Портреты Смутного времени

Поздней осенью 1606 года царь и патриарх устроили народу новое шоу. По их приказу при огромном стечении народа вынули тела Годуновых из ямы в ограде Варсонофиевского монастыря. Останки Годуновых были уложены в гробы. Бояре и монахини пронесли гробы через всю Москву. Ксения Борисовна (инокиня Ольга) провожала гробы своих родных и по обычаю громко рыдала о своих несчастьях: «Ах, горе мне, одинокой сироте. Злодей, назвавшийся Дмитрием, обманщик, погубил моих родных, любимых отца, мать и брата, сам он в могиле, но и мертвый он терзает русское царство, суди его, боже!»

Похоронили Годуновых в Троице-Сергиевом монастыре. Шуйский решил не хоронить Бориса в усыпальнице русских царей в Архангельском соборе, где уже покоились мощи царевича Дмитрия. Тогда получилось бы, что тела убитого и убийцы лежали бы рядом.

В начале 1607 года Шуйский придумал еще одну душещипательную церемонию. 3 февраля царь вызвал к себе патриарха Гермогена и других высших духовных лиц, чтобы обсудить с ними государственные дела, а также велел привезти в Москву из Старицы бывшего патриарха Иова. Иов должен был простить всех православных христиан в их клятвопреступлениях.

В Старицу за Иовом отправился крутицкий митрополит Пафнутий с грамотой от Гермогена.

14 февраля Иова привезли в Москву в роскошной царской карете, подбитой соболями, и отвели ему покои на подворье Троицкого монастыря. 16 февраля Иов с Гермогеном и архиереями написали следующую грамоту: «Царь Иван Васильевич повелел царствовать на Российском государстве сыну своему Феодору Ивановичу; а второму сыну своему, царевичу Дмитрию Ивановичу, дал в удел город Углич, и царевича Дмитрия в Угличе не стало, принял заклание неповинное от рук изменников своих. По отшествии к богу царя Феодора Ивановича мы и всякие люди всего Московского государства целовали крест царю Борису Федоровичу. Во времена царства его огнедыхательный дьявол, лукавый змей, поядатель душ человеческих воздвиг на нас чернеца Гришку Отрепьева. Когда царя Бориса Федоровича не стало, все православные христиане целовали крест сыну его Федору Борисовичу; но грех ради наших расстрига прельстил всех людей божиих именем царевича Дмитрия Ивановича; православные христиане, не зная о нем подлинно, приняли этого вора на Российское государство, царицу Марью и царевича Федора злою смертью уморили, множество народа вошло в соборную церковь с оружием и дрекольями во время божественного пения и не дав совершиться литургии, вошли в алтарь, меня, Иова патриарха, взяли и, таская по церкви и по площади, позорили многими позорами, а в царских палатах подобие христова тела, богородицы и архангелов, что приготовлено было для плащаницы, раздробили, воткнули на копья и на рогатины и носили по городу, забыв страх божий. Потом этот враг расстрига, приехавши в Москву с люторами, жидами, ляхами и римлянами и с прочими оскверненными языками и назвавши себя царем, владел мало не год и каких злых дьявольских бед не сделал и какого насилия не учинил — и писать неудобно. Люторами и жидами христианские церкви осквернил и, не будучи сыт таким бесовским ядом, привез себе из Литовской земли невесту, люторской веры девку, ввел ее в соборную церковь, венчал царским венцом, в царских дверях святым миром помазал. Видя достояние свое в такой погибели, воздвиг на него бог обличителя, великого государя нашего, воистину святого и православного царя, Василия Ивановича: его промыслом тот враг до конца сокрушен был, а на Российское государство избран был великий государь Василий Иванович, потому что он от корени прежде бывших государей, от благоверного великого князя Александра Ярославовича Невского. Святая наша вера в прежний добрый покой возвратилась и начала сиять, как солнце на тверди небесной, святые церкви от осквернения очистились, и все мы, православные христиане, как от сна воспрянув, от буйства уцеломудрились. Но прегордый сатана восставил плевелы зол, хочет поглотить пшениценосные класы. Собрались той же преждепогибшеи Северской Украйны севрюки и других рязанских и украинских городов стрельцы и казаки, разбойники, воры, беглые холопы, прельстили прежде -омраченную безумием Северскую Украйну, и от той Украйны многие и другие города прельстились и кровь православных христиан, как вода, проливается, называют мертвого злодея расстригу живым, а нам и вам всем православным христианам смерть его подлинно известна...»

