Порочное обещание

Мое сердце колотится в груди, когда он выталкивает меня в коридор, так сильно, что это причиняет боль. У меня перехватило горло, я задыхаюсь, и я даже не уверена, что смогла бы закричать, но как только его рука покидает мой рот, каждый инстинкт в моем теле говорит мне, что это абсолютно то, что я должна сделать.

Музыка снова звучит громко, наполняя каждый дюйм клуба, заглушая все остальное. Мужчина видит мое лицо и снова наклоняется ближе.

— Никто тебя не услышит. Если они это сделают, они проигнорируют это, если они этого не сделают, я убью их и вернусь, и застрелю твою подругу тоже. А теперь иди.

Он подталкивает меня к выходу. Я, спотыкаясь, иду вперед, еще более неуклюжая на каблуках.

— Быстрее, — шипит он, и я чувствую, как он что-то тычет мне в спину. На ощупь круглое, как дуло пистолета, и у меня кровь стынет в жилах.

Мужчина толкает выходную дверь, выталкивая меня на площадку наверху лестницы, которая ведет вниз, в переулок за клубом. Весенний воздух ударяет мне в лицо, теплый, свежий и такой же чистый, каким когда-либо бывает воздух Нью-Йорка, но я едва могу дышать. Я на грани слез, но так напугана, что даже не могу заплакать. Я чувствую себя парализованная этим.

— Позволь мне снять обувь. Я не могу спуститься по лестнице…

— Ты справишься. Теперь иди. — Мужчина снова толкает меня вперед, и я цепляюсь за перила, спотыкаясь, падая вниз, страх подвернуть или сломать лодыжку усиливает скручивающий ужас в моем животе. Если я поранюсь, я даже не смогу убежать, если у меня будет шанс. Моя голова кружится от джина с тоником, который я выпила сегодня вечером, и я страстно жалею, что не осталась дома. Что я не отказала Ане, как обычно.

Если бы я это сделала, была бы я там, где я сейчас? Или может меня искали специально? Я не знаю, зачем кому-то понадобилось меня похищать. Много лет назад, когда я была дочерью Джованни Ферретти, возможно, но сейчас я просто скрипачка-сирота. Я лишь немного знаю о том, чем занимался мой отец, на каких людей он работал, но сейчас я не понимаю, какое это имеет отношение ко мне.

Деньги. Я думаю о нулях на моем банковском счете, о депозите, который появляется каждый месяц. Знают ли они об этом каким-то образом? Они похищают меня, чтобы заставить меня заплатить выкуп?

У обочины на холостом ходу стоит блестящая черная машина. Дверь открывается, когда мы подходим к ней, и мужчина подталкивает меня к машине.

— Залезай, — холодно говорит он, и я отказываюсь. Каждая женщина знает, что, если ты сядешь в машину, твои шансы на спасение резко упадут.

Я снова чувствую тяжесть пистолета у себя за спиной.

— Залезай.

Я не хочу умирать. Но если они действительно чего-то хотят от меня, они не собираются стрелять в меня, пока не получат это. Поэтому я оборачиваюсь, проглатывая страх, когда чувствую, как пистолет упирается мне в живот.

— Если тебе нужны деньги, ты можешь их получить, — храбро говорю я, глядя в холодные голубые глаза мужчины. — Но я не сяду в машину.

Он вполголоса ругается по-русски.

— Садись в гребаную машину.

— Нет. Я не буду…

— Садись в машину, или я вернусь внутрь и пристрелю твою подругу.

— Нет. Если ты повернешься, я побегу.

Мужчина испускает долгий вздох и смотрит через мое плечо. Я начинаю поворачивать голову, чтобы увидеть, на что он смотрит, но, прежде чем я успеваю, я чувствую жжение в шее.

— Что за…

Проходит всего несколько секунд, прежде чем мир начинает расплываться. Блондин заталкивает меня в машину, и я падаю на кожаное сиденье рядом с другим мужчиной, одетым во все черное, с такими же взъерошенными волосами и голубыми глазами.

