Посланники Великого Альмы (Книга 1)

— А ты не можешь взять меня с собой?

— Нет. Это, к сожалению, невозможно. Но тебе и нельзя. Ты — вождь, у тебя обязанности перед людьми, их теперь у тебя много. Ты же не хочешь их бросить?

— Нет, но я не хочу бросать и тебя.

— Успокойся, это я тебя брошу. Сначала ты будешь ненавидеть меня, потом — забудешь.

— Я никогда не забуду тебя, Лори.

Тепосо буравил глазами дырку в песке, боясь поднять голову, боясь встретить ставшую родной улыбку и искры её насмешливых глаз. К чему ему эта царственная диадема, к чему положение касика, когда в его жизни не будет её, Лори? "Я буду самым печальным вождем в роду альмаеков", — также печально подумал Тепосо. И, уже никого не стесняясь, несчастно поглядел на Сару:

— Сара, пожалуйста, придумай что-нибудь!

Она отвела глаза и покачала головой.

Тепосо окинул влажным взглядом горизонт, умоляя небо никогда не посылать сюда грозы. Он хорошо запомнил рассказ Джулии о том, как Бог сотворил мир, и стал мысленно обращаться к нему: "Бог! Ты сделал землю и небо, насадил их рыбами и птицами, сотворил животных. Ты сделал человека. Бог, я, твой сын, прошу тебя — отмени грозу, ладно?"

Лори снова коснулась его руки.

— Тренер, я скажу тебе сейчас одну фразу, которой всегда можно утешиться. Запомни, все хорошее — недолговечно, и оно всегда кончается.

Тогда он поднялся и, не оглядываясь, пошел прочь.

— Погиб парень, — прокомментировала Дороти. — У тебя дар, Лори, приговаривать людей.

— Заткнись! — неожиданно крикнула Лори. — Ты меня саму-то со счетов не сбрасывай!

Она с жалостью смотрела в спину Тепосо.

— Продолжим? — Джулия откашлялась и вновь принялась за Сару. — Мы поторопились, решив, что наша миссия закончена. Когда мы возвращались из Бель-Прадо, Тепосо рассказал нам о предостережении альмаекам. Ты что-нибудь знаешь об этом?

— Знаю, что вы знали об этом. Мне рассказала Лори.

— Так вот, ведь это я побывала сколько-то там веков назад, предупредив их. Надо сказать, что я поступила жестоко. Лучше б я этого не делала. Я попробовала мыслить, как ты, Сара, и вот что у меня вышло. Предостережение в точности совпало с этими событиями, и мне, видимо, придется навестить древних альмаеков.

— Тебе не придется этого делать, — ответила Сара, разглядывая свои руки.

Джулия вскинула брови.

— Как так?.. Ведь они должны услышать обо всем — что меня зовут Дила, чтобы Литуан сразил меня, назвав этим именем.

— Я была там.

— Что?! Сара, а ну посмотри мне в глаза! Ты врешь!

— Зачем мне это нужно, Джу? Я была там спустя четверо суток после того, как вы отправились в Бель-Прадо. Там была гроза?

— Была. Мы вынуждены были ненадолго остановиться у мондурукусов.

— Я передала им все, и тебе не о чем больше беспокоиться. Предостережение дошло? Дошло. И хорошо, что ты не была на моем месте.

— Почему хорошо?

— Потому что я умерла там.

Джулия подалась вперед.

— Умерла?!

— Да. Главная жрица дышала на ладан, и ей якобы перед смертью пришло откровение. Это там так подумали. Ее дух вышел из нее, и она практически была мертва. Но спустя мгновение — или в тот же миг — в неё вселилась моя душа. А мое тело, вот это, стало временным прибежищем её души. Чтобы потом окончательно вознестись к небесам.

— Ничего не поняла. Дай подумаю. Ее душа — в твое… Твоя — в её. Она что, два раза умерла?

— Выходит, так.

— Чертовщина какая-то.

Джулия все же недоверчиво смотрела на подругу.

— Ну что ж, спасибо тебе, Сара. Я бы не хотела ощутить это на себе. Стоп! — Джулия хлопнула себя по бедру. — Вот оно что! А я думаю, что это Сара боится глазки поднять? А ну отвечай, почему ты не рассказала о своем «душевном» приключении по нашему возвращению? Детей мы тогда ещё не спасли, а ты уже доложила об этом. Ну, Сара?

— Я хотела, чтобы вы были уверены в успешном исходе на сто процентов. А так — могли занервничать.

— А по-другому — могли молодецки прогуляться до подземелья и провалить к чертям собачим операцию!

— Ты несправедлива по отношению к нам. Когда это мы относились к работе как к прогулке?

Джулия резко сбросила обороты.

— Я не так выразилась и не то имела в виду.

— Конечно, не так. Это особый случай — прецедентов нет и не будет. Зря ты так, Джу.

— Наверное, — вздохнула Джулия. — Извини меня.

— Да ладно… Сейчас я сяду писать послание Харлану, потом ты напишешь несколько слов Бесси.

— Можешь не торопиться. Мы будем ждать вестей от Паргауна, чтобы быть уверенными, что дон Иларио и его войско погрузились на корабли и убрались отсюда. А пока есть возможность расслабиться: командор в спешке оставил свой походный ларчик, и в нем — семь, нет, восемь бутылок вина.

3

Ярость шквалом накатила на дона Иларио, когда Уджумен приказал своим воинам выкатить из форта бочки с золотом.

"Это ваше, — сказал вождь иругенов, обращаясь к командору. — Мы добывали золото для вас добровольно".

Солдаты одобрительно загалдели. А для дона Иларио это было оскорблением. Он с яростью смотрел на Уджумена, а видел не только его. Права была богиня альмаеков, когда говорила командору, что мечи его солдат увязнут в десятитысячном войске. А ему виделось не десять тысяч, а, наверное, не менее сотни тысяч индейцев. Их раскрашенные в боевые цвета тела расплавленной бронзой затопили побережье.

Дон Иларио отвел взгляд и увидел их ещё и на воде: сотни юрких каноэ ощерились копьями и непомерно длинными стрелами.

Несколько суденышек сновали от берега к кораблям, перевозя на них бесценный груз парусов. А на самих галионах матросы уже вздергивали их на мачты. Проводы были спешными.

Диего де Аран отдал приказ солдатам — доставить золото на "Марию Глориосу".

Командор одарил его тем же взглядом, что и касика: он, видите ли, возомнил себя военачальником! Вы, дескать, дон Иларио, оказались в дерьме по уши, и мы — что тоже не отрицаем — по это же место и в той же емкости. Первым делом — на Эспаньолу, решил де Аран, а там — на усмотрение губернатора Николаса Овандо. Прикажет тот ему доставить Хуана де Иларио в кандалах в Испанию — Диего доставит, прикажет самому надеть на себя кандалы — наденет. Но будет носить их недолго.

"Крыса! — командор брезгливо глядел в ядовитую физию предателя. Спасай свою шкуру! Но я уже вижу твою преобразившуюся личину, когда ты вместе со мной предстанешь перед королевским судом. Ты примешь облик хорька и будешь вонять в мою сторону поганым ртом, а свой зад выставишь на обозрение судьям. Единственный преданный человек был в отряде — Кортес. Он порывался найти жриц, вот, по-видимому, и нашел".

Командор подошел к шлюпке и велел доставить себя на "Санта Марию". Каюта пока ещё находится в его распоряжении. До позднего вечера он с отвращением слушал гнусавый голос шкипера Диего Санчеса, отдававшего распоряжения матросам, скрип рангоута и блоков и дружное «взяли», когда ставились паруса.