.

— Эта песня посвящается моей подруге, самой красивой женщине на свете, с самым красивым именем Злата. — Я посмотрела на Златку. Она пила виски, и по ее щекам текли слезы. — Не плачь, все будет хорошо, я уверена. Для тебя и твоего друга Кирилла Грачева я пою эту песню.

При упоминании имени Грача зал дружно взорвался аплодисментами. Грач слегка покраснел и присел на стул к браткам. А я запела песню о несчастной любви, ненависти и предательстве. Пела я хорошо, все-таки пять лет солировала в хоре одного из лучших московских вузов, но дальше этого не пошло. Почему? Наверное, потому, что я пою лишь тогда, когда мне этого хочется. Это всего лишь хобби и не более того. В конце песни на меня обрушился шквал аплодисментов, на сцену полетели цветы. Я подняла букет и хотела направиться к своему столику, но публика продолжала хлопать. Тогда я прижала букет к сердцу и снова запела. Из другого зала вышла парочка музыкантов и стала мне подыгрывать. И тут я почувствовала на себе какой-то неприятный сверлящий взгляд, он обжигал меня так сильно, что меня бросило в жар. Я взглянула в зал, но никого не заметила. И вдруг я разглядела человека, стоящего за шторой. Я увидела, что в руке он держит пистолет.

— Нет! Нет! Нет! — закричала я что было силы и бросилась прочь со сцены, отшвырнув микрофон.

Я плюхнулась на стул рядом с Златкой и заревела. Через пять минут за нашим столиком сидела целая куча братков, пытавшихся меня успокоить.

— Он здесь, он в зале, у него пистолет, — рыдала я.

— Кто? — перепугался Грач.

— Тот, из леса. Он стоит за шторой.

Несколько братков кинулись за штору, но там никого не было.

— Мои ребята обыскали весь клуб и никого не нашли, а пистолет сюда тем более нельзя пронести. И покинуть это заведение никто не смог бы — на входе стоят мои люди.

— Значит, он по-прежнему где-то здесь. Ищите!

— Да ищем мы, ищем, — обиделся Грач. — Только кого искать, если уже весь клуб кверху дном перевернули? Это мой клуб, понимаешь, и за всю историю его существования ни один человек не смог пронести сюда оружие. Это нервы, вы вчера слишком много пережили, тебе померещилось.

— Я что, похожа на идиотку, которой мерещится?

Грач налил мне виски.

— Выпей, поможет. Сейчас пацаны ищут, успокойся, может, чего и найдут.

— Валя, что произошло? Расскажи наконец, — обняла меня Златка.

— Я видела человека из леса, ну того, который вчера был в маске. Он стоял вон за той шторой и улыбался мне, в его руках был пистолет.

— Господи, Валюха, но ведь это же бред. Сама посуди.

— Какой человек из леса? — встрял Грач.

— Валька уверена, что той ночью в лесу она видела какого-то человека. Было темно, но она запомнила его взгляд и улыбку. А вчера двое, убившие людей Волка, пожалели нас… Тот, который сказал, что нас не надо трогать, и есть человек из леса.

— Но ведь на них были маски…

— Она утверждает, что это он. Валя, ну если так, зачем ему сегодня стоять с пистолетом и слушать, как ты поешь? Сама посуди.

— Не знаю, — вздохнула я.

— Пойми, — продолжала Златка, — это видение. Там, в лесу, никого не было, просто это ворона села на ветку, и та шелохнулась, а человек в маске не имеет к нам никакого отношения. И сегодня за шторкой никого не было. Ты устала… Это нервы и страх. Тебе нужно успокоиться.

— Не хочешь ли ты сказать, что я чокнутая?

— Вовсе нет. Просто тебе нужны успокоительное и крепкий сон.

Братки, один крепче другого, подсаживались к нам за столик и пытались меня утешить. Естественно, опасного человека не нашли, и мне самой стало казаться, что я страдаю галлюцинациями, хотя в глубине души я верила, что мне это не почудилось.

— Ты хорошо поешь, — улыбнулся Грач. — Moгу тебе посодействовать в поиске работы. Хочешь петь в моем клубе?

— С чего ты взял, что мне нужна работа? У меня с этим все в порядке. Пение — это так, хобби. Спасибо за предложение, когда мне будет совсем туго или меня сократят, я обязательно приду к тебе, обещаю. Ладно, Златуль, желаю вам прекрасно провести время, а я поехала домой. Мне и в самом деле нужны хорошее успокоительное и крепкий сон, а то, если так дальше пойдет, меня можно будет смело сдавать в психиатрическую лечебницу.

— Подожди, куда ты собралась? Мы с Кириллом тебя отвезем.

— Не надо, отдыхайте, ребята.

— Да ну, брось, куда ты поедешь в таком состоянии? — забеспокоился Грач.

— Златуль, я поеду на твоей машине, поставлю ее на стоянке у своего дома, а ты завтра приедешь ко мне.

— Но ведь ты пьяная…

— Нет, девчонки, так дело не пойдет, — твердо сказал Грач. — Машина останется на стоянке здесь, ничего с ней не случится, а мой водитель отвезет Вальку домой, а нас… — он многозначительно посмотрел на Златку, — ко мне.