Посланец

– Смертоносец-Повелитель много потерял, когда взял на себя все заботы, – неторопливо начал объяснять Борк. – Вы сами воспитываете детей, сами назначаете производителей, сами осуществляете воспитание. Но ты не должен забывать, Шабр, что поведение двуногих подражательно. Они ведут себя не так, как им говорят, а подражают тому, что видят. А что может увидеть ребенок на вашем острове? Вот и проявляют они себя так, как нужно, только испытывая страх перед наказанием, только когда ты рядом. А стоит тебе отвернуться – и все летит кувырком. Поэтому запомни на будущее: воспитание двуногих должно быть семейным! Они должны смотреть на родителей и поступать потом точно так же, как те. В итоге дети растут сами, без труда с нашей стороны. Носители породы помнят, что спариваться нужно со своей партнершей, и не допускают перекрестного скрещивания. И все это – без дополнительного контроля и принуждения. Ученому остается только незначительная корректировка воспитываемых навыков и выборочная проверка закрепления установочных принципов. В результате здесь я один поддерживаю чистоту породы, а вы, в городе, всей толпой не можете предохранить кучку слуг от вырождения.

Найл понял, что для советника он являлся исключительно представителем дикой расы, которая предусмотрительно оставляется в пустыне для нужд селекции, обычным экземпляром для изучения. Не то чтобы правитель обиделся, но тем не менее сконцентрировал волю и сильно, но не резко нажал на паука. Смертоносец отъехал в сторону – аж лапы по полу заскрипели, а Найл с независимым видом подошел к окну и выглянул наружу.

– Красивый вид. Хорошо здесь у вас.

Борк не обиделся. Скорее наоборот, испытал удовлетворение. Теперь он точно знал, с кем имеет дело.

– Рад видеть тебя, Посланник.

– И я рад с тобой встретиться, советник Борк. – Найл повернулся и присел на подоконник. – Шабр говорил мне, что ты открыл радикальный способ поддержания человеческой породы в здоровом состоянии.

– А ты уверен, что хочешь знать этот способ, Посланник? – спросил советник.

Как это нередко бывало при общении с пауками, присланный им мысленный импульс имел двойной подтекст. Задавая свой вопрос, Борк интересовался, к кому относит себя правитель: к людям или смертоносцам.

Найл не решился ответить сразу. Научившись мыслить и общаться, как пауки, узнав их тайны и трудности, он как бы стал одним из восьмилапых. Он даже мог довольно спокойно обсуждать вопросы чистки и возрождения человеческой расы, не испытывая при этом никаких эмоций. Но одновременно правитель оставался одним из людей, болел за своих, за их будущее, их здоровье, – он не мог позволить, чтобы они вымерли! К людям или смертоносцам относит себя он сам? Найл не мог отказаться ни от тех, ни от других, не мог предпочесть ни одну из сторон… Скорее он относил себя к той цельной культуре, в которой люди и пауки сосуществовали.

– Я не человек и не смертоносец, советник Борк. Я – хранитель цивилизации.

– Тогда я понимаю, почему именно тебя выбрал своим преемником Смертоносец-Повелитель, – после короткой паузы ответил советник. – Я покажу и расскажу тебе все, и уже ты сам решишь, нужна ли тебе эта тайна. Нам придется потратить примерно день пути, чтобы ты мог увидеть все своими глазами. Давай отложим общение на завтрашнее утро.

* * *

Поскольку Симеон тоже собирался участвовать в предложенном Борком общении, то развернул бурную деятельность: собрал на три дня провизии – с запасом; проверил ножи и копья; ощупал каждый шов на обуви и одежде Савитры и Сонры, которым предстояло нести припасы. Глядя на эту суету, Нефтис заявила, что правителя никуда одного не отпустит, и тоже решила взять на всякий случай двух стражниц. Всем им, естественно, тоже необходим был провиант… Утром перед замком стоял мощный отряд из двадцати человек, и Найл очень надеялся, что дети всего этого не заметят. А то ведь тоже увяжутся.

К чести советника, он не выразил ни малейшего удивления, обнаружив вместо двух человек целую толпу, и быстро повел всех по дорожке, уводящей вглубь Провинции.

– Шабр, ты помнишь книгу, которую привозил мне вместе с умеющим читать слугой?

– Помню, Борк.

– Именно из нее я получил ключ к тайне происхождения человека. Жаль, потом вы ее сожгли…

– А слугу? – с надеждой спросил Найл.

– Умение читать карается мучительной смертью, – напомнил о древнем законе Шабр.

