Пошел купаться Уверлей

— Скажите, вас как зовут?

— Клавдия Леонидовна Кузина.

— Через час приедет следователь, Клавдия Леонидовна. Захочет с вами побеседовать. Может, за грибами вы после обеда сходите? А сейчас дома посидите.

— Все грибы оберут, — сердито сказал мальчик.

— Завтра сходим, — пообещала ему Клавдия Леонидовна. Фризе удивился, что она ни разу не назвала мальчика по имени.

Кто не рискует…

Отправив Клавдию Леонидовну и ее начитанного внука домой, участковый спросил у Корнилова:

— Опять наезд, товарищ генерал? — и показал на груду металла, оставшуюся от джипа.

— Нет, Виктор. Здесь каша заварилась покруче.

И словно бы в подтверждение его слов из леса, со стороны Могильного моста, выскочил «рафик». На борту машины красовалась надпись: «Прокуратура Санкт-Петербурга».

Из «рафика» не спеша выбрались двое мужчин: пожилой милицейский майор и молодой человек в штатском. Еще один мужчина и водитель остались в машине.

«Как будто из парикмахерской», — подумал Фризе, разглядывая прекрасно подстриженные и даже слегка набриолиненные темные волосы молодого человека.

А Корнилов подивился тому, откуда взялись здесь эти ранние пташки? Добраться так быстро из Питера они не могли. Выезжали на другое происшествие и получили сигнал завернуть в Рождествено? От кого? И, между прочим, залезли они на чужую территорию. В области имеется своя прокуратура.

Молодой мужчина, проигнорировав участкового, двинувшегося ему навстречу, все внимание обратил на трупы братвы. Даже присел на корточки, чтобы получше разглядеть. Майор стоял рядом, не проявляя к мертвецам никакого интереса.

— Участковый инспектор лейтенант Лысенко, — представился Виктор, подойдя к гостям. Майор лишь кивнул в ответ. Штатский выпрямился и повернулся к лейтенанту.

— Здравствуйте, лейтенант. Что тут у вас произошло? — Задав вопрос, он внимательно оглядел Корнилова и Фризе.

«Болван и хам! — Владимир неприязненно посмотрел на молодого человека. — Какой-нибудь заштатный следователь, а корчит из себя большого начальника. Сразу на ты! Представься, урод! Зачем обижаешь деревенского детектива!»

— С кем я имею честь разговаривать? — ледяным тоном поинтересовался Лысенко. Оказывается, он и сам мог за себя постоять.

— Помощник прокурора города Рыбкин, — молодой человек показал на майора. — А это старший оперуполномоченный по особо важным делам Управления уголовного розыска Пантелеев. Я удовлетворил ваше любопытство? Теперь дело за вами. — Он снова взглянул на Корнилова и Фризе. — А это свидетели?

— Свидетели.

— Что же здесь произошло? Бандитская разборка?

Корнилов усмехнулся: «Ну точь-в-точь, как начитанный мальчик».

— Здесь много чего произошло! Во-первых, обвалилась часть берега: ночью к самому краю обрыва подъехало несколько машин…

— Где?

Лысенко показал туда, где еще совсем недавно росли на Красном берегу красавицы сосны.

— А люди?

— Я просил вызвать «скорую» и оперативно-следственную группу из Гатчины.

— Павел Сергеевич! — щеголеватый помпрокурора многозначительно взглянул на майора. — Начнем осмотр оттуда?

— Я попрошу вас не начинать осмотр до приезда группы из Гатчины, — сказал Лысенко.

— Это еще почему?

— Вы на территории области. Гости, — с подкупающей простецкой улыбкой сказал лейтенант. — Подождем хозяев.

— Лейтенант, вы, наверное, не совсем врубились в обстановку. Я помощник прокурора города!

— Извините.

— У меня есть все основания считать, что события, которые здесь разыгрались, имеют отношение к делу, которое мы расследуем. Вам понятно?

— Что за дело, не подскажете?

— Ну нахал! — пробасил майор. — Можешь ведь и погон лишиться.

— Я могу вас соединить с прокурором города, — предложил Рыбкин и достал из кармана светлого модного пиджака радиотелефон.

— Вот удача! Разрешите, я позвоню в Гатчину, узнаю, выехала ли группа? Они с минуты на минуту должны быть.

Наверное, Рыбкин решил, что с чинами постарше он быстрее договорится, и протянул лейтенанту радиотелефон:

— Умеете обращаться?

Лысенко кивнул и уверенно набрал номер. Спросил, когда абонент отозвался:

— Пушкин, это ты?

Трубку поднял кто-то другой и, наверное, пообещал позвать Пушкина. Потому что участковый, прикрыв трубку загорелой ладонью, посчитал нужным разъяснить:

— Пушкин — это его настоящая фамилия. — И тут же сказал в трубку: — Пушкин, это я, Лысенко из Рождествена. Дежурный «УАЗ» прокуратуры в нашу сторону проехал? Да? Отлично! Значит, сейчас подъедут. Да, тут заварилось дело! Конечно, расскажу. А дежурный «рафик» питерской городской прокуратуры когда проезжал? Да что ты? Вчера вечером? Ну, бывай!

Последнюю фразу Лысенко его приятель Пушкин, наверное, не услышал: взбешенный помощник прокурора выхватил из рук участкового свой радиотелефон. И в это время одна за другой последовали две фотовспышки.

Фризе с удовлетворением спрятал свою «мыльницу» в карман брюк.

— Что за хулиганство? — яростно завопил помощник прокурора и бросился к Владимиру. — Немедленно отдайте фотоаппарат!

— А как же свобода печати? — Фризе отступил на шаг, пытаясь избежать прямого столкновения с Рыбкиным. — Я нештатный репортер. Мое дело — фотографировать. — Он сделал еще шаг в сторону, так как Рыбкин тянул к нему руки. — И я на чужой площадке не играю. На своей.

Помощник прокурора оставил попытки схватить Фризе.

— Кто вы, черт возьми?

— Нештатный корреспондент газеты «Криминальное подполье».

Такая газета просуществовала всего месяца три и почила в бозе несколько лет назад. Но у Владимира остались визитки. Иногда эти визитки его выручали. Он достал из нагрудного кармашка одну из них и протянул помощнику прокурора.

— Это, черт возьми, всего лишь визитка! — рявкнул Рыбкин. — Мне нужны документы! Я вас задерживаю! Марш в машину!

— Обойдетесь!

— Майор!

В это время дверца дежурного «рафика» прокуратуры открылась, из нее выглянул оставшийся в салоне мужчина.