Таким образом, выяснилось, что во всех бедах государства Московского виноват сам «прегордый сатана». Соответственно, нечего друг на друга пальцем тыкать, кто и кому сколько раз крест целовал и сколько раз клятву нарушал. Сразу два патриарха дали всем желающим отпущение грехов.

19 февраля 1607 года патриарх Гермоген по указу царя Василия разослал записи во всей Москве по всем сотням к старостам и сотским, чтобы из сотен и из слобод посадские, мастеровые и все люди мужского пола явились в Успенский собор на следующий день, 20 февраля.

В указанный день огромная толпа заполнила собор и прилегающую к нему площадь. Гермоген начал служить молебен, после которого гости и торговые люди начали у экспатриарха Иова с плачами и воплями просить прощение: «О, пастырь предобрый! Прости нас, словесных овец бывшего твоего стада; ты всегда хотел, чтобы мы паслись на злаконосных полях словесного твоего любомудрия и напоялись от сладкого источника книгородных божественных догматов, ты крепко берег нас от похищения лукавым змеем и пагубным волком. Но мы окаянные отбежали от тебя, предивного пастуха, и заблудились в дебре греховной и сами себя дали в снедь злолютому зверю, всегда готовому губить наши души. Восхити нас, богоданный решитель! От нерешимых уз по данной тебе благодати!»

После этой речи купцы и гости подали Иову челобитную, написанную таким же витиеватым слогом: «Народ христианский от твоего здравого учения отторгнулся и на льстивую злохитрость лукавого вепря уклонился, но бог твоею молитвою преславно освободил нас от руки зломышленного волка, подал нам вместо нечестия благочестие, вместо лукавой злохитрости благую истину и вместо хищника щедрого подателя, государя царя Василья Ивановича, а род, благоцветущий его отрасли корень сам ты, государь и отец, знаешь, как написано в Степенной книге. Но и то тебе знать надобно, что от того дня до сего все мы во тьме суетной пребываем и ничего нам к пользе не спеется. Поняли мы, что во всем перед богом согрешили, тебя, отца нашего, не послушали и крестное целование преступили. И теперь я, государь царь и великий князь Василий Иванович, молю тебя о прегрешении всего мира, преступлении крестного целования, прошу прощения и разрешения».

Гермоген велел успенскому архимандриту взойти на амвон и громко прочитать эту челобитную, а затем прочитать разрешительную грамоту. Народ обрадовался, попадал к ногам Иова со словами: «Во всем виноваты, честный отец! Прости, прости нас и дай благословение, да примем в душах своих радость великую».

Таким образом, Гермоген с помощью Иова совершил большое идеологическое действо — объяснил народу сложившуюся ситуацию и провел реабилитацию духовенства и народа. Обратим внимание, во всем этом деле торжественного разрешения действуют одни и те же люди — гости и купцы. Они просят устно о прощении, они же подают челобитную. В собор не пригласили ни бояр, ни дворян, ни даже стрельцов. Но и среди простого народа возникли сомнения в искренности речей царя и патриархов. Ведь царь Василий неоднократно прилюдно свидетельствовал, что царевич Дмитрий сам закололся в припадке падучей болезни, а тот же патриарх Иов подтверждал это. А теперь вдруг оба говорят, что царевича Дмитрия убили изменники! Тем не менее, на большинство населения акция Гермогена произвела успокаивающее действие.

