Порочный круг

– Фу! Что за вонь!

– Это наша бойня и загоны для свиней.

– Значит, это свиноферма?

– Да, наши свиные сосиски – лучшие в Южной Америке. Мы отправляем их на рынки в большие города.

Из рощи они вышли на большую поляну в джунглях. Сильвестр провел Амарантуса по тропе между двумя рядами загонов. В загонах были черные иберийские свиньи.

Сильвестр остановился возле одного из загонов, где находились восемь огромных боровов. Каждый из них был человеку по пояс. Из челюстей торчали острые клыки. Жесткая щетина на спинах образовала густую гриву. Они голодно принюхивались и щелкали челюстями, хрюкая от возбуждения и блестящими жадными глазами глядя на Сильвестра.

– Они тебя узнают. Радуются, – заметил Амарантус.

– Они мои любимцы, – подтвердил Сильвестр. – Я их кормлю. – Он показал на самое крупное животное. – Этого зовут Ганнибал. К тому времени как он пойдет на бойню, чтобы превратиться в сосиски, он будет весить триста килограммов.

– Чудовище, – согласился Амарантус. – А чем ты их кормишь? Кассавой [29] ?

– Да, кассавой. – Сильвестр пальцем постучал себя по носу, и его физиономия стала хитрой, заговорщицкой. – Но и мясом. Мы даем им много мяса.

29

Растение семейства молочайных; один из видов маниоки.

– А где вы берете мясо, чтобы кормить свиней? – удивился Амарантус. – В Минас-де-Йе мало кто может позволить себе мясо чаще раза в месяц. Оно дорогое.

– Нет, если управляешь борделем в Минас-де-Йе.

Сильвестр по-прежнему улыбался.

Амарантус уставился на него.

– Нет! – воскликнул он, когда до него дошел смысл слов Сильвестра. – Не могу поверить! – Потом он тоже заулыбался. – Девки? Они?

– Si! – Сильвестр фыркнул и весело хрюкнул, как одна из его свиней. – Когда они навсегда заканчивают работать в борделе, Долорита отправляет их сюда, на ферму.

– Это ты сделал и с первой Yanqui, когда она умерла? – спросил Амарантус. – Скормил свиньям?

Сильвестр так смеялся, что не смог ответить. Амарантус повернулся и перегнулся через низкую стенку свиного загона. Он размышлял. И, когда сворачивал самокрутку с марихуаной, его руки дрожали от возбуждения. Он закурил и снова повернулся к Сильвестру.

– Хочешь, я заплачу тебе сто долларов americano?

Сильвестр сразу перестал смеяться. Он задумался о том, куда девать сотню долларов. И решил, что справится с такой суммой. Это почти вдвое больше того, что платит ему Долорита за неделю тяжелой работы.

– А что надо сделать?

– Позволить мне снимать, когда принесешь вторую Yanqui puta на ферму в гости к твоему любимцу Ганнибалу.

Сильвестр с облегчением улыбнулся.

– Никаких проблем, amigo. Я дам тебе знать, как только она помрет. Не думаю, что она долго протянет. Она томится по сестре. И скоро сдастся. За сто americanos сможешь снять целый фильм.

– Нет! – возразил Амарантус. – Нет, ты не понял. Я хочу, чтобы ты привел ее на ферму до того, как она умрет. Пусть встретится с Ганнибалом, пока еще может сопротивляться и лягаться. Хочу снимать, пока она еще будет вопить.

Даже Сильвестра поразило это невероятное предложение. Он побледнел и уставился на Амарантуса.

– Живую? – запинаясь, выговорил он. – Хочешь, чтобы я скормил ее свиньям живьем?

Он едва мог поверить в собственные слова.

– Si, amigo. Живьем.

– Милостивая Мария! Теперь я все услышал. Дай курнуть твоей porro.

Сильвестру нужно было прийти в себя. Амарантус протянул ему косяк. Сильвестр глубоко затянулся и удерживал дым, потом заговорил.

– Сто долларов мало, – просипел он. – Давай пятьсот.

– Триста пятьдесят, – возразил Амарантус.

– Четыреста.

– Ладно! Четыреста, – согласился довольный Амарантус. Он слышал о человеке, который заработал сто тысяч долларов, продав на черном рынке шестиминутную запись. Он видел эту запись. Ничто по сравнению с тем, что будет у него.

«Миллион, – мечтал он. – Я могу заработать миллион или даже больше».

Было утро понедельника. Сильвестр знал, что Долорита и Гойо запрутся в своем офисе за баром. Они будут считать заработанные за неделю деньги, чтобы Гойо отнес их в банк в город. Сильвестр постучал в дверь.

– Кто там? – крикнула Долорита. – Чего тебе? Мы заняты.

– Это я, Сильвестр. Вторая Yanqui puta, та нахальная, умерла ночью.

– Ну и что? Оттащи ее на ферму и оставь нас в покое. Ты знаешь, что мы заняты.

– Perdoname, se~nora. Больше не побеспокою.

Сильвестр обошел дом. Даже в такую рань у двери комнаты Брайони ждали два старателя. Дверь была открыта, мужчины курили и с интересом наблюдали за тем, что происходит внутри. Сильвестр отогнал их от двери и показал на веранду.

– Идите к другим девушкам, – сказал он. – Эта на сегодня закончила.

– Я хочу эту, – начал спорить один из старателей. – Я ее хорошо знаю. Она живая. Дерется. Не лежит, как дохлятина…

Сильвестр угрожающе повернулся к нему. Старатель торопливо попятился. Слухи о том, как Сильвестр умеет владеть ножом, пугали не меньше, чем его лицо.

Сильвестр ногой сбросил с Брайони голого старателя. Тот вскочил, торопливо натянул брюки и бросился вон из комнаты. Сильвестр наклонился к Брайони.

– Хочешь немного хорошей дряни? – спросил он и достал из кармана коробочку с героином. Брайони тут же села и протянула ему левую руку. Он быстро осмотрел ее. Сгиб локтя воспалился и был изъязвлен. Одна из крупных вен лопнула, из язв тек густой гной. Вторая рука была в таком же состоянии.

– Давай ногу, – велел он.

Обернул ее ногу выше лодыжки резиновой лентой, он затягивал жгут, пока не вздулась вена. Тогда он воткнул в нее иглу. Брайони в предвкушении закрыла глаза. Потом снова открыла и улыбнулась. Несколько недель назад в споре с Сильвестром она потеряла два передних зуба, но это больше не имело значения. Главное, поток героина устремился в ее тело, неся блаженство.

– Спасибо, Сильвестр, – сонно сказала она.

– Я ненадолго уведу тебя, – сказал он.

– Хорошо, – согласилась Брайони.

Ее уже не заботило, что будет с ней дальше.

– Укутаю тебя одеялом, чтобы люди не видели, что ты голая.

– Спасибо, – снова прошептала Брайони.

Он завернул ее нагое тело в испачканное грязью и семенем одеяло и набросил складку на голову, чтобы скрыть лицо. Потом взял ее на руки, вынес через заднюю дверь дома и понес к деревьям. На свиноферме он увидел, что Амарантус его опередил: забрался на стену Ганнибалова загона и установил камеру на штативе. Свиньи толпились внизу, хрюкая и взвизгивая. Они видели, как Сильвестр спускается с холма со знакомой ношей.