Порвали парус

Я сказал со вздохом облегчения:

– Прекрасно, хотя мне тоже страшновато, что опаздываем. Ладно, покидаю вас, меня ждет некоторая поисковая работа, а у вас дела посерьезнее, нужно думать, как налаживать работу между разведками и силовиками всех стран…

– Со всеми не получится, - уточнил Бондаренко. – Но достаточно Штатов, России и Китая.

– И Евросоюза, - добавил Бронник, - а то о старой Европе совсем стали забывать.

Я отступил, улыбнулся примирительно.

– Ну вот, мы уже начали работу!

Глава 13

За спиной послышался стук каблуков, как только Ингрид ухитряется на них даже бегать, явно на такое бесцельное искусство потратила столько же времени и сил, как на меткую стрельбу. Мы, люди, многое делаем бесцельно и зряшно, даже когда понимаем, что можно было бы не делать и вообще делать не стоило.

– В свой отдел?

– Угадала, - согласился я. – А теперь угадай, в какой из!

Она подумала, сдвинула плечами.

– В Центре Мацанюка у тебя все в ажуре, а в Центре Катастроф…

– Отделе, - поправил я, - и не катастроф, а их предотвращения… Что ты как журналистка…

Она сказала зло:

– Но-но, без оскорблений!.. Давай подвезу.

– На спине? – спросил я. – Из-под дружественного огня?

– Смогу, - ответила она серьезно.

– Как ты меня обижаешь, - сказал я. – Мужчина, даже раненый, обязан и должен защищать женщин.

– Шовинист! А где равноправие?

– У эволюции прав больше, - пояснил я. – И когда распределяла права между мужчинами и женщинами, она знала, что делает.

Автомобиль подкатил к подъезду, Ингрид села за руль и сразу пристегнулась, а мое кресло недовольно пикало, пока я не потянул на себя ремень.

– Хочешь сказать, - спросила она и включила зажигание, - равноправия никогда не будет?

– Будет, - заверил я. – Даже раньше, чем думаешь.

– Когда?

– Как только пройдем через игольное ушко Сингулярности, - ответил я.

Она зябко передернула плечами. Уже слыхала от меня, после Перехода не будет этого биологического разделения на мужчин и женщин. Все станут такими, какими хотят, просто нечеловеками, что должно пугать и пугает нормальных людей, а радует только горстку ненормальных, которые и создают все мировую цивилизацию, науку, хайтек и отвечают за стремительное ускорение прогресса.

Выказывая, что я босс, она чуть издевательски забежала вперед и распахнула передо мной дверь автомобиля. Или же, напротив, подчеркнула, что она, как доминант, ухаживает за слабым существом, всего лишь мужчиной.

Кто знает, что у женщин на уме, я читаю то, что пишут на форумах и в эсэмэсках, могу подслушать разговоры по мобильнику, но пока не слышу мысли, а хорошо бы натренироваться их идентифицировать тоже четко и ясно. Вообще-то стоит серьезно подумать о таком, это же расширение возможностей человека, а главное – моих возможностей…

– Все-таки Центр Катастроф лучше, - сказала она вдруг. – Все сокращают названия. Не сократишь сам, сократят другие.

– За дорогой смотри, - ответил я ворчливо. – Ишь, заносит…

– Меня?

– И тебя тоже, - сказал я. – Центр Катастроф звучит не лучше, а красивше, но только для дураков. Правда, их в процентном отношении девяносто девять от всего населения, но все равно руководят миром двуногие из того одного процента, а им такое не нравится.

– А как бы назвал ты?

Я сдвинул плечами.

– Не задумывался. Вообще-то это отдел ограничения неограничения…

Она вывела автомобиль со двора на дороге, сразу занята левый ряд, а оттуда уже сказала свысока:

– Это вообще ни в какие ворота!

– Вот-вот, - согласился я.
– Человеческий вид, как целое, сопротивляется неограниченному продлению жизни, тем более – бессмертия. А то, что он может вести себя как единый организм, показали войны, эпидемии, катастрофы, возникающие новые смертельные болезни…

Она сказала с недоверием:

– Ты считаешь, все неслучайно?.. А это реакция такого единого организма?

– Умница, - похвалил я. – Всего сто раз сказал, и сразу поняла!..

– Свинья.

– Эти девяносто девять процентов, - сказал я, - еще не знают, что бессмертие в самом деле уже близко, но достанется в первую очередь народам Западной Европы.

Она сказала хмуро:

– Представляю, что начнется…

– А я не представляю, - признался я. – Это же вызовет дикую ярость жителей Африки… да и не только Африки. Ярость и тревогу.

– Потребуют, - поинтересовалась она, - чтобы бессмертие либо всем, либо никому?

Я сказал с иронией:

– Беда в том, что это записано в кодексе белого человека, какой бы строй там не был. И начнется война даже в Европе между теми, кто «за справедливость», и теми, кто за «наше – нам», а остальные, как хотят.

– В страшное время живем, - бросила она.

– Но если переживем, - ответил я, - уже ничто человечеству угрожать не сможет!

– Если, - протянула она. – Уже и я начала говорить не «когда», а «если». Неужели ты меньший оптимист, чем я?

– Так и должно быть, - заверил я. – Больше знаю - больше умею.

А в самом деле, мелькнула дикая мысль, вполне возможно, моя способность не результат моей безумной отваги, когда решился на редактирование поврежденных генов, а как раз планомерное и поступательное развитие вселенной.

Это не я вдруг получил дополнительные способности и возможности, а сама вселенная дала их мне, чтобы я предотвращал, спасал, исправлял?

Ингрид ведет автомобиль красиво и умело, я погрузился в просмотр новостей медицины и биотехнологий, но мозг выловил и выдвинул вперед новость, для простого народа достаточно неинтересную, но сразу же всколыхнувшую игровую общественность, и не только игровую.

Мацанюк вчера анонсировал фирму для создания одной-единственной баймы, хотя, конечно, на одной не остановится, но пока что, как заявил осаждавшим его корреспондентам, жаждет выпустить этот амбициозный проект в том виде, в каком задумал.