Поручик из Варшавы 2
Шрифт:
А перед полковником Вихрем встал другой вопрос — куда девать такую прорву пленных? Немцев загнали в бывшую конюшню, расположившуюся на территории усадьбы. В охранении придётся в очередной раз оставлять людей. В караул поставили мой «комендантский» взвод из полицейских, усилив его двумя отделениями пехотинцев из «пришлых». Всего — семьдесят три человека. Да при семи ручных пулемётах, и, паре противотанковых ружей. По нынешним временам — очень даже неплохо. Оставили и три грузовика с мотоциклом — чтобы с подходом наших частей, «комендачи» быстро попрыгали по машинам и имели возможность догнать нас. Все остальные мотоциклы с колясками забрали с собой, наскоро обучая водителей. А вот немецкие
Впрочем, перед отправлением, немцев в очередной раз вооружили. Малыми пехотными лопатами. Чтобы они имели возможность выкопать могилы для умерших на пустыре.
Захоронение, понятное дело, делали под присмотром охраны — чтобы у какого-нибудь отмороженного нациста не возникло желание наброситься на польских солдат с лопатой и завладеть оружием.
Пронесло. Даже тот молодой лейтенант особо не выпендривался. Хотя и смотрел злобно, исподлобья.
Перед началом дальнейшего движения, в штабном автобусе моего батальона состоялось небольшое совещание. Порядок движения уже был обговорен, требовалось лишь внести некоторые коррективы в маршрут. Полковник закономерно боялся, что немцы вышлют в этом направлении авиаразведку и она достаточно быстро засечёт наш передовой отряд. А дальше — несколько часов, и при должной везучести германских пилотов, и, от наших подразделений ничего не останется! Ну слишком уж слабая у нас система противовоздушной обороны!
Хуже всего, что местность дальше была, в основном, равнинная, без каких-либо крупных лесных массивов. Всего пара небольших перелесков будет на нашем пути! В редких же посадках такое количество техники никак не спрятать!
Ещё одной проблемой являлась усталость личного состава! Шофёры были за рулём весь вчерашний день и половину ночи! Спать приходилось на ходу, сажая за руль неопытных водителей! Только чудом пока ещё обошлось без аварий! Собственно, об этом я и решил доложить полковнику.
Командир нашей манёвренной группы меня выслушал, и, увидев поддержку моего мнения в глазах других офицеров, принял волевое решение:
— Располагаемся на отдых! Выдвижение в двенадцать ноль-ноль! До вечера будем двигаться без остановок! К этому времени, приказываю, провести осмотр и мелкий ремонт техники, накормить личный состав! Охранение, как обычно, на орлах капитана Галецкого!…
Глава 14. 3 сентября 1939-го года. День
Поручик Ян Домбровский
Знаете, чем хорош план? Тем, что в нём, зачастую, расписано всё, вплоть до мельчайших подробностей: кто, что, как и когда делает. А знаете, чем плоха война? Ну, кроме, конечно, разрухи, смертей и различных, в том числе, и, демографических последствий? Тем, что на войне планы всегда идут через одно не литературное место.
Так случилось и в этот раз. Неспроста говорят, что любой план на войне хорош до первого выстрела, а дальше уже начинается импровизация.
Уже минут через пятнадцать-двадцать после начала движения колонны, противник смог определить направление нашего движения. А как иначе, если германский самолёт-разведчик неизвестной мне модели (высунувшись из люка башни, определить тип маневрирующего самолёта, следующего на высоте метров в семьсот определить для меня оказалось непосильно-сложной задачей), кружился над нами около получаса?
Сейчас бы, конечно, не помешало звено польских истребителей, пусть и устаревшие «пулавчане» могли попытаться сбросить с неба одного чрезмерно зоркого наблюдателя — сам видел вчера, как догорал германский разведчик, но чудес не бывает — по нашему заказу их никто не
пришлёт, а случайно в этом районе они не пролетали. Поэтому пришлось смириться с наблюдателем со стороны противника и ждать авиационного налёта, усиливая внимание за небом.Германские бомбардировщики заметили издалека — погода была хорошая, да и после обнаружения воздушного «глаза» противника, казалось, каждый боец всматривался в небо, стараясь первым увидеть самолёты противника.
Немцев было немного. Всего — шесть двухмоторных машин, которые шли двумя тройками. Какого типа они были? А черт их знает? Может быть, «Хенкель» Хе 111, а может быть, и, «Юнккерс» Ю-88, или, допустим, более ранние «Юнкерс» Ю-86? Главное, что это были не пикировщики «Юнкерс» Ю-87, которые, если верить различным теоретикам из моего времени, при должной сноровке могут сбросить свою 250-кг авиабомбу прямо на башню танка. Так это или нет? А хрен их разберёт, но проверять как-то не хотелось!
Авиаторы из Люфтваффе прибыли точно по нашу душу — это стало понятно, когда они начали развернулись таким курсом, чтобы пролететь над нашей колонной от самого конца к началу. Я тут же переключил радиостанцию на передачу и отдал короткую команду — «Воздух».
Как было уже отработано на учениях, танки и грузовики тут же свернули с дороги в разные стороны, и, увеличивая скорость, начали рассредоточиваться, снижая вероятность поражения техники батальона авиационными бомбами.
К тому моменту, когда на дорогу посыпались стокилограммовые авиационные бомбы, все танки и автотранспорт танкового батальона, а также те из водителей различных подразделений подвижной группы, что умудрились понять замысел «танкистов» уже рассредоточились.
Где-то за спиной послышались взрывы. Нет, не послышались, конечно — рёв работы танковых двигателей перекрывал всё, что только было можно, но почему-то мне причудилось, что я «слышу» эти взрывы, следующие серией, друг за другом, с малейшими перерывами между ними… Может быть мне так показалось, потому что я «почувствовал» эти взрывы — земля то, стала заметнее трястись? Или мне кажется? Не знаю…
Налёт был недолгим — не были приспособлены фронтовые бомбардировщики к долгой работе по точечным целям. Немцы просто сбросили свои бомбы с высоты в полтора километра (может с большей, а может и с меньшей — я с линейкой не стоял и не измерял высоту, с которой по нам швыряли бомбы), как-то лениво развернулись и начали отходить на запад.
— Всем! Стой! — Отдаю приказ в радиостанцию и поворачиваю голову к дороге.
Несмотря на малое количество атакующих немецких самолётов, ситуация на дороге была плачевная… Больше сотни метров просёлка походили на «лунный пейзаж». Виднелись повреждённые, дымно чадящие и разгорающиеся грузовики. То тут, то там раздавались негромкие хлопки, выстрелы — это загорелся грузовик, перевозящий боеприпасы к стрелковому оружию… Начинал рваться груз.
Хорошо бы было вернуться к колонне и поискать раненых, попытаться оказать им помощь, но из-за рвущихся боеприпасов от этой идеи пришлось отказаться — полковник Вихрь не хотел рисковать сапёрами лишний раз…
Наскоро проверили потери. Моему батальону повезло — было лишь трое легкораненых, которые на излёте получили осколки, да капитан Завадский, мой начштаба, порезался стеклом, когда взрывной волной побило окна штабного автобуса. В общем, всё неплохо обошлось!
Хуже было в батальоне капитана Галецкого. Именно на одну из рот и снабженцев его батальона пришёлся основной удар. Потери ещё уточнялись, но по предварительным подсчётам погибло до полусотни человек (было прямое попадание бомбы прямо в кузов одного из грузовиков с пехотой), ещё вдвое больше получили ранения различных степеней тяжести.