После – долго и счастливо

– И чья же это была идея – твоя или его?

Хардин говорит очень тихо, и я понимаю, что он вовсе не так зол, как я ожидала. Однако тут кое-что похуже злости – боль. Хардину больно, и у меня скручивает живот и сдавливает грудь от захлестнувшей его волны удивления и предательства.

Мне не хочется рассказывать Хардину, что это Лэндон предложил переехать в Нью-Йорк. Не хочется рассказывать, что Лэндон и Кен помогли с рекомендательными письмами, копиями документов и заявлениями.

– Я собираюсь пропустить семестр после переезда, – говорю я, надеясь отвлечь его от предыдущего вопроса.

Он поворачивается ко мне. В свете фонарей его щеки горят красным, глаза сверкают от бешенства, руки сжимаются в кулаки.

– Это он придумал? Все это время он знал об этом, а сам, убедив меня, что мы – не знаю – друзья… даже братья, проворачивал свои делишки у меня за спиной.

– Хардин, все совсем не так, – защищаю я Лэндона.

– Конечно, не так! Вы оба совсем не те, кем притворялись! – кричит он, неистово размахивая руками. – Ты слушала, как я выставлял себя дураком, предлагая тебе женитьбу, усыновление и прочую чепуху, хотя знала – черт возьми, прекрасно знала, – что собираешься уехать? – Он дергает себя за волосы и поворачивает к двери, а я пытаюсь его остановить.

– Пожалуйста, не ходи туда в таком настроении. Останься со мной, и мы поговорим об этом. Нам столько всего нужно обсудить.

– Отстань! Черт, просто отстань от меня! – Он сбрасывает мою руку с плеча, когда я дотрагиваюсь до него.

Хардин дергает за дверную ручку и, судя по звуку, срывает дверь с петель. Я не отстаю от него ни на шаг, надеясь, что он не станет делать именно то, о чем я думаю, именно то, что он всегда делает, когда в его жизни, в нашей жизни происходит что-то плохое.

– Лэндон! – врывается Хардин на кухню. Хорошо, что Карен и Кен, по всей видимости, уже поднялись в спальню.

– Что? – отзывается Лэндон.

Я вхожу вслед за Хардином в столовую: Лэндон и София до сих пор сидят за столом, между ними почти опустевшая тарелка со сладостями.

При виде разъяренного Хардина – зубы стиснуты, кулаки сжаты – Лэндон меняется в лице.

– Что происходит? – спрашивает он, с опаской оглядывая сводного брата, прежде чем посмотреть на меня.

– Не отвлекайся, смотри на меня, – рявкает Хардин.

От неожиданности София вздрагивает, но быстро берет себя в руки и переводит взгляд на меня. Я стою перед Хардином.

– Хардин, он не сделал ничего плохого. Он мой лучший друг и просто хотел помочь, – говорю я. Мне известно, на что способен Хардин, и, когда я думаю о том, что может случиться, если его ярость направлена на Лэндона, мне становится дурно.

– Не лезь в это, Тесса, – произносит Хардин не оборачиваясь.

– Ты о чем? – спрашивает Лэндон, хотя совершенно ясно, что он знает причину, почему так разозлился Хардин. – Погоди-ка, это ты про Нью-Йорк?

– Черт возьми, да, про Нью-Йорк! – ревет Хардин.

Лэндон встает, и София одаривает Хардина убийственно-предостерегающим взглядом. Именно тогда я решаю, что не против, если соседская дружба между ней и Лэндоном перерастет в нечто большее.

– Я просто хотел сделать лучше Тессе, когда пригласил ее ехать со мной! Ты ее бросил, и она была раздавлена, просто раздавлена. В Нью-Йорке ей будет лучше всего, – спокойно объясняет Лэндон.

– Ты хоть понимаешь, что ты за ублюдок? Прикидывался моим другом, а сам такое устраиваешь? – Хардин снова начинает ходить взад-вперед, на этот раз на маленьком пятачке свободного пространства столовой.

– Я не притворялся! Ты снова облажался, а я пытался ей помочь! – восклицает Лэндон в ответ. – Я друг вам обоим!

У меня начинает бешено колотиться сердце, когда Хардин, пройдя через комнату, сгребает Лэндона в охапку.

– Помочь ей, забрав ее у меня! – Хардин прижимает Лэндона к стене.

– Тебе-то было наплевать! – кричит Лэндон ему в лицо.

Мы с Софией, застыв, наблюдаем за происходящим. Я знаю Хардина и Лэндона гораздо лучше ее, но даже мне неясно, что сейчас нужно сделать или сказать. Воцарился полный хаос: эти двое кричат друг на друга, Кен и Карен с шумом бегут вниз по лестнице, звенит и дребезжит посуда от того, что Хардин приложил Лэндона о стену.

– Ты ведь, черт возьми, знал, что делал! Я же доверял тебе, ублюдок!

– Ну давай! Врежь мне! – вскрикивает Лэндон.

Хардин заносит кулак, но Лэндон и глазом не моргает. Я зову Хардина по имени, и Кен, кажется, тоже. Краем глаза замечаю, как Карен хватает его за рубашку и оттаскивает назад, чтобы он не втиснулся между двумя парнями.

– Врежь мне, Хардин! Ты у нас такой крутой, чего тебе стоит, давай, врежь мне! – продолжает подначивать Лэндон.

– И врежу! Я… – Хардин опускает руку, но тут же вскидывает ее снова.

Щеки Лэндона раскраснелись от гнева, грудь вздымается, но, похоже, он ни капли не боится Хардина. Он выглядит очень злым, но в то же время собранным. А я наоборот. Не знаю, что сделаю, если двое дорогих мне людей сейчас подерутся.

Я снова перевожу взгляд на Карен и Кена. Они, видимо, не беспокоятся за Лэндона, а спокойно смотрят, как Хардин и Лэндон орут друг на друга.

– Нет, ты этого не сделаешь, – говорит Лэндон.

– Нет, черт возьми, сделаю! Разобью этот чертов гипс о твою…

Тут Хардин осекается. Пристально посмотрев на Лэндона, он оглядывается на меня и поворачивается обратно.

– Да пошел ты! – кричит он.

Опустив кулак, он разворачивается на пятках и выходит из комнаты. Лэндон остается стоять у стены с таким видом, будто сам сейчас готов кого-нибудь ударить. София вскакивает и, подбежав к нему, начинает его успокаивать. Карен и Кен, тихо переговариваясь, тоже подходят к Лэндону, а я стою посреди столовой и пытаюсь понять, что же только что произошло.

Лэндон подначивал Хардина ударить его. Терпение Хардина было на пределе, он думал, что его снова предали и обвели вокруг пальца, но все же сдержался. Хардин Скотт не стал прибегать к насилию даже в такой сложный момент.

Глава 61 Хардин

Я не останавливаюсь, пока не оказываюсь на улице, и только тогда понимаю, что Кен и Карен тоже были в комнате. Почему они не попытались мне помешать? Неужели они откуда-то знали, что я его не ударю?