Посланец

– Ногу не отдам.

– И я не отдам, – опустилась рядом на колени Мерлью. – Скажи, Найл, а как вы прошли здесь в прошлый раз?

– По просеке, – шепнул правитель. – Пробили жнецом просеку и прошли.

– Понятно, – кивнула принцесса. – Попей еще бульону.

– Нет…

Девушка наклонилась и коснулась его губ своими, жаркими и сухими.

– Тебе нужны силы.

– Ладно, – Найл провел языком по губам, – давайте.

Принцесса уступила место Сонре и стала о чем-то совещаться с Нефтис. Тут в поле зрения появился Рион и восторженно заорал:

– Юккула родила девочку!

Пареньку тут же отвесили тяжелый подзатыльник.

– Рион, – повернул голову Найл. – А как ты узнал?

– Дравига спросил. Они ведь с Шабром прямо отсюда могут разговаривать.

– Уйди, – махнула на паренька Сонра, – дай правителю поесть спокойно.

– Рион, спроси про Савитру, ладно?

К тому времени, когда Найл осушил флягу, Рион вернулся и сообщил, что у Савитры родился мальчик. Потом Сонра тщательно отмерила глоток сока ортиса, и правитель погрузился в небытие.

* * *

К утру Найл почувствовал себя лучше и даже смог сесть. Правда, придавленная накануне нога оставалась черной, немного распухла и кое-где на ней появились дурно пахнущие нарывы. Сонра принесла флягу с бульоном. Правитель выпил всю, получил на язык немного сока ортиса и ощутил себя вполне здоровым человеком.

– Вот только идти я сам не смогу, придется нести.

– Принцесса Мерлью сказала, что сегодня мы вряд ли выступим, – ответила ученица медика.

Принцесса тем временем затеяла игру с огнем: выбирая в костре ярко пылающие сучья, она выходила из выложенного травой круга и тыкала факелом в желтые наносы едкой сухой пыльцы. Та с громким треском вспыхивала, пламя вскидывалось чуть не на метр в высоту, но тут же .опадало, оставляя на земле черную смолистую пленку. Мерлью выжгла почти все вокруг – за исключением пространства между лесом и лагерем путников. Немудрено: если Найл и со своего места ощущал волевой напор чащобы, то ближе к стволам трудно было даже просто ходить.

Однако Мерлью сопротивление леса не смущало: в очередной раз взяв по факелу в обе руки, она направилась вперед не одна, а спрятавшись за спинами плотного строя смертоносцев. Первый сук, описав в воздухе пологую дугу, погас и рассыпался о землю мелкими угольками, другой угодил в большую желтую поляну – звонко затрещало пламя, коротко дыхнуло теплом, и огонь опал, но тут же пыхнул в другом месте, немного в стороне.

Принцесса в сопровождении пауков вернулась, выбрала еще два факела и опять двинулась вперед. Так, шаг за шагом, прикрываемая отрядом смертоносцев, она проложила черную дорожку почти до самой чащи, когда порыв ветра внезапно сдернул с крон целое облако пыльцы и бросил на смелых пришельцев.

Найл охнул, мгновенно вспомнив и вопли обожженного пыльцой Доггинза, и то, как слуга жуков сутки валялся без сознания, но тут принцесса взмахнула рукой…

«Ба-бах!» – оглушительно ударило по ушам. Найл успел увидеть, как закувыркались по земле раскиданные в стороны смертоносцы, но тут его опрокинуло самого, а когда он опять сел, то целые и невредимые пауки во главе с принцессой со всех ног улепетывали в сторону лагеря.

Через минуту принцесса упала рядом с правителем и, тяжело дыша, восторженным голосом сказала:

– Я думала, это конец. Не быть мне королевой.

Ее брови и ресницы скрутились в коротенькие пепельные спиральки, но роскошные золотые волосы ничуть не пострадали.

– Я тебя все равно очень люблю, – ответил Найл.

– А что? – немедленно забеспокоилась Мерлью. – Что-то не так?

– Все в порядке, – утешил ее правитель. – Не ноги, отрастут.

– Да что случилось-то? – потребовала ответа девушка.

– Ничего страшного, – не удержался от улыбки Найл. – У тебя брови и ресницы опалились.

– Как?! – Принцесса провела рукой по лицу, взглянула на ладонь, но ничего не увидела и азартно заявила: – Все равно я его добью!

Пауки приходили в чувство намного дольше, но вскоре после полудня маленький отрядик из трех десятков смертоносцев и одного человека опять двинулся в наступление.

Издалека было видно, что паукам не удается в полной мере компенсировать волевое давление леса, что и восьмилапые, и принцесса двигаются с немалым трудом, однако они все же подобрались на расстояние броска, и два рассыпающих искры факела один за другим полетели в чащу.

Эта попытка обернулась неудачей, но с пятой или шестой что-то невесомое подхватило огонь, язычки пламени, бодро потрескивая, разбежались в стороны, и… давление со стороны леса исчезло,

– Получилось! – радостно закричала от стены зарослей Мерлью, но разбежавшееся по верхам пламя исчезло так же внезапно, как и появилось, и неожиданно возродившийся волевой отпор буквально распластал девушку по земле.

Пауки спохватились, объединили сознания и восстановили защиту. Принцессе удалось встать, она с трудом доковыляла до травы и опять упала рядом с Найлом. От былого азарта не осталось и следа.

На этот раз девушка отлеживалась довольно долго. Но когда заговорила, первыми словами были: «Я его все равно запалю!»

Найл так и не понял, почему принцесса не послала, по своему обыкновению, вместо себя кого-нибудь другого, но после полудня она, вся в черных смолистых пятнах, под прикрытием пауков снова направилась к бледно-зеленой непроходимой стене.

Вновь и вновь повторяла Мерлью безуспешные попытки, пока наконец сразу оба факела не упали в удачное место. Сперва довольно долго из-под переплетения корней поднимался черный дым, потом появились языки пламени.

– Ну вот, – вернулась в лагерь Мерлью, – теперь остается только ждать.

Некоторое время огонь ютился на одном месте, еле доставая до мгновенно завядших ветвей, потом вдруг взметнулся до самых крон, затрещал, начал расползаться в стороны. Несколько минут лес еще держался, давя на пришельцев волевым щитом, но в конце концов сдался. Ментальный напор исчез.

– Да и пыльца больше не летит, – добавила принцесса. – Можно ждать спокойно.

Гигантское пламя весело плясало, истребляя непреодолимую стену, а люди устроились вокруг своего маленького костра и принялись за вчерашнее жаркое. Найл отказался от бульона и тоже предпочел кусок горячего мяса плавунца. И в этот миг прозвучал зов.

Это были не слова, а энергия, которая зародилась прямо в сердце, быстро наполнила тело, едва не перехлестывая через край, и правитель ощутил себя не самостоятельной личностью, а частицей чего-то другого, бесконечно огромного и непостижимого. Приняв заполнивший сознание контакт, Найл без труда понял безмолвное удивление Великой Богини:

– Зачем ты пришел, Посланник?

– У нас беда, – торопливо объяснил правитель. – В город пришли захватчики.

– Я знаю, Посланник. Но зачем ты пришел?