Порочное влечение

— Не так-то быстро, — парень не дал мне этого сделать, ловко уйдя от моих цепких рук. — Я еще не закончил поближе узнавать тебя, сестрёнка, — эти слова он выдохнул мне в лицо, приблизившись слишком близко, отчего меня повело.

В голове сразу начали всплывать надуманные картинки прошлой ночи, которой я по идее и не помню. Взгляд сам упал на его растянутые в ухмылке губы. Упрямые, жесткие — неужели он целовал меня ими, а я послушно таяла в его объятиях? Наваждение какое-то…

Чуть тряхнула головой, чтобы отогнать навязчивые мысли. Так и знала, что он был уже в курсе предстоящего фарса с браком! Чертов извращенец… Собирается строить семью после того… после того, что мы сделали?

— Ладно, — я отступила. — Посмотрим, что скажет твой папочка на это. Он же, если мне не изменяет память, баллотируется в мэры? — ослепительно улыбнулась.

— А твоя мама? Или Соня? Хочешь, чтобы самые близкие тебе люди разочаровались в тебе окончательно? — не моргнув, парировал Кирилл и показательно засунул мой телефон в карман брюк. — Это пока побудет у меня. Мы еще сделаем из тебя образцовую дочь. Ты со мной, сестренка? — и щелкнул меня по носу.

Я оторопело, моргнула. Уел так уел. Когда только он успел превратиться в такого… омерзительного красавчика.

— Пошел ты, урод, — психанула, не сумев придумать, чем ответить на такое, и, толкнув его плечом, направилась ко входу в ресторан.

Я, конечно, так и вспомнила, что действительно произошло ночью, но была бы очень благодарна памяти, если бы она подкинула мне сцену, в которой у него не встал. И моя самооценка даже не пострадает от этого, я только порадуюсь.

В таких расстроенных чувствах и предстала перед своим семейством… В котором, кажется, скоро будет пополнение. Соня, при виде меня будто оживилась, растянув губы в улыбке, а мать, узрев, в каком наряде я пришла, как обычно, оно и бывало, решила состроить драму. На потенциального отчима даже взгляд бросать не хотелось — такой свиньи мне еще никто не подкладывал. Точно! Кирилл и есть та свинья.

— И что ты скажешь в свое оправдание… мамочка? — запальчиво процедила, с силой уперевшись обеими руками о стол.

Мать, к которой вслух я уже давно обращалась чаще всего по имени, тут же перестала строить из себя невесть кого, переняв мое гневное настроение.

— Этот вопрос я могу задать и тебе. Вырядилась, как уличная девка и смеешь заявляться на семейный ужин, предъявляя что-то. Постыдилась бы Ярослава Дмитриевича. Он все же ваш будущий оте…

Бла-бла-бла. Снова эти нравоучения. Как же все достало!

— Светлана, — угрожающе прошипела, стараясь понизить тон. Казалось, будто весь ресторан вымер — такая тишина стояла! Все навострили уши, в ожидании скандала. — Я была лучшего о тебе мнения. Ладно, не думать о том, как это отразится на мне, плевать. Но Соня…

— А что Соня? — она повернулась на в секунду побледневшую сестру. — Ты имеешь что-то против нашего брака?

Надеюсь, ты меня простишь, сестренка. Но мне было необходимо заставить думать своего головой нашу общую мамочку.

— Я… — гулко сглотнув, начала было оправдываться Соня, не зная, что сказать, и почему-то покосилась в ту сторону, где сидел новоиспеченный “жених”.

— Ты ей жизнь своими указкам загубишь, — пришла на помощь, понимая, что сестра не захочет говорить эти слова самостоятельно. — У нас не такой большой город, чтобы все ее окружение не прознало про мамашу — охотницу — за — толстым — кошельком, не в обиду вам, Ярослав Дмитриевич, — бросив мимолетный взгляд на потенциального отчима, высказалась. — Как думаешь, что скажут ей при приеме на работу после окончания университета?

