Портрет

"Хоть кусочек, - думает, - хоть корочку дали бы".

И вдруг подходит к Коське человек. Бородатый. Высокий. В белой рубахе. В веревочных чувячках на босу ногу. Увидел портрет, выхватил у Коськи из рук:

– Это что такое?

Сдрейфил Коська. Уж бежать хотел, да не может: ноги не бегут.

– Где взял?
– спрашивает бородатый, а сам так и рыщет глазами по Коськиной карточке.

– Это моя вещь, - говорит Коська.
– Патрет называется.

– Вот как? Портрет? А это чей портрет?

– Ну, как чей? Сестренка это моя.

Усмехнулся бородатый в свою черную бороду.

– Хорошая у тебя сестренка. А зовут ее как?

У Коськи еле язык ворочается.

– Саша, - говорит.

Опять смеется бородатый.

– Гм. Саша? А может быть, Наташа? Ты что же это, купец, выходит, сестренку свою продаешь?

– Продаю, да, - говорит Коська.
– Деньги очень нужны.

– А сколько хочешь?

Видит Коська: понравилась человеку вещь, - значит, можно цену и побольше заломить.

– Полтинник!
– говорит.

Задумался бородатый, затылок стал чесать.

"Эх, - думает Коська, - лишнего маленько я запросил".

А бородатый посмотрел еще раз на карточку, отдал ее Коське и говорит:

– Вот что я тебе скажу. У меня денег сейчас с собой нет. И я сейчас тороплюсь - на работу опаздываю. А мы с тобой вот что сделаем. Ты, брат, приходи ко мне вечером на квартиру. Я тебе за эту фотографию полтинник дам и даже больше. Это, - говорит, - имей в виду, очень замечательная фотография. Придешь?

– Приду, - говорит Коська, а сам думает:

"Дожидайся... приду... Заманиваешь небось, бородатый черт!"

А бородатый написал на бумажке адрес, дал Коське, помахал ему рукой и побежал в своих веревочных лапоточках с базара.

До вечера долго еще было. И Коська раз десять загадывал себе: идти ему или не идти? На базаре подстрельнул огурцов пару и хлеба маленький кусочек. Посытнее стало - портрет пожалел. Стоит ли продавать? Ведь и верно - вещь замечательная. Да и боязно было идти: а что, если нарочно его бородатый заманил? Придет Коська, а там засада, мильтоны сидят с наганами.

Но к вечеру осмелел Коська. Есть очень уж захотелось. Подумал, подумал и пошел к бородатому. Отыскал улицу, дом нашел. Домик совсем небольшой, с крылечком. Садик рядом. В садике яблоня растет, перед крылечком подсолнухи желтеют.

Постоял Коська на крылечке, набрался духу и постучал.

И сразу же бородатый вышел. Как будто за дверью стоял, дожидался.

– А, - говорит, - пришел, субчик?!

Испугался Коська. Чуть на пол не сел.

"Наделал, - думает, - делов. Заметет он меня сейчас. И не смыться даже".

Стоит как пень. А бородатый смеется, дверь перед Коськой распахнул:

– Ну, что ж. Заходи, брат. Милости просим.

Коська порог переступил, а показалось, будто верст пять болотом шагал. Ноги не держат. "Скорее бы хоть", - думает.

Ввел его бородатый в комнату. Поглядел Коська - небогато тут живут. Стол, два стула, койка железная, на койке шинель вместо одеяла. Книг только много. И цветочки в банках. А на стенах - картинки. Ленин с протянутой рукой. И рядом гитара висит на веревочке.

Вынул Коська из-за пазухи портрет, протянул бородатому:

– Нате.

А тот будто уж и забыл, о чем договаривались.

– А, - говорит, - карточка! Ладно, положи ее куда-нибудь. Вон на подоконник.

Потом говорит:

– Ну, давай присаживайся. Сейчас мы с тобой шамать будем.

Поглядел на него Коська - смеется бородатый. "Что ж ты, - думает, надо мной измываешься, бородатое пугало! Брать, так бери сразу".

А тот опять смеется и говорит:

– Садись, садись, не стесняйся.

Сел тогда Коська. Бородатый перед ним тарелку поставил, ножик и вилку положил. Потом говорит:

– Ты посиди минутку, ладно? А я пойду смастерю чего-нибудь.

"Знаю, - думает Коська, - чего ты смастеришь. Лягавить пошел".

Как вышел бородатый, Коська вилку и ножик в карман, тарелку за пазуху и шасть к окну. На подоконник залез, хотел в сад прыгать, да неловко локтем стекло задел, зазвенело оно, полетели осколки в стороны. Охнуть Коська не успел - цап его кто-то за ногу. Оглянулся - бородатый стоит. Смеется опять.

– Ты что же это?
– спрашивает.
– А? Куда же это ты собрался?

Не выдержал Коська, с подоконника на пол скатился и заревел благим матом. Думал - бить его сейчас бородатый будет. Съежился весь. А тот на корточки рядом с Коськой присел и ладошкой лохматую Коськину голову гладить стал.

– Что с тобой?
– спрашивает.
– Эй, парень! Да что с тобой? Зачем плачешь?

А Коська не слушает - воет, как дворняжка голодная. Не разберешь, что и говорит:

– С голоду я украл. Не вор я... Ремешок сам свалился.

– Какой ремешок?

А Коська:

– А-а-а... У-у-у...

Схватил его бородатый за шкирку, тряхнул как следует, на ноги поставил.

– А ну, хватит! Довольно! Не люблю я плаксивых.

Перестал тогда Коська реветь.

– Ты чего испугался?
– спрашивает бородатый.
– Зачем в окно полез?

– Думал, вы мильтона звать пошли.

– Эх, чумичка! Мильтона звать! Нет, брат. Ошибаешься. Я, брат, не такой.

Посмотрел бородатый на стол.

– Ох, - говорит, - а тарелку-то я забыл. Погоди, сейчас принесу.

Только вышел - Коська тарелку из-за пазухи, ножик и вилку - из кармана - и все на старое место, на стол. Не успел положить - бородатый входит. В одной руке сковородка горячая, в другой - тарелка с хлебом и вилка с ножиком. На стол бородатый посмотрел и будто не заметил ничего.

– Ну, садись, - говорит, - будем яичницу есть.

Себе шматочек оставил, а Коське полную тарелку наворотил. Задохнулся Коська от одного запаха. Подцепил на вилку кусок и чуть язык не проглотил. Вот так яичница! С помидорами, с салом, с луком зеленым. Коська такую яичницу только дома, в деревне, едал, когда маленький был. С тех пор и не пробовал.