– Это совсем не важно, – привлек к себе внимание советник. – Как ты помнишь, Шабр, все ученые считают, что человек в принципе не может быть разумным. Ведь, в отличие от полноценных разумных существ, он не способен ни общаться с помощью разума, ни пользоваться его силой, ни концентрировать волю и внимание. Человеческий интеллект напоминает опухоль, он однобок и нацелен лишь на то, чтобы компенсировать отсутствие когтей и клыков искусственными заменителями. Такими, например, как те, что несете вы сейчас. Но я никогда не мог понять, как люди вообще появились на поверхности этой прекрасной планеты. Попытки сравнить их строение и с нами, и с животными, имеющими внутренний скелет, порождают больше вопросов, чем ответов.

Советник Борк не разговаривал, а на ходу читал спутникам лекцию, в которой с понятной гордостью излагал историю своего открытия.

– Обратите внимание: в отличие от всех других зверей, у человека нет шерсти. Его ноги не приспособлены для передвижения, поскольку на них нет ни когтей, чтобы цепляться за землю, ни копыт, – у всех видов есть или то, или другое, а у двуногих нет ничего! Человеческий нюх развит плохо, а ноздри направлены вниз, хотя у всех остальных видов смотрят вперед. Его позвоночник постоянно испытывает перегрузки из-за вертикального положения тела, и в то же время именно прямохождение предусмотрено его внутренним строением! По всем признакам человек как вид не только не должен иметь разума, но и вообще не может существовать!

– Но ведь мы существуем, – напомнил Найл.

– Да, вы существуете, и это самый большой парадокс, какой только создавала природа.

Местность, по которой они двигались, постепенно понижалась. Все чаще ручейки сливались в небольшие озерца и прудки, которые местами растекались, образуя болотца. Дорожка превратилась в извилистую тропинку, никогда не знавшую о свежем песке.

– Тогда я предположил, что человечество зародилось в другом месте, не на земле, – продолжал Борк. – Но где? В общих чертах мои предположения выглядели так: разум человека мог появиться как заболевание, возникшее у двуногих животных, попавших в чуждую среду обитания. Только так недостойный разума вид мог получить зачатки интеллекта. Ты согласен, Посланник?

– Звучит до обидного логично, – вынужденно признал Найл, хотевший дослушать паука до конца, а уж потом вступать в споры.

– Истина не может быть обидной, – изрек смертоносец.

Найлу показалось, что где-то он эту фразу уже слышал.

– Предлагаю остановиться и поесть, – вывел людей на небольшую прогалину советник. – Теперь мы совсем рядом с целью нашего путешествия. Дальше Посланник пойдет со мной один.

– Пойдем сразу, – сказал Найл. – Нет у меня аппетита.

Дальше тропинки не было вообще. Правителю пришлось пробираться через кустарник, перелезать через гнилые повалившиеся стволы, проваливаться по пояс в мокрые ямы, пачкаться раскисшей глиной и вонючей ряской. Советник же без особых хлопот перебегал по натянутым между деревьями паутинкам. К счастью, смертоносец вскоре вывел правителя на скалы, и идти стало если не легче, то уж во всяком случае суше.

– Это здесь, – наконец-то сообщил Борк, когда Найл забрался на высокую, сплошь покрытую трещинами скалу. – Итак, Посланник, нам осталось ответить только на один вопрос: откуда явился на землю человек. Ответ нашелся в древней человеческой книге, обучающей искусству врачевания. Там был описан способ лечения болезней при помощи пиявок.

– Пиявки-то тут при чем? – удивился Найл.

– В этом и кроется разгадка! Помогать друг другу могут только родственные виды! Виды, долго существовавшие вместе, рядом, сумевшие приспособиться как к достоинствам друг друга, так и к недостаткам. Достаточно было вызвать слугу и внимательно на него посмотреть: широкие ступни вам нужны, чтобы не проваливаться в донный ил, ноздри направлены вниз для того, чтобы в них не заливалась вода, на теле нет шерсти потому, что оно постоянно находится в воде, а волосы на голове растут потому, что голова торчит над поверхностью. Прямохождение требуется, чтобы заходить на большую глубину, в воде все тела легче, и позвоночник не подвергается никаким нагрузкам. Вот и все. Все встало на свои места. Когда-то, очень давно, несколько человеческих экземпляров попали в тяжелые условия, которые вызвали хроническое заболевание головного мозга, ошибочно названное разумом. На самом деле никакого разума у людей нет. Посмотри вон туда…