Портрет неизвестной в белом

Но если уж про это говорить, то подробно и основательно. И потому мы этот сложный разговор лучше пока вообще отложим.

…И тут снова заговорила вредная бабка, но совсем другим голосом. Будто кто-то вдруг дал ей пыльным мешком по башке – и до нее все сразу дошло.

Теперь она уже просила-молила Тома «отвезть» ее в город – к крестнице.

– Крестница-то моя сама уж штарая. Жива ли – не знаю. Годков пятнадцать уж писем-то нет.

А Часовой в это время на улице говорил по мобильному с Омском, вернее, не говорил, а кричал, поскольку только что узнал от Сани и Леши о побеге Харона.

– Три отделения милиции, Калуга, сразу вырубить надо! – кричал Часовой. – 3-е, 4-е и 8-е! Они в плотной с ним связке! Если не успеете – менты по трупам пойдут! Всех кровью умоют – у них шкура ведь задымилась! Как-как – сами сообразите – как!..Да ты что – я тебе про мочиловку, что ли?! У меня хоть крыша давно съехала с этими делами, но не насовсем ведь, держится краешком. Имею в виду – от дел их как-то отключить, обесточить! Если, говоришь, прокурор Сибирского округа прилетел, так он сам решит – как. Вы ему только ориентировку дайте! Но тут по-быстрому надо, слышишь? Харон спать не будет! Понял, понял – прямо сейчас выдвигаемся! У автовокзала, понял!

Том уже заканчивал свою лекцию, когда Часовой вернулся в «агитпункт», сосредоточенный и энергичный.

– Выезжаем прямо сейчас!

– Бабушка с нами просится, – подала голос Женя.

– Десять минут на сборы!

И бабка, неожиданно показав спортивную реакцию, ловко подобрала подол длинной юбки и проворно кинулась к своей хате.

Глава 21 В Заманилках. Денис Скоробогатов и Слава-байкер

Не устаешь удивляться, как быстро иногда распространяются по поверхности земного шара разные известия.

Нет, про телевидение и Интернет мы сейчас не говорим. То как раз интересно, что безо всякого Интернета до Заманилок меньше чем за сутки докатилась по сибирским просторам весть, что некто Харон (известный в Заманилках, заметим, только одному человеку – Мобуте; и именно к нему одному и подкатилась под ноги эта весть), во-первых, несколько месяцев назад объявился в лесах под Омском. А во-вторых, только что вывезен оттуда в Омск в связанном виде. Для того, надо понимать, чтобы предстать перед правосудием. При этом, заметьте, в «Победе социализма» мобильных телефонов ни у кого не было. А у тех, кто участвовал в самой операции или ее наблюдал, не могла появиться мысль сообщить об этом именно Мобуте. Тем не менее Мобута про это узнал.

И лишь третья, самая свежая новость – что в Омске Харон ухитрился от захвативших его сбежать, – до Заманилок почему-то не докатилась.

А если бы докатилась, Мобута, может быть, и не предпринял бы своих поспешных действий. И не спровоцировал бы тем самым не менее поспешных действий Дениса Скоробогатова и Славки-байкера – утром того самого дня, о котором шла речь в предыдущей главе.

Читатель должен помнить, что Славке показываться Мобуте на глаза было ни в коем случае нельзя – тот скорей всего если и не узнал, то вычислил его в ту злосчастную ночь, когда Славик на мотоцикле засек их с Хароном у мостика над телом Анжелики.

На разведку к дому Мобуты (адрес и местоположение, как и внешность убийцы, Слава тщательно описал) в это утро был заслан Скин.

И ему повезло.

В самый тот момент, когда он с равнодушным видом шел по пыльной Интернациональной, хворостиной расчищая себе путь среди стада жирных гусей, вперевалку двигавшихся впереди, перегородив всю улицу, он и увидел стоявшего у калитки своего дома Мобуту. Тот подносил зажигалку старику с жидковатой желто-седой бороденкой, попыхивавшему большой сигаретиной (которой Мобута, видимо, его и угостил), и говорил громко, наклоняясь к его большому, тоже поросшему седым волосом, уху:

– К сеструхе еду! Давно зовет – картошку выкопать некому.

Рядом с Мобутой стоял большой зеленый рюкзак. Ставни в его доме были закрыты на засовы с замками, дверь плотно прикрыта и явно заперта.

Но главное, главное! К зажигалке был подвешен брелок. Блестящая гильза.

…Важно теперь не ускорить ни с того ни с сего шаг, хотя Скина подмывало припустить что есть силы.

А Мобута вздернул зеленый рюкзак на плечи и, попрощавшись со стариком, двинулся к околице.

Он шел, и мысли тяжело ворочались в его голове. Ни к какой сеструхе он, конечно, ехать не собирался, а сообщал об этом старику-соседу, чтобы замести следы. Мобута понимал одно – если Харона взяли, и именно по этому мартовскому делу, то Харон или его сдаст и все на него повесит (это при том, что вообще-то Мобута до Анжелики и не дотронулся – Харон сам все делал), или – что еще вернее – постарается с ним покончить. Тем самым путем, о котором уже говорилось. А тогда свидетелей вообще нет, и никто ничего не докажет.

Почему же нет? – спросит тот, кто прекрасно помнит про заказчицу убийства. Да потому, что она, как известно было Мобуте со слов Харона, их обоих не знала, ни имен их, ни кличек. А вышла на Харона через посредника. А посредник этот, как только передал Харону деньги (тот Мобуте его долю отдал целиком, тут ничего не скажешь), сразу и ушел контрактником в Чечню. И там в первую же неделю его подорвали.

Славку-байкера Мобута в ту ночь узнал – и в лицо, и по мотоциклу. И взял это дело на заметку. А Харон стоял к мостику спиной и считал, что какой-то мотоциклист просвистел на скорости и ничего не видел.

В общем, так или иначе, путь Мобуты лежал к станции. Он мог бы доехать на автобусе, но автобус проходил через Заманилки только два раза в день. Первый рейс Мобута пропустил, а второго ждать не стал, двинул пехом. До станции семь километров, но Мобута любил повторять: «Бешеному волку семь верст не крюк».

А Скин дул что есть силы по тропинке к Славке. Бегал он хорошо, особенно с тех пор как бросил курить. Вообще-то это был уже бег с препятствиями – после недавнего урагана поперек тропинки довольно высоко, пружиня на ветвях, лежали поваленные березы, и Скин перепрыгивал через них резво, словно конь.

Славка молча выслушал его рассказ, где было для него две новости – как в анекдотах, хорошая и плохая. Хорошая – что вещдок при владельце, и любой следователь сразу увидит, что пуля, найденная Славкой в снегу, от этой гильзы. Плохая – что Мобута рвет когти.

Решение, как именно его задержать, пришло Славке в голову почти мгновенно. Он тут же изложил его Денису и встретил полное понимание. Все-таки Скин был мужественный человек, этого у него не отнять. Может, за это и полюбили его новые друзья.