Последнее, что я вижу перед тем, как мир погружается во тьму, это игла в его руке, и я точно знаю, что произошло.

Меня накачали наркотиками.

ЛУКА

Прошло тридцать минут с начала вечеринки по случаю помолвки, а я уже умираю от скуки. По этому случаю семья Росси арендовала винтажный бар, в котором не было никого, кроме семьи и их гостей. Катерина сияет в белом кружевном платье длиной до колен с достаточно высоким вырезом, скрывающим ее щедрое декольте. На ней рубиновые украшения ее матери, я помню, что видел такое же ожерелье, браслет и кольцо на миссис Росси несколько лет назад на ее юбилейной вечеринке, не менее шикарном мероприятии.

Однако рубины отходят на второй план по сравнению с кольцом, которое все действительно хотят видеть, тем, что у нее на левом пальце. Я сам им очень горжусь, потому что помогал Франко выбирать его. Он был на пределе нервов, сходил с ума от перспективы оскорбить Катерину, и ее отца кольцом, которое было недостаточно хорошим, и поэтому я пошел с ним выбирать кольцо. Женщины Росси носят все от Cartier до Tiffany и Harry Winston, но для чего-то столь важного есть частный ювелир, который работал с семьями на протяжении поколений. Он разработал дизайн кольца, и оно было готово в мгновение ока: бриллиант розовой огранки в пять карат, который выглядит так, словно утяжеляет руку Катерины, окруженный ореолом бриллиантов идеальной огранки на платиновом кольце паве. Я понятия не имел, что все это значит, когда ювелир объяснял мне это, но, по-видимому, это было идеально, потому что Франко позже признался мне, что его новая невеста наградила его минетом на заднем сиденье лимузина на обратном пути после предложения руки и сердца.

— Ей действительно понравилось это гребаное кольцо, — сказал он мне с ухмылкой, хлопая меня по плечу. — Спасибо, чувак.

Судя по тому, как Катерина сияет перед своим будущим мужем, демонстрируя свои новые украшения, я бы сказал, что он ей тоже нравится. Я не знаю, насколько подлинно выражение ее лица, но Франко молод и красив и вот-вот займет одно из самых влиятельных мест на территории, и он только что надел ей на палец кольцо в общей сумме в семь карат. Сейчас ей завидуют все женщины в зале.

Дон Росси появляется у моего локтя как раз в тот момент, когда я беру бокал шампанского с проходящего мимо подноса, на его лице снисходительное выражение, когда он наблюдает за своей дочерью и Франко с нашего наблюдательного пункта в другом конце комнаты.

— Никакого свидания сегодня вечером?

— Это семейное дело, — говорю я, пожимая плечами. — Я бы не подумал, что было бы уместно приводить девушку, чье имя я едва знаю, на подобное мероприятие.

— Может быть, это и к лучшему. — Росси хмурится. — Недавно я получил кое-какие тревожащие сведения о Братве. Они вторгаются на нашу территорию, Лука, и делают это не так незаметно, как раньше. Ходят слухи, что у них есть козырь в рукаве, что-то, что даст им больше влияния, но я не могу понять, что именно. И ты знаешь, что это заставляет меня чувствовать.

— Я знаю. — Это правда, и мне жаль всех, у кого, по мнению Росси, может быть информация, от которой они не собираются отказываться. Росси обагрит улицы Манхэттена русской кровью, прежде чем уступит им свои позиции.

— Если они станут опасны для нас, это одно, — продолжает Росси. — Если они станут представлять для нее опасность…

Я резко смотрю на него.

— У тебя есть основания думать, что они это сделают?

Росси пожал плечами.

— Они были теми, кто убил ее отца и твоего. Само собой разумеется, что она остается мишенью. И если это так, ты знаешь, что это значит.