Посадочные огни

– С праздником молодого самогона тебя, Зин.

Марго набрала в грудь воздуха и опрокинула стопку. Горло сдавило, она закашлялась.

– Ну, как? Нормально?

Маргарита задышала и прислушалась к себе. В груди стало горячо.

– Нормально вроде… Жива пока.

– Закусывай давай! Эх, полечим нервишки! До чего одиночество доводит…

– Зин, мы так сопьемся. И потом, какое это у тебя одиночество? У тебя полный дом Резников: муж, дети, внучка. Это у меня – ни кола ни двора. Нет посадочной полосы…

Зинаиду торкнуло, голова отяжелела. Она подставила ладошку под щеку:

– Что-то я не поняла, ты про какую полосу говоришь?

Захмелевшую Маргариту потянуло на откровенность.

– Ты же в курсе, я стюардессой была… На чем только не летала! Все время на дальномагистральных. Начинала на Ил-18, на Ту-114, потом на Ил-96, еще… этот, аэробус… А-300. Не важно. От Магадана до Калининграда – везде побывала. Зин, ты только представь: ночь… или туман… Заходит самолет на посадку, а внизу огни вдоль всей полосы посадочной! Чтоб не сбился с пути самолет, чтоб не сел в другое место! Правда здорово? Потому что если в другое место сядет – это ка-та-стро-фа!

Зинаида кивнула, на глаза навернулась слеза. Само собой, катастрофа! Вон не так давно по телику показывали, приземлился самолет на многоквартирный дом – ужас, сколько народу погибло!

– Вот ты возвращаешься вечером домой, – воодушевилась Маргарита, заметив живой отклик в глазах собеседницы, – в окнах свет! Это – твои посадочные огни. А я возвращаюсь – в окнах темно. Где полоса? Куда садиться? Знаешь, сколько раз я принимала чужую полосу за свою? Со счета сбилась! Одни жертвы!

Зинаида усмехнулась, обнаружив глубокое понимание вопроса:

– Думаешь, я не принимала? Еще как принимала… Гришка мой никогда не зажигал эти самые… огни. Да и вообще – не зажигал… Холера простатитная… Так что жертв хватает и в моей жизни. Ладно, давай по маленькой, и баста, карапузики…

Они выпили, Зинаида закусила и поднялась из-за стола, проверила веревочки с трубочками, подставила новую банку под шнурок.

– Завтра занесу Федьке пол-литру, поздравлю с праздником, – с тихой печалью произнесла она.

– Зин, погонит он тебя с нашим самогоном!

– Кто? Федька погонит? Не бери в голову, это моя забота! Он с малолеткой любовь крутит, так что я найду на него управу.

Галкина вспомнила: Федор Иванушкин бегал за ней, Маргаритой, а Зинка страдала за Федором – чемпионом района по вольной борьбе. Любовь была как петля, скрутило Зинку крепко, она даже таблеток каких-то наглоталась. Когда Галкина уехала из деревни, Зинка ждала, что Федор женится на ней, но Федор стал избегать одноклассников и Зинаиде предпочел другую. Скорее всего, берегся от воспоминаний.

* * *

Бизнес оказался прибыльным, но круглосуточным.

Обязанности сами собой разделились: Зинаида заведовала производством, Маргарита – сбытом.

Самая бойкая торговля шла ночью. Маргарита научилась спать сидя, только клала на стол под голову подушку.

Широкая натура Зинаиды требовала масштаба. Она смоталась к какому-то местному художнику, за бутылку заказала вывеску, и на заборе домика Маргариты появилась интригующая надпись: «24 часа».

Всякий раз, когда раздавался стук в дверь, Галкина вздрагивала. Ей все время казалось, что депутаты Госдумы именно сейчас приняли закон, по которому они с Зинаидой за свою деятельность получат личный номер и путевку на нары.

Услышав стук ночного покупателя, Марго брала с полки пол-литровую бутылку с надписью «Пиво янтарное», тащилась к двери, по пути наталкивалась на косяк, кривилась от боли, потирая ушибленное место, просыпалась:

– Кто?

– Хозяйка, продай пол-литру!

– Что ж вам не спится-то, черти?

Дверь открывала только через цепочку – это тоже была наука Зинаиды.

– Семьдесят.

– Чё вдруг семьдесят? Вчера шестьдесят было…

– Ночной тариф…

Под цепочкой просовывалась рука с мятыми десятками, Марго забирала деньги, подносила бутылку, самонаводящиеся пальцы обхватывали горлышко, и ночной посетитель исчезал. Так выглядел гешефт в ночном свете Марфинки.

От ночных дежурств (или от образа жизни) Маргарита чувствовала себя подавленной, если не сказать – раздавленной.

Зато соседка и одноклассница Зинка Резник порхала, как на крыльях.

Зинаида радовалась белому дню, темной ночи, ветру, отсутствию ветра, драке двух девок, не поделивших жениха, и их замирению (помирившись, девки купили сливовой настойки) – радовалась всему и все время. «Как такой человек мог травить себя таблетками?» – недоумевала Галкина, наблюдая за подельницей.

Зинаида даже помолодела. Под мотивчик «Капли датского короля» в ее голове рождались эксклюзивные рецепты настоек, ликеров, наливок. Сливянка, рябиновка, смородиновка, настойка на кедровых и грецких орехах, на апельсиновых и лимонных корках – чего душа желает. У соседки были наполеоновские планы на лето, она соблазняла Галкину рецептами кальвадоса и бренди. Зинка и самогонку не гнала – она творила.

– Демиург, – ныла Маргарита, – подежурь за меня. Я третью ночь не сплю. Идут и идут эти алкаши проклятые.

– Не алкаши, Ритка, клиенты! Рит, у меня компоты заканчиваются. Ты пошуруй у себя, может, чего найдешь… а то будем, как при совке, молоко с дрожжами в стиральной машинке крутить…

– Зин, – догадалась Маргарита, наблюдая за счастливой одноклассницей, – ты, наверное, занимаешься любимым делом, а мне это совсем не по душе.

– Да это все лирика – по душе, не по душе… Бабки нужны?

– Нужны… – понурилась Галкина.

– Вот и давай как договорились: запасы к Новому году сделаем. У нас уже постоянная клиентура!

Через месяц Маргарита забыла все дорогие привычки: педикюр, маникюр, массаж и бассейн остались в прошлом. Галкина на автопилоте ела, убирала и мыла, рубила дрова, таскала воду, грела ее на печи, чтобы смыть с себя сивушный запах (ей казалось, что от нее постоянно подванивает сивухой). Все остальное время забирал ненавистный бизнес.

Марго сравнивала Марфинку с островом Забвения из фильма «Пираты Карибского моря».

Марфинка, конечно, не Карибы, нет солнца, песчаных пляжей и океана, но сути это не меняло. Как Джек Воробей, она застряла между мирами и потихоньку сходила с ума.