Посеяв ветер

— Где мы?

— Тарин, — вместо ответа крикнул Пакшес.

Стоящий у края площадки боец обернулся.

— Сюда иди.

Неуклюже прошлёпав голыми ступнями по каменному крошеву, верзила рядовой предстал пред очи ротного и комбата.

— Повтори-ка ахинею, которую ты мне тут нёс, — потребовал Пакшес.

— Никакая это не ахинея, — взглянув на Алексея, забасил пехотинец. — Мы на Сарпе, под нами Исмейский кряж, а вон там, — вытянул он руку в сторону леса особо не отличающихся друг от друга пиков, — центральный космодром.

— Понятно, — не особо поверив рядовому, сказал Алексей.

Он усиленно пытался осмыслить, как они сюда попали, но последнее, что всплыло в памяти, — это разговор с вахновским офицером. Дальше провал.

— Кто-нибудь помнит, как мы тут оказались?

— Эту тему уже обсуждали. И Тарин, и я запомнили расстрельную команду из вахновских десантников. Очнулись недалеко от тебя.

Разговор прервал донёсшийся до слуха едва уловимый басовитый гул. Через минуту в той стороне, куда указал Тарин, из-за царапающих небо пиков показался огромный пассажирский лайнер. Чёрная туша, поблёскивая покатыми, усеянными надстройками бортами, на секунду зависла, после чего, плавя воздух струями стартовых двигателей, устремилась в небесную синеву.

— Я же говорил, мы на Сарпе, а это единственный в системе космодром, способный принимать пассажирские тихоходы.

— Послушай, голубь, — с нотками подозрения в голосе проговорил Алексей, — а объясни-ка мне, как это ты так точно угадал местоположение космодрома?

— Так ведь Слуерен рядом, по нему и сориентировался, я там как-никак почти пять лет прожил. Да вы, господин майор, сами к краю подойдите и взгляните.

Раскинувшийся километрах в десяти от кряжа город с высоты полуторакилометрового пика просматривался как на ладони. Основная масса пёстрых неповторяющейся формы зданий образовала набор причудливых фигур, разделённых нитками водных артерий и секторами зеленеющих посадок. В городском центре лепестками причудливого цветка возвышались небоскрёбы, высота и форма которых даже отсюда позволяли судить о красоте и величии лежащего перед ними города.

— О, — услышал за спиной радостное восклицание Пакшеса, — Крымски очнулся. Здравствуй, дорогой, как самочувствие?

— Где мы?

— А сам не видишь? На Сарпе, где же ещё.

— А как…

Слушать объяснения в интерпретации Пакшеса не стал. Осторожно ступая босыми ногами, Алексей отправился по краю пика. Завершив круг, окончательно убедился, что самостоятельно спуститься не удастся.

— Вот так-то, — донеслись до слуха всё не утихающие разглагольствования Пакшеса, — если бы не я, лежать бы тебе, Крымски, с простреленным черепом под грустной вахновской звёздочкой. Ты хоть осознал, что я тебя, дурня электронно озабоченного, от смерти спас, ты же мне теперь до конца жизни обязан. Будешь на добровольных началах оружие моё таскать и чистить. Прислуживать всячески. Да, — видя, что Крымски порывается возразить, повысил он голос, — а как ты думал? Зря, что ли, я ради вас, лодырей, чуть жизни не лишился.

— А что же ты, лейтенант, из беды без порток-то нас вытащил, — в тон ротному произнёс Алексей, — ведь даже прикрыться нечем, благодетель ты наш.

— Вот тут, комбат, извини, если б знал я, где штанишки твои драгоценные…

— Тихо, — приложил палец к губам Алексей, — слышите?

Пытаясь определить источник шума, завертели головами. Шум постепенно нарастал, и вскоре из-за соседних пиков показался его источник.

Выругавшись, Алексей неосознанно зашарил взглядом по площадке, стремясь найти, чем прикрыться. Подобные аппараты встречал и даже летал на одном из них. Атмосферные челноки этой серии, с открытым, ресторанного типа пассажирским салоном, использовались исключительно для туристических экскурсий и увеселительных мероприятий. Челнок вмещал полторы сотни пассажиров, с комфортом расположившихся за расставленными против раздвижных окон столиками. Звуки музыки, прерываемый смехом людской гомон, опережающий идущее на них судно, подтвердили наихудшие опасения.

