Поручик из Варшавы 2
Шрифт:
— Пан хорунжий, какой танк сможете выделить для меня?
Командир взвода замялся, слегка поскучнел, но коротко сказал:
— Сто второго забирайте! Я в сто четвертом буду!
В очередной раз поблагодарив хорунжего, я улыбнулся. Номер то у танка оказался мне знаком аж по двум художественным произведениям — по роману Януша Пшимановского «4 танкиста и собака», и, по одноимённому телесериалу шестидесятых или семидесятых годов. Правда, что в книге, что в сериале у героев был не лёгкий танк 7ТР, а средний Т-34: в книге с 76-мм грабинской пушкой, а в сериале — более поздняя модель, с 85-мм орудием, способным пробивать
Я подошёл поближе к обозначенному хорунжим для меня танку. Обычный 7ТР, с малокалиберной, 37-мм пушкой. С задней части башни — прямоугольная ниша под радиостанцию, точно такая же, как и на всех танках моего батальона…
Положив руку на броню танка, закрываю глаза и стою так минут десять, после чего, улыбнувшись, поворачиваюсь к экипажу. Оба танкиста мне немного знакомы: Мехвод — сержант Оскар Беднарски. Заряжающий — рядовой Патрик Кравчук…
Знакомство с членами экипажа не затянулось — меня все знали, как командира батальона. Мне же предстояло узнать каждого из бойцов поближе уже в бою.
Стоило об этом только подумать, как немцы начали минометный обстрел по позициям одной из рот. Экипажи и немногочисленные пехотинцы тут же разбежались по редким укрытиям, то и дело, опасливо поглядывая по сторонам.
Через десять минут после начала миномётного обстрела, гитлеровцы открыли огонь из лёгких полевых 105-мм гаубиц, которые, видимо, были переброшены на это направление с другого участка фронта.
Радовало одно — основной удар немецкие артиллеристы обрушили на уже известные им позиции, совсем недавно поспешно оставленные польской пехотой по приказу Врубеля. В этих окопах были оставлены лишь малочисленные наблюдатели, которые должны были лишь обозначать присутствие польских войск на позициях.
Нет, я теперь однозначно понимаю, почему немцы в первый период войны, буквально… «разматывали» всех и вся. Буквально через несколько минут после того, как раздались первые залпы германских орудий, в небе появились германские бомбардировщики в количестве девяти штук. Бомбили они с горизонтального полёта чем-то серьёзным. Во всяком случае, разрывы и воронки были огромные.
А пока мы пытались прийти в себя, вдруг выяснилось, что немецкая пехота уже на расстоянии броска до передовых траншей. Ясное дело, что немногочисленные наблюдатели, оставленные в передовых траншеях, не имели никакой возможности сколько-нибудь серьёзно замедлить вражескую пехоту…
Хуже всего, что как только улетели германские бомбовозы, немцы появились с северо-востока. С того самого направления, где ещё недавно располагался наш заслон с пулемётами. Вот только где этот заслон? Откуда по той дороге просочилось сразу с полтора десятка мотоциклов? А ведь это около полусотни человек?! Да, как минимум, при десятке ручных пулемётов?
Вообще, ситуация менялась каждую минуту, и, как мне кажется, майор Врубель, который, как мне казалось, совсем недавно успешно командовал нашим батальоном, просто… растерялся и перестал «вывозить» всю тяжесть происходящего.
В этой ситуации требовалось отдать приказ. Пусть самоубийственный, но приказ. Приказ на прорыв всеми силами в одном направлении — на северо-восток откуда появились немецкие мотоциклисты, либо на юго-восток…
Потери будут. И они будут велики. Вот только, если не отдать приказ сейчас — может быть поздно.
— Завести машины! Приготовиться
к бою! Осколочные, заряжай! — Кричу я командирам танков и экипажам, сгрудившимся вокруг. — Предварительное направление движения…На секунду задумавшись, уточняю:
— На северо-восток! Пехоту на броню! Рации, на приём!
Молодой офицер-пехотинец из третьей дивизии тут же начал раздавать указания, а я поспешил к майору Врубелю.
В нашем импровизированном штабе царила суматоха. Из офицеров был только Врубель, который требовал от молодого связиста самое важное, что может быть на войне — связь.
— Связь мне с заслоном! Откуда там появились немцы?!
Солдатик пытался что-то сказать в ответ, но Врубель лишь повторял:
— Связь! Вызывай! Откуда немцы!
Вокруг царила паника.
Совсем недавно возвращенная в строй пехота начинала разбегаться. Требовалось отдать приказ о самостоятельном прорыве. Но этот приказ так и не был получен.
Врубель как-то сразу посерел и постарел. Ещё совсем недавно — молодой красавчик, за которым девушки бегали толпой, он как-то быстро угас и постарел. Было такое ощущение, что я вижу перед собой не тридцатилетнего мужчину в самом рассвете сил, а седого старика, прожившего никчёмную жизнь и непонимающего, что же случилось, что же он сделал не так, отчего всё вокруг становится так плохо?
Пристально посмотрев в глаза майора, я мысленно выругался — в его глазах стоял страх. Нет, не так. СТРАХ.
Именно этот страх показывать было никому нельзя. Я подошёл поближе, попытался «достучаться» до контрразведчика словами:
— Пан майор?
Ответа не последовало. На меня смотрели бегающие, испуганные глазки человека, который, как я думал ранее, не был подвержен панике.
Времени на долгие разговоры не было. Нужно было спасать батальон, пока он окончательно не разбежался.
Подойдя поближе, я без замаха нанёс вначале одну, а потом и вторую пощёчину майору Врубелю.
Вначале контрразведчик отшатнулся, потом — удивился. И лишь через несколько секунд его взгляд начал проясняться, после чего последовал предметный разговор. Несколько минут — и приказы получены. Майор сворачивает командный пункт и собирает личный состав, а я бросился к своим танкам.
Бронетехника уже была готова. Пехотинцы из третьей дивизии, во главе со своим командиром, подпоручиком Хмелем, уже расположились на броне и ожидали.
Забраться на броню — дело нескольких секунд. Ещё столько же потребовалось на то, чтобы устроиться на своём, командирском месте.
Радиостанции в танках уже настроены на приём, поэтому я могу спокойно командовать:
— 104-й, 105-й, занять позиции…
Назвав ориентиры, я проследил за тем, как танки медленно набирая скорость, начали лавировать среди воронок посреди узкой деревенской улицы. Спустя несколько секунд, следом двинулся и мой танк с бортовым номером «102».
По плану, наскоро состряпанным нами с майором Врубелем, в качестве первого этапа, мне требуется разгромить немецких мотоциклистов, что маячили с северо-востока как бельмо на глазу, после чего, активно действуя гусеницами и манёвром, занять небольшой перекрёсток у перелеска в трёх километрах от населённого пункта, который мы сейчас занимаем. Совместно со мной, кроме взвода из третьей пехотной дивизии должен атаковать сводный взвод из сапёров и пехотинцев-резервистов.