Порочные чувства

Опять.

— Я тихо сплю, да.

— Вышел из душа, вернулся в спальню, а ты не двигалась, и почти не дышала, — недовольно произнес он, медленно, лениво лаская мою спину пальцами. — И холодная была, еле отогрел.

— Открою тебе секрет: я зомби, — тихо рассмеялась я. — Весьма экзотичная любовница тебе попалась, скажи?

— Надо же, ты умеешь шутить, — выдохнул он с усмешкой. — Но это не норма. Ты и правда, как мертвая лежала все то время, пока не проснулась. Вообще не шевелилась.

Я привыкла спать тихо, так что ничего удивительного. Последние годы у меня так себе были.

— В детстве бабушка рядом с моей кроватью стулья ставила. Я ворочалась, падала на пол. Бабуля говорила, что неугомоннее меня никого нет. Вернее, не было, — зачем-то поделилась я с Маратом.

— С трудом верится, что ты была неугомонной, — шепнул Марат.

— А ты поверь! Я была признанным чемпионом игры в резиночку. Часами могла прыгать, круче всех девчонок была. И в салочки лучше всех играла.

— И что же случилось потом?

На этот вопрос я предпочла не отвечать. Что случилось? Повзрослела — вот что.

Марат замолчал, замолчала и я. Пригрелась, расслабилась. Даже разомлела. С этим мужчиной приятно лежать рядом, пусть и пугает его сила. В самом начале мне и с Мишей нравилось лежать на одной кровати, смотреть сериал, положив ноутбук ему на живот.

Нравилось примерно месяц. Люди умеют разочаровывать.

— Не хочешь мне ответить?

— Не хочу, — я потерлась щекой о мужское плечо.

Как же приятно! Оказывается, мне порядком надоело одиночество. И не хватало, всю жизнь не хватало того, кто бы вот так лежал со мной рядом, и в страшный предрассветный час обнимал. Крепко, так, что почти больно, но это приятная боль.

И волны сытого удовольствия по телу расходятся от ленивых ласк.

Марат действует медленно, словно он в своем праве. Ведет ладонью по лопатке, вниз, к изгибу талии. Нажимает, чуть оцарапывая мою кожу своей мозолистой ладонью, и от этого легкого дискомфорта еще приятнее становится.

— Ты пропустил из-за меня встречу? — голос мой позорно дрогнул.

Сама от себя не ожидала, что это так взволнует меня — то, как Марат большим пальцем прошелся по позвоночнику, заставив мое тело изогнуться в пояснице.

Ох, пусть он прекратит, пожалуйста!

— Плевать. Юбилей у одного знакомого, неважно, — отмахнулся Марат, и продолжил эту невинную пытку.

Тело плавится, подстраивается под мужскую ладонь. Марат не трогает меня там, где уже побывал, не сжимает мою грудь, даже не прикасается к ней. Его внимание сосредоточено на спине, и на животе. Кажется, он ни миллиметра не оставил без прикосновения.

И я реагирую. Странно, расслабленно, и разнеженно. Кусаю губы, заставляя себя лежать смирно, а не тянуться словно кошка за хозяйской рукой, которая погладит.

Мне чертовски хорошо, и… и я больше всего хочу, чтобы Марат прекратил все это. Потому что сама я не в силах.

— Через четыре дня мы улетаем.

— Мы?

— Лечу проверять один из филиалов. Есть подозрения, что меня обворовывают. Доказательства мне предоставили, но они могут быть липой, чтобы подсидеть начальство. А могут быть правдой, и тогда одного из моих директоров придется наказать. Я лечу. А ты летишь со мной.

— Надолго? — встревожилась я.

Не люблю летать. И… я только до дома добралась, именно эта квартира и есть тот самый дом, которого мне не хватало. За одиннадцать лет он не стал мне чужим, наоборот, милее оказался, чем я запомнила.

А еще… еще здесь мой врач, я начну колоть гормоны через три дня. Вдруг что-то не так пойдет?

— Как пойдет. У тебя какие-то другие планы, Алика? — недовольно спросил Марат. — Я уже говорил, что я не такой уж зверь. Если ты вдруг очень занята, чтобы полететь со мной, то можешь остаться.

— Правда?

— Правда, — он огладил мою шею, задрав мою майку выше груди. — Я не заставляю.

Эти слова приободрили меня. Кажется, Марат не злится, что я не полечу с ним в незнакомое место.

Но радость моя была недолгой. В голову пришли сразу две мысли, и обе — крайне неприятные.

Четыре дня. Я уже буду на стимуляции, а значит, смогу забеременеть.

А еще… еще Марат говорил, что ему часто нужен секс. И вчера я в этом убедилась. Он не трогает меня сейчас, через четыре дня он улетает, и может оставить меня здесь. Но полетит ли он один?

— Если не полечу я, то ты возьмешь кого-то другого? Точнее… другую? — приподнялась я на локте, и всмотрелась в его лицо.

— Да, — спокойно ответил он.

Глава 16

— Привет. Ты съезжаешь?

С Кристиной я столкнулась у подъезда. Она недовольно взглянула на мой чемодан, и вопросительно наморщила лоб.

— Нет, просто на пару дней уезжаю. Наверное.

— С Маратом?

Я кивнула.

Разумеется, я согласилась с ним полететь. Все это начало меня раздражать. Почему-то я всегда находилась в зависимом положении от самых близких мне людей. После прилета в Бразилию я выяснила, что отныне моё имя — Паулина. Папа с мамой тоже жили под чужими именами, но дома они называли друг друга так, как привыкли. Мне же заявили, что я для них даже дома буду Паулиной.

Как же это меня обидело! Наверное, это была единственная война, которую я объявила своей семье. И ни их нравоучения, что я могу проболтаться о настоящем имени, ни заявления, что я всего лишь глупый ребенок, не помогли. Свое имя я отстояла.

А в остальном… в остальном всё и всегда получалось не в мою пользу. Именно когда дело касалось близких. А Марат мне, хоть и незнакомец, по сути, но ближе некуда.

Да, я сама согласилась быть с ним. Взяла деньги, приняла правила игры. Но я начала уставать от зависимости. Он, конечно, дал мне выбор — лететь с ним, или нет, но это мнимый выбор. Как и всё, связанное с этим мужчиной.

— Я заходила за Ками, — подруга опустила глаза. — Ты прости меня, ладно? Я сама не ожидала, что так получится. Всё в один день навалилось. Ой, ты, наверное, опаздываешь?

— Я машину жду. Вышла пораньше из дома.

— В общем, прости. Я дважды заходила к тебе, стучала. Думала, ты больше не захочешь со мной общаться, — продолжила виниться подруга.

— Я по магазинам бегала. Наслаждаюсь жизнью дорогой проститутки, — невесело усмехнулась я, и притянула к себе Кристину. — Все нормально, Крис, — обняла я её, — даже удачно вышло, что я не смогла пойти на ту встречу с Маратом. Я никакая была. И я не сержусь. Плечо болит?