Портретная галерея

– Лахуд`гу!
– невнятно, но самодовольно уточнило чудо.
– За х`гена на эту лахуд`гу смот`геть, жегтву папы-апотента!

– Что?!
– ужаснулась бабушка.
– Какого еще папы?!

– Да импотента же!
– охотно перевела Катерина.
– Жертву папы-импотента! Во детки дают, а? Развитие!

И она захохотала, закинув голову и широко распахнув ярко накрашенный рот. Пацаненок тоже с готовностью захихикал, придерживая во рту липкими пальцами белую пластмассовую палочку.

Лидия Матвеевна безнадежно махнула рукой, снова повернулась к плите.

Что тут говорить, оба они жертвы: и Катька, и Глеб. Катькин папаша бросил свою ненаглядную Лидушку аккурат перед тем, как отправляться ей в роддом. А супружник катькин, Егор, хоть и числится номинально в мужьях, фестивалит где-то по восемь месяцев в году, якобы по командировкам, да вот только денег из этих своих командировок он не привозит нисколько, зато девицы какие-то названивают почем зря, - когда молчат в трубку, а когда и ругаются дурными словами.

Молоко бурно полезло из кастрюльки, задумавшаяся Лидия Матвеевна едва успела выключить газ и дунуть на поднявшуюся белую пену.

– Ну, так я оставлю у тебя Глебку?..

Катерина уже поднялась с табуретки, сочно потянулась, хрустнула суставами пальцев, - терпеть не могла Лидия Матвеевна эту ее мужицкую, как она считала, привычку.

– Я там в сумке ему майку, трусы... а пижаму не стала брать, в стирку забросила. Игрушки он там какие-то покидал... Ах да, я же еще упаковку котлет взяла, давай-ка я их в холодильник!

Она отправилась в коридор, где на полу оставила полупустую черную спортивную сумку. Через минуту упомянутые котлеты, которые на деле оказались подразмякшими ленивыми голубцами, отправились в холодильник в компании с парой здоровенных бананов. Глебушка, конечно же, тут же заканючил фрукты, но был бесцеремонно развернут и выдворен из кухни чувствительным толчком между лопаток, с напутствием:

– Еще и бабушка тебе поддаст, если не будешь слушаться!

Бабушка, которая за последние десять минут не произнесла ни слова, и согласия которой на подселение внука как бы никто и не спрашивал, только молча наблюдала за происходящим в ее квартире.

Катерина отвесила щедрый подзатыльник расхныкавшемуся сынку, но тут же подхватила на руки и звонко чмокнула в чумазую щеку:

– Ну все, я полетела... слушайся бабулю... я тебя постараюсь завтра вечером забрать... позвоню еще!

Мимоходом глянув, как мать отреагировала на это многозначительное "постараюсь", Катерина сунула ноги в модные - с клетчатыми вставками - кроссовки, прощально потрясла растопыренной пятерней и исчезла, только хлопнула дверь.

– Ну что же, - вздохнула осчастливленная бабушка.
– Теплое молочко будем пить?

Протестующий вопль был ей ответом.

... Назавтра после обеда отправились на "Потеху". Такова была цена относительного послушания Глебушки, - ради этого он почти без скандала вчера помылся в душе и лег спать, а утром съел несколько ложек ненавистной манной каши, в исключительной ценности которой для детского организма Лидия Матвеевна была уверена бесповоротно.

Погода несколько подкачала: небо плотно оккупировали скучные облака, заставив бабушку прихватить с собой здоровенный зонт, с двумя гнутыми спицами и массивной костяной ручкой.

Однако, день был субботний, посетителей в парке хватало. Глебушка сразу же вытребовал себе мороженое, украсил новую футболку эффектным пятном и с непреклонностью бронетранспортера потянул бабулю к аттракционам.

– Имей в виду, голубчик, я могу взять тебе только два билета, - объявила Лидия Матвеевна, сопоставив прейскурант, вывешенный на кассе, с содержимым своего кошелька.

– Только два, и никак не больше. Ну, куда для начала?

Голубчик предпочел для начала "Веселые пароходики".

Ничего веселого в бесконечном мелькании, дергании и подпрыгивании бабушка, которую порой укачивало даже в городском автобусе, не видела, но честно улыбалась и махала рукой проносящемуся мимо в ярко разукрашенной посудине внуку. Рядом с ней оказался молодой восторженный папаша, который считал своим отцовским долгом каждый раз, когда траектория "плавания" проносила его кудрявого отпрыска достаточно близко, во все горло выкрикивать "привет, капитан!". И радостно хохотать, совсем так же, как давеча Катерина, - закидывая назад голову и широко раскрывая рот.

Наслушавшись с десяток этих приветов, Лидия Матвеевна ретировалась на недалекую лавочку. ожидая окончания аттракциона. Здесь соседи оказались куда спокойнее: две женщины средних лет, одна из которых увлеченно углубилась в глянцевый журнал, а другая просто подремывала, крепко прижимая к груди пустую на вид коричневую хозяйственную сумку. По ее примеру Лидия Матвеевна тоже покрепче сжала свой лежащий на коленях зонт и прикрыла глаза: что-то не по себе ей стало от мелькания суматошных "пароходиков".

Каким образом умудрялась безмятежно дремать соседка по скамеечке - было совершенно непонятно, так как громогласное "привет, капитан" даже здесь, на некотором отдалении, било если не по ушам, то по мозгам точно.

Однако, относительный отдых все же помог: перестала кружиться голова, да и ноги, утомленные путем от дома до "Потехи", уже не так натруженно гудели. Наконец, и капитанский папаша угомонился, наверное, устал выкрикивать свой многоразовый привет, а тут еще солнышко пробилось сквозь облака, и стало совсем-таки славно.

Позволив себе на пару минут расслабиться, Лидия Матвеевна прикрыла глаза, а когда их открыла, обнаружилось, что спавшая в обнимку с сумкой женщина уже исчезла, а соседка с журналом все еще перелистывает страницы, но уже без особого увлечения, а словно бы машинально, поглядывая на окружающее поверх страниц.

Вдруг Лидии Матвеевне показалось знакомым лицо этой женщины. Не то, чтобы близко знакомым, а так - где-то когда-то встречалось. Причем недавно встречалось.

Тем временем к скамейке приблизился пожилой гражданин, завидев которого, женщина быстренько захлопнула свой журнал и поднялась ему навстречу. Он элегантно принял протянутую ею руку и, как-то старомодно склонившись, поднес ее к губам и поцеловал.

Лидия Матвеевна, не сдержавшись, вздохнула, - где же сейчас увидишь такое! "Здорово" да "привет", вот и вся встреча. На днях даже Наталья Юрьевна, из бухгалтерии, вроде бы старой закалки дама, в наколочках таких кружевных еще вечно ходит, своей приятельнице крикнула на весь коридор - "привет-привет, Валентина Гавриловна!" Что ж это такое?! Это ли воспитание, это ли культура?!

А здесь было все в лучших, как говорится, традициях. Интеллигентное приветствие, изящный комплемент, плавные жесты... Дама пригласила подошедшего присесть, и они вдвоем опустились на лавочку рядом с Лидией Матвеевной. Мужчина не откинулся на спинку, вытянув ноги, как это непременно сделал бы почти всякий, а сел на краешек, с прямой спиной, повернувшись к даме, со вниманием на лице. Начался негромкий разговор, из которого доносились лишь отдельные слова: "... надеялся... повторное... стоило ли?.. объяснимо... такой образ... отработано полностью... музейный...".