Челнок поравнялся с площадкой, послышался чей-то возглас, мгновенно прекративший и смех, и гомон. Пассажиры, как один, прилипли к открытым окнам и, не роняя звуков, уставились на четвёрку голых, небритых мужчин, стоящих на каменном плато.

Выражение торчащих из челнока лиц плавно перетекало из крайнего удивления в озабоченность и в конце концов в возмущённое негодование. Зная республиканскую политику, направленную на агитацию за семейную модель отношений и отвергающую обнажённую демонстрацию, Алексей не удивился богатой гамме, пробежавшей по лицам туристов.

— Во хохма, — прыснув от смеха, выдавил Пакшес, — прикинь, комбат, о чём они сейчас думают.

— Весело тебе? — поворачивая голову вслед за поддавшим скорости челноком, поинтересовался Алексей.

— По мне лучше здесь с голым задом, чем там — под прицелом руконогих.

Силы правопорядка появились быстро. Сделав круг над площадкой, белый полицейский флаер мягко приземлился неподалёку от пехотинцев. Отъехавшие двери кабины явили одетых в тёмную униформу полицейских.

Двое, совсем молодые мужчина и женщина, держа наготове маломощную модификацию штурмовых автоматов, несколько секунд пристально разглядывали стоявших в позиции стенки при штрафном ударе мужчин. Полицейская дама осталась на месте, напарник шагнул вперёд.

— У вас всё в порядке?

«Новичок, — с ходу определил Алексей. — Недавно с курсов. Столкнувшись с проблемой, забыл всё, чему учили. Подошёл непозволительно близко, что-либо сделать при такой стойке почти невозможно, перекрыл напарнице сектор обстрела, палец на крючке, но ствол смотрит в сторону. Забрать оружие легче лёгкого. Девчонка сдвинулась в сторону, вновь взяв под контроль всю четвёрку, молодец». Умение оценивать неприятности, доведённое годами до автоматизма, работало на подсознательном уровне: «В людей не стреляла, но, судя по взгляду, сможет. Вердикт однозначен, парня ломать, девку валить. Стоп! — Осознав направление собственных мыслей, Алексей оборвал их стройную цепочку. — Какой ломать? Какой валить? Всё. Пора на отдых».

На усеянном веснушками лице полицейского появилось нетерпение.

— У вас всё в порядке? — повторил он вопрос.

— Нет, сержант, — разглядев лычки, сказал Алексей, — у нас не всё в порядке.

— Руки поднимите.

Выждав несколько секунд и видя, что странные обитатели вершины никак не реагируют, сержант повысил голос:

— Руки поднимите!

— Подружке своей глаза сначала завяжи, — подал голос Пакшес.

Тон ротного сержанту не понравился. Отступив, рыжеволосый юноша дёрнул спусковой крючок и от ближайшей глыбы полетело каменное крошево.

— Руки.

«Морда, — задрав руки, мысленно выругался Алексей, — всё-таки надо было оружие у тебя отобрать».

— Вы кто и что здесь делаете?

— Об этом, сержант, сказать не могу. Свяжись с руководством…

— Кто и что здесь делаете? — перебил он.

— Гей-пикничок у нас тут, снимай штаны, присоединяйся.

— Что это?

— Шутка, сержант, перед тобой армейские офицеры. Если я расскажу тебе, как, откуда и почему мы здесь оказались, ты всё равно не поверишь. Просто свяжись с дежурным и потребуй соединиться с военными.

Рассказ полицейского вызвал у армейского диспетчера недоверие, однако через десять минут над пиком завис милый взгляду кургузый армейский катер.

Выслушав рассказ опустившего львиную долю подробностей Алексея, военный комендант Сарпы предоставил бывшим пленникам всё для приведения себя в порядок, посадил в челнок и в сопровождении солдат военной полиции отправил на висящую над головой ещё с начала войны орбитальную станцию.

Шагая по её широким, гулким переходам, Алексей после всего пережитого за последнее время буквально наслаждался привычной обстановкой. С уходом войны из заселённых людьми систем громоздкое орбитальное сооружение превратили в распределительный пункт идущих беспрерывным потоком с Сарпы и близлежащих систем новобранцев.