Осенью 1606 года Гермоген проводит новую пропагандистскую кампанию. К патриарху явился благовещенский протопоп Терентий и сообщил, что какой-то «муж духовный» видел во сне, что сам Христос явился в Успенском соборе и грозил страшной казнью москвичам, «этому новому Израилю, который ругается ему лукавыми своими делами, праздными обычаями и сквернословием: приняли мерзкие обычаи, стригут бороды, содомские дела творят и суд неправедный, правых насилуют, грабят чужие имения, нет истины ни в царе, ни в патриархе, ни в церковном чине, ни в целом народе». Далее сей «муж духовный» побежал к Терентию, тот подробно записал рассказ о видении и отправился к патриарху. Причем «муж духовный» заклял Терентия именем Божиим не сообщать никому своего имени.

Протопоп Терентий был личностью довольно сомнительной. Ранее он прославился тем, что встречал в Кремле Лжедмитрия I восторженной речью: «Уподобляяся богу, подвигнись принимать, благочестивый царь, наши мольбы и не слушай людей, влагающих в уши твои слухи неподобные, подвигающих тебе на гнев, ибо если кто и явится тебе врагом, то бог будет тебе другом. Бог, который освятил тебя в утробе матерней, сохранил невидимою силою от всех врагов и устроил на престоле царском, бог укрепил тебя и утвердил, и поставил ноги твои на камне своего основания: кто может тебя поколебать?»

Как видим, это бесстыдное вранье, граничащие со святотатством. Тем не менее, Гермоген сделал вид, что поверил мошеннику, впрочем, не исключено, что затеял видение и сам патриарх.

По приказу Гермогена описание видения было торжественно зачитано в Успенском соборе «всему народу». По сему случаю Гермоген устраивает для москвичей дополнительный пост с 14 по 19 октября 1607 года. Во время поста было велено во всех храмах «молебны петь и бога молить за царя и за все православное христианство, чтобы господь бог отвратил от нас праведный свой гнев и укротил бы межусобную брань».

30 ноября 1606 года Гермоген рассылает патриаршьи грамоты митрополитам и епископам, получившие должны были размножить их и разослать по своим епархиям. В грамотах вновь обличался Гришка Отрепьев: «Божиим попущением, за бесчисленные наши всенароднаго множества грехи, над Московским государством и на всей великой российской земле учинилась неудобьесказаема напасть: в прошлых годах, вражиим советом, отступник православные нашия хрестианския веры и злый льстец, сын дьявол, еретик, чернец-расстрига Гришка Отрепьев, бесосоставным своим умышлением назвав себя сыном великого государя нашего царя и великого князя Ивана Васильевича всея Руси, царевичем Дмитреем Ивановиче всея Руси, и злым своим чернокнижьем прельстя многих литовских людей и казаков, пришел в северскую украйну и прельстил северские многие городы и Рязанскую украйну. И дерзнул без страха к Московскому государству, и назвав себя царем, а после и цесарем, и коснулся царского венцу. И владея таким превысоким государством мало не год, и которых злых дьвольих дел не делал, и коего насилия не учинил? Святителей от престола сверг. Преподобных архимандритов, и игуменов, и иноков не токмо от паств, но и от монастырей отлучил. Священнический чин от церквей, аки волк, разогнал. Бояр, и дворян, и приказных людей, и детей боярских многих городов, и гостей, и всяких служивых и торговых людей многих крови пролил и смерти предал, а у иных имение аки разбойник разбил. И многим всяким женам и детям злое блудное насилие учинил. (Избрав оружием своим Василия Шуйского. — А. Ш.) После чего бог, не хотя нас, создания своего, видети конечной и расхищенной погибели, воздвиг от прежеизбывшего царского корени благоцветущую ветвь, и избра по своей ему воли, и посла нам, его же возлюби: царя благочестиваго, и поборателя по православной нашей христианской вере, и велегласно оного врага злокозному его пронырству обличителя. И за сию проповедь не токмо множество бед претерпе от того злодея, но и мученные смертные главные сосуды пред очима своима видев, и преславно от смерти богом избавлен, воистину свята и праведна истиннаго христианского царя государя и велика князя Василия Ивановича всея Руси самодержца».