Портрет блондинки в голубом
Шрифт:
– А вы можете повлиять на МЧС? – справедливо усомнилась она.
– Нет, а что случилось? – он сел на кровати.
– Долгая история. Если кратко, то хозяин дома нарядился в бородатую женщину, упал в бассейн, а по дороге врубил какую-то сигнализацию, которую никто не может отключить. Она завывает на весь район.
– Я слышу, - усмехнулся Петр.
– Вот в МЧС думают, что эту сигнализацию слышите не только вы, но и вышестоящие руководители нашего государства, которые проживают в непосредственной близости от поселка. И этим мужам Полунинская сигнализация мешает
– Так как все это относится к портрету? – зажмурившись, перебил ее детектив.
– Пока трудно сказать. Я думаю, к утру все проясниться. Сейчас я собираюсь побеседовать с Коко Полуниной, так как спать в поселке все равно невозможно. Тут все на ушах стоят.
– Очень хорошо, - подбодрил ее он, - Вы с ней побеседуйте, а я прямо утром и приеду. Всего доброго.
Он отключил телефон, а для верности вынул из него аккумулятор.
– Что там стряслось?
– удивленно спросила Катюша.
– Ох, ну жизни Марго точно ничего не угрожает, - он снова лег на подушки и притянул ее к себе, - Там какая-то пышная вечеринка, собираются взрывать дом Полуниных.
– Что ты говоришь! – округлила она глаза, - С размахом люди гуляют.
– Посему, Марго почему-то решила поговорить с Коко. О чем интересно…
– Ты чаю не хочешь? – Катя потянулась, - Я бы выпила зеленого, если у тебя есть.
– Хм… есть ли у меня зеленый чай… - он не хотел чаю, но желание любимой женщины – закон. Особенно после первой ночи.
Однако она его опередила:
– Лежи, я заварю. У тебя чай хранится там же, где и у всех людей?
– В смысле?
Она весело засмеялась и подскочила с кровати:
– Ну, ты не хранишь чай под раковиной в банке из-под соли, на которой от руки написано «не открывать, ядовито»?
– А что есть люди, кто так делает?
– Да сколько угодно!
– Нет, я храню чай в шкафу над столом. Только я не уверен, что у меня вообще есть заварка. Я пью кофе…
– Ладно, если я не найду чая, попьем кофе, - она выскочила за дверь, оставив Бочкина радоваться, что ему досталась девушка с золотым характером.
***
– Я его увольняю! – решительно заявила Марго и сунула телефон в сумочку.
– Кого? Бочкина? – поинтересовалась Изольда.
– Именно. Он совсем погряз в своих амурах.
– Почему ты так решила? – усмехнулся Влад, - Человек в такой час имеет право просто спать без всяких отягчающих обстоятельств.
– Знаете, я чувствую, когда мозги мужчины занимают мысли о другой женщине. Можете мне поверить, моим портретом он заинтересуется еще очень нескоро. Я даже не удивлюсь, если он завтра с утра не приедет. Так что все! Больше он мне не нужен.
– И как ты ему об этом скажешь?
– Пошлю ему новогоднюю открытку. Как раз к этому времени он слегка очухается от сильных чувств и начнет думать о делах.
– Ну, ты признанный спец в этих вопросах, - присвистнул Тимофей, - И как же ты
будешь без частного детектива искать свой портрет?– Как и раньше, - Она поднялась, - вот сейчас я действительно намерена побеседовать с Коко.
– Я иду с тобой, - заявила Изольда, - Жутко интересно, как она будет оправдываться. И потом, это опасно лезть к убийце прямо в его логово.
– Прошу заметить, я там уже была сегодня, - Марго отрицательно мотнула головой, - Нет, я поговорю с ней с глазу на глаз. Но дам знать, что вы в курсе, куда я пошла. Так что убивать меня весьма рискованно. Я думаю, что предложу ей сделку: она отдаст мне портрет, а я не стану болтать о том, кто убил художников и прочих. У нее будет время добежать до Канадской границы, пока следователи поймут, что к чему.
И прежде, чем кто-то успел ей возразить, она уже исчезла из комнаты.
***
Вой сирены заглушал все остальные шумы, а гаснущий и вновь загорающийся с убийственной частотой свет окон то погружал сад во тьму, то вырывал из нее. В общем, создавалась атмосфера какой-то крупномасштабной техногенной катастрофы. Коко бил нервный озноб. Она едва держалась на ногах, чувствуя, что скоро сойдет с ума от всего этого. Она стояла, прижавшись спиной к сосне, обхватив плечи руками и до боли сжимая кожу пальцами.
– Все будет хорошо, слышишь! Все будет хорошо! – кричал ей в ухо Роман.
– Ничего уже хорошо не будет! – упрямо шевелила она побелевшими губами, - Хуже ведь просто некуда!
– Значит, хуже и не будет, - оптимистично заверил ее он, - А будет лучше. Завтра наступит новый день, и сегодняшняя ночь покажется веселым приключением…
– О чем ты говоришь! – она с силой оттолкнула его от себя, - Эта ночь - начало конца! Как ты не понимаешь! Мы стали посмешищем на долгие годы! А следующие несколько месяцев только о нашей семье и будут судачить! Отец, мать и даже я – теперь в центре всеобщего внимания, где бы мы ни появились и что бы ни сделали. В такой ситуации нам с тобой, Ромочка, уже не залечь на дно!
Он снова обнял ее и заорал на ухо:
– У тебя шок. Просто шок. И паника. Но ты подумай головой, что случилось-то? Подумаешь, отец переоделся в бабу. С кем не бывает.
– Ни с кем не бывает, - упрямо пробормотала она, - Никто из моих знакомых никогда не переодевался в женщину. Никто не купался в таком виде в бассейне и не врубал на всю область сигнализацию! Я такого даже в кино не видела. Я думала, что у меня только мать ненормальная, а оказалось и отец тоже. Ром, у меня семья уродов! Мы теперь хуже Флинтстоунов. О нас комиксы будут рисовать!
– И пускай рисуют, милая! Я все равно тебя люблю. Я готов для тебя на что угодно. Ну, хочешь, сбежим куда-нибудь. Продадим портрет и сбежим!
В пылу обещаний он и не заметил, что все вокруг вдруг стихло. И последние его слова ветер разнес по мгновенно потемневшему саду.
– Я бы не делала столь поспешных шагов! – Марго выступила из-за соседнего дерева, - все-таки портрет вам не принадлежит, молодой человек.
Роман и Коко разом вздрогнули и повернули головы в ту сторону, откуда доносился ее голос.