Сплетни, пожалуй, это последнее, чему бы мне хотелось подвергнуть свою сестренку. И так она уже натерпелась, когда я в свои шестнадцать под влиянием эмоций ушла из дома. Соня рассказывала, как ее унижали в школе, заставляя стыдиться своей семьи: матери-одиночки, что не справилась с буйным подростком и ветреной сестры, без ума влюбившейся в рок-музыканта. Но все было не так — об этом знали только мы.

— Этот вопрос уже решен, милая, — голос матери ужесточился.

— Правда? — изумилась наигранно и даже соизволила сесть на свободный стул за стол. Сложила руки в замок и приготовилась выслушивать очередную сказочки в духе “я желаю вам только самого лучшего”.

— При всем моем уважении… — захотел вмешаться в наш диалог Ярослав Дмитриевич, привлекая к себе внимание.

Вот, ей-богу, лучше бы помолчал. Об этом мужчине мне было известно не так много, ведь, когда он ушел из своей семьи, бросив жену с ребенком, я тоже была малышкой, как и Соня. Сколько нам тогда было? Десять — двенадцать? Уже не помню. Но в память отчетливо врезались слова, что кричала ему вслед брошенная женщина. Я как раз тогда прогуливала школу и удачно застала сцену их “прекрасного” расставания. Новых слов не узнала, но почерпнула кое-что важное — никогда, ни при каких условиях не доверять свою жизнь мужчинам.

— При всем вашем уважении вы могли бы и дальше обходить стороной нашу семью. В прессе об этом, конечно же, ни слова: деньги заставляют молчать многие рты. Но все мы знаем, какие слухи ходили о том, каким образом вам удалось подняться ТАК высоко, — переключила свой гнев на него, тоже стараясь вывести на эмоции.

Пусть не думает, что все будет просто. Я не просто так просиживала время на парах журналистики — не в моем духе. Подобно губке, впитывающей влагу, мой слух вечно улавливал всеразличные интересные темы для скандальных статей. А информация о том, что наш бывшей сосед предположительно состоял в бандитской группировке, из-за чего, собственно и сбежал за границу, стояла первой в моем списке публикаций.

— Стася, это же просто слухи, — вмешалась Соня, будто бы стараясь защитить мужчину.

Зачем ей это? Да, помню, как она закатывала глаза, когда я делилась с ней своими наработками, а после настоятельно просила меня не ворошить чужое грязное белье, но это же не повод просто сидеть и молчать!

— Тогда и я не шлюха, — усмехнулась зловеще, пристально посмотрев в глаза матери. — Это же только слухи.

— Но… — Соня тщетно пыталась высказать свою точку зрения, однако в компании мамы ей вообще редко удавалось вставить хотя одно слово.

— Не стоит, — выставил ладонь перед сестрой Ярослав Дмитриевич, чем только сильнее меня взбесил. Да как он смеет затыкать мою Соню?! — Думаю, мне стоит прояснить ситуацию. Я не стану оправдываться или доказывать сейчас что-либо. Хочу лишь донести то, что я с вашей матерью сочетаюсь браком не потому, что мне нужна какая-то выгода. Между нами больше, чем старая дружба или просто любовь. Взаимоуважение и доверие, слышали о таком, Станислава? Знаю, ваш генетический отец не мог рассказать вам о подобном в детстве, просто потому что его не было рядом. Но я смогу. А еще, благодаря моим, как ты считаешь, “грязным” деньгам, я смогу обеспечить вам лучшее будущее.

Я буквально кожей почувствовала, как напряглась Соня. Что-то как-то бурно реагирует она на слова совершенно чужого ей человека. Обычно за сестрой такого не водилось.

— Да я скорее сдохну в канаве, чем смирюсь с тем, что вы станете нашим отчимом, — перевела свой взгляд и на мужчину, внутренне поразившись тому, как сильно походил на него Кирилл. Особенно этими холодными темными глазами, что сейчас прожигали меня. Могу поспорить, будь у него сейчас пистолет, он бы меня застрелил, не мешкая.