Посланник

— Не назвала еще малыша? — тихо спросил он.

Она резко подняла голову, и ее волосы коснулись маленького личика малыша.

— Нет, подумать надобно. А ты как считаешь? — она положила малыша в люльку и стала собирать волосы. Этого выдержать уже Никита не мог. Он пересек комнату и, подойдя вплотную к Елене, коснулся руками ее волос. Она на миг замерла.

— Елена, жизнь моя, не могу уехать, пока не услышу голоса твоего, — он смотрел на нее горящим страстью взором.

— Послушай, Никита, зачем я тебе, не тревожь меня понапрасну. Ты молод, найдешь себе жену по положению и по возрасту. А я с дитем еще, зачем тебе жизнь свою портить? — она обняла его за шею и, ласково прикоснувшись к его груди, тихо всхлипнула.

— Ну что ты, о чем ты говоришь? Глупости все это! — он страстно сжимал в руках молодое и красивое тело. С улицы раздался голос Сашки, звавшего его.

— Я приеду, обязательно, через две седмицы! Жди меня!

Он быстрыми шагами покинул келью и по дороге повстречался с Сашкой.

— Никита Антонович, позволь с крестником проститься? — он уже поднимался, но Никита его остановил.

— Нет, на сборы пора, нам надо до полудня уже в Преображенском быть! — Никита впервые резко отказал Сашке, тот обиделся и, лихо повернувшись, ответил ехидно:

— Слушаюсь!

После Никита ругал себя за эту вспышку. В пути он много думал, как бы подступиться к Сашке.

«Придется рассказать ему обо всем, авось скажет чего-нибудь путного, а если и не скажет — не беда, кому-то все равно рассказать надо».

Он догнал Сашку, который ехал на Панкратовой кобыле и шутил с солдатами.

— Сашка! — крикнул Никита.

— Да, командир? — он остановил кобылу и ждал, пока подъедет Никита.

— Разговор у меня к тебе имеется, — Никита исподлобья глядел на Сашку. Тот с любопытством смотрел на Преонского.

Долго они вели задушевную беседу, отстав от отряда.

Заканчивался третий день пути, когда отряд Никиты въехал в предместье Петербурга. Вскоре они добрались до первого лазарета, где оставили своих раненых солдат. Там от случайно встреченных знакомых и узнал Никита, что Ольга уехала. Сначала она поселилась в поместье, а потом уехала с крестной сестрой в Астрахань.

Не почувствовал он сильного огорчения из-за ее отъезда и сам удивился. Его одно мучило — кольцо родовое. Всю челядь поочередно выспрашивал он о нем, когда вернулся домой. Сашка забавами да весельем развлекался, а Никита с каждым днем злился на всех из-за перстня.

А тем временем приближался великий христианский праздник — Троица. Был шестой день недели, именованной в народе «кличальной».

В этот день Сашка ушел рано поутру «усмирять водяного дедушку». Но Никиту нелегко было уговорить принимать участие в увеселительных обычаях, тем более что не только мысль о смерти матери, но и потерянное кольцо еще пуще сдавливали жесткими тисками грудь Никиты.

Ближе к полудню Дуне все-таки удалось вытащить Никиту на улицу.

— Барин, ну виданное ли это дело, такому хлопцу и дома сидеть? Дружок-то твой с заутрени умчался на Мойку и до сей поры там пропадает, — Дуня с грустью смотрела на печальное и красивое лицо своего хозяина.

— Ладно, только уговор — идем вдвоем. Хорошо?

— А как же мне, старухе, холопке, и рядом с вами? Вам бы уж впору с женой молодой.

— Ну что ты мелешь, пойдешь и все тут, — грозно ответил Никита. Нянька покорилась и тихо ответила:

— Уж тогда я за вами, как тень пойду, — она была явно польщена и смущена предложением Никиты.

— Как хочешь, упрямая, — он встал и пошел одеваться. Они быстро достигли берега Мойки, и как раз вовремя. Там вовсю веселилась молодежь. Сашку они не сразу заметили в толпе беснующихся парней. На речке дружной армадой громоздились плоты, на которых стояли, сидели и лежали парни. Они пытались скинуть друг друга в речку, а те, кто уже оказался в воде, плескались и кричали. Считалось, что эти шутки и забавы остановят злого водяного, который поднимает воду, дабы затопить берега с лесами и полями.

— Затея глупая, но веселая, — только и сказал Никита, увидев, как Сашка свалился с плота под крепким толчком Андрейки Синицы. Сашка так забавно орал из воды, что Никита невольно рассмеялся.

— Этот не только водяного, но и самого черта заставит уйти восвояси, — Дуня тоже засмеялась. Оказалось, что Сашка истошно так вопит не по обычаю, а по глупости своей. На плот-то уселся, а плавать и не умеет. Эх! Балда. Сколько мороки было с ним парням. Сначала вытащить не могли, потом долго откачивали, пока его уже сам Никита в чувство привел.

— О-о-ох! — только и мог выговорить Сашка под дружный хохот суетившихся около него. — Ох, жизнью вам обязан, Никита Антонович! — он схватил Никиту за рукав и по-детски вцепился в него.

— Да ладно, чего уж там! Жив главное, — Никита похлопал Сашку по спине, выбивая из него остатки воды и хмеля.

— Да горилки ему чарки две и живо в себя придет! — крикнул Андрей Синица и протянул ему ковш с медовухой, которую Сашка и выпил залпом под изумленные взгляды.

— Надо ж, из воды только и опять воду хлещет! — заметил конюх Никола, для которого любая медовуха водой казалась.

— Вода воде рознь, — ответил Сашка и вскочил на ноги.

Никита, убедившись, что Сашка раньше полуночи домой не возвратится, пошел один. По дороге, когда он сворачивал на свою улицу, его чуть не сбил человек на коне. Незнакомец обернулся, и Никита узнал Мишку Листова, который был слегка под хмельком.

— A-а! Это ты, Преонский? — хохоча, спросил Мишка.

— А ты что так напился? — в свою очередь, спросил Никита.

— У меня повод имеется для радости, а у тебя, как я знаю — беда! Что, сбежала Ольга?

Пока их перебранка продолжалась, вокруг них собрался народ.

— Ну, что же ты молчишь? Не дождалась милого друга и сбежала! Ха-ха, вот молодец! — Мишка гарцевал на своем арабском скакуне вокруг Никиты.

— Боишься с коня соскочить, чтобы трепку получить? — спросил Никита.

— Это я-то?! — Мишка пьяно слез с коня и, подойдя к Никите, зло усмехнулся. — Что у тебя за манера баб отшугивать, а к молодым мужикам благосклонность иметь?!

У Никиты аж в глазах помутилось от такой дерзости.

— Получай, гад! — кулак Никиты опустился прямо на ухо Мишки. Начались визги, крик, шум. Захмелевшим мужикам как раз не хватало немного битвы после игр и забав на воде. Слуги Преонских накинулись на слуг купцов Листовых. Потом в дело ввязались друзья и знакомые обеих сторон. В какой-то момент Никита и Мишка оказались в стороне от драки, и Никита, подойдя вплотную к врагу, проговорил:

— Я уверен, что в смерти Сергея виноват ты! И я клянусь, что отомщу тебе за него!

Мишка на миг опешил, потом, усмехнувшись, ответил: