Порядочная девушка и пять ее мужей

До него донеслись слова, сказанные Луизой Джоку: "Вот то место, возле скалы, которая напоминает рухнувший космолет".

Вертолет, выравниваясь, двинулся прямо. Том почувствовал, как на его руку легла ладонь Луизы.

– Ты не ответил на мой вопрос, - сказала она.

– Какой?
– тупо переспросил он.

– Останешься ты с нами или нет? По крайней мере, хоть на некоторое время.

Он внимательно посмотрел на нее. Ее улыбка была воплощением покоя и уюта.

– Если только смогу, - проговорил он наконец.

– А что может тебе помешать?

– Не знаю, - неопределенно ответил он.

– Странный ты какой-то, - сказала Луиза.
– От тебя исходит чувство грусти. Будто живешь в какой-нибудь другой, не такой благополучной, как наша, эпохе. Будто сейчас не 2050-й.

– Две тысячи?..
– вздрогнув, проговорил он, пробуждаясь от своих мыслей.
– Который час?
– спросил он озабоченно.

– Два часа, - произнес Джок. Это прозвучало, как дурное знамение.

– Тебе нужно взбодриться, - решительно заявила Луиза.

* Минеральная краска разных оттенков - от красновато-темнокоричневого до зеленовато-коричневого.

Среди все усиливающегося гула и шума отражавшихся от земли потоков воздуха они, слегка покачнувшись, аккуратно опустились вниз. Луиза спрыгнула на песок.

– Пойдем, - сказала она.

Том выбрался за ней.

– Куда?
– глупо спросил он, оглядываясь на красные камни, проступавшие в облаке взвихренного лопастями песка.

– Твой фотоаппарат, - засмеялась она.
– Он там. Давай наперегонки.

Он побежал вместе с ней - и в этот миг его беспокойство резко усилилось, выходя из-под контроля воли. Он бежал все быстрее и быстрее. Потом увидел Луизу - она, зацепившись ногой за камень, падала, распластавшись, на песок, - но остановиться не мог. В каком-то безумном безрассудстве бежал он теперь вокруг скалы и вдруг с размаху влетел в столб взметнувшегося вверх песка; это произошло так внезапно, что Том едва не закричал от ужаса. Он попытался вырваться из этого жалящего и слепящего вихря, но ощутил кошмарный страх от того, что неистовый бег уносит его в никуда.

Затем песок осел. Постепенно замедляя шаг, он остановился и огляделся. Рядом высилась качающаяся скала. Он тяжело дышал. У его ног из песка выглядывал порыжевший ремешок фотоаппарата. Луизы нигде не было. Равно как и вертолета. Долина казалась иной, более дикой и нетронутой, - кто-то, возможно, сказал бы, что она стала моложе.

Совсем уже стемнело, когда он добрел до "Тоскер-Брауна". В зашторенных окнах некоторых домиков еще горел свет. Он стер ноги, был совершенно сбит с толку и напуган. Весь следующий день и весь вечер с его постепенно сгущающимися сумерками, до самой темноты, когда камни в лунном свете превратились из красных в черные, он исследовал долину. Но нигде не удалось ему отыскать ранчо Уолверов с его черной, как сажа, крышей. Он даже не смог определить, где находилась та, похожая на огромную круглую катушку, скала, возле которой он встретил Луизу.

В течение последующих дней он снова и снова и приходил в долину. Но так ничего и не нашел. Ни разу не случалось ему быть и возле качающейся скалы в десять или в два, когда там дуют ветры времени, хотя однажды или даже пару раз он все же видел пыльных дьяволов. Потом он уехал и в конце концов обо всем забыл.

В тех книгах и журналах, которые он иногда читал, ему, бывало, попадались на глаза научно-популярные статьи с описанием двоичной системы чисел, используемой в электронно-вычислительных машинах, где один и один дают десять. Он всегда пролистывал эти страницы. Порой его взгляд натыкался на четыре уравнения, выражающих обобщенную теорию гравитации Эйнштейна.

Ни разу он не соотнес их с припевкой той маленькой девчушки: "Гик-ло, И-о, Рик-о, Джис-со".