После измены (сборник)
Шрифт:
– Спасибо тебе! За билет, за море, за то, что хотел что-то изменить в своей и моей жизни! Что поделаешь – не получилось! И никто в этом не виноват! Знаешь, у нас когда-то пели такую песню: «Вот и встретились два одиночества. Развели у дороги костер». – Она рассмеялась и провела ладонью по его лицу: «А костру разгораться не хочется! Вот и весь разговор!»
Жако внимательно посмотрел на нее и поцеловал ее руку.
Назавтра он отвез ее в аэропорт.
Лиля очень обрадовалась Москве. Ехала из Домодедова и с удовольствием разглядывала
А иначе совсем тогда все бессмысленно, совсем. Вся ее жизнь.
А дома ждало письмо от Зинаиды. Та писала, что в «эту чертову столицу, блин, что б ее» она – ни ногой. Дома мамка и папка. Сеструха с семьей. Племянники любимые. Своя кровать и банька во дворе. Да и на примете есть один – ничего так мужичок, разведенный. С батей в гараже работает. Может, что еще и выгорит! Короче, подруга, остаток вещей вышли посылкой, зеленую куртку оставь себе. Да, и черную сумку с блестящей пряжкой тоже.
Лиля не знала, радоваться ей или огорчаться. Нет, с одной стороны – слава богу, что Зинка съехала. Грязь и бесконечные выпивоны порядком поднадоели. Можно сделать генеральную уборку, повесить новые шторы и купить наконец телевизор. Вот только платить за все это тоже придется самой. А работы еще нет, и какая будет… И вопрос – когда? А съезжать и снимать угол подешевле, у каких-нибудь алкашей или сумасшедшей бабульки, тоже не очень хочется. Хорошо, что в заначке остались какие-то деньги. Небольшие, но продержаться пару месяцев можно.
Да и что загадывать? Назагадывали уже! Хватит! Вот всего месяц назад была мужняя жена с отдельной квартирой, пару дней назад – почти невеста французского подданного. А сейчас… Сейчас одинокая, немолодая, бездетная женщина. К тому же – еще и безработная!
Посмеялась бы над злодейкой-судьбой, да что-то не получается. Слезы есть, а смех закончился. Такие дела.
Работа нашлась довольно быстро – Лиля сама удивилась. Недалеко от дома, компания по производству пластиковых окон. Должность – менеджер по продажам. Теперь все – менеджеры по продажам. Плюнь – попадешь в менеджера, не меньше.
Ладно, хоть горшком называйте, только дайте человеческую зарплату.
Обои Лиля все-таки переклеила. Шторы поменяла. Купила маленький телик и микроволновку. На потертый диван – пушистый плед, на журнальный столик – настольную лампу с синим абажуром. И стало уютно! Наконец-то почувствовала, что у нее появился дом. А это – главное. Когда человеку хочется вернуться домой.
И еще почувствовала, какой подарок ей преподнесла Зинаида, встретив на жизненном пути разведенного механика из батиного гаража.
И еще кое-что почувствовала она спустя две недели. Например, тошноту, головокружение и слабость в ногах. И еще проснулся нечеловеческий, просто зверский какой-то аппетит.
Лиля решила, что события последних месяцев дали о себе знать. Правда, немного
смущал разыгравшийся аппетит…Но она гнала от себя подобные мысли. Боялась просто, а вдруг ошибается…
Но однажды после работы опрометью бросилась в аптеку – за тестом. И так же бегом – домой. Просто еле добежала.
А когда три раза перепроверила результат, то села на пол в ванной и просидела весь вечер, очумевшая от счастья и неожиданности.
Каждый день она подходила к зеркалу и становилась в профиль. Выпячивала все еще плоский живот и гладила его ладонью. И еще приговаривала:
– Маленький мой! Сыночек! Спи, мой родной! Спи и кушай! Набирайся сил! – и обязательно добавляла: – Все у нас с тобой будет хорошо! Это я тебе обещаю!
И больше ни о чем Лиля не думала! Ни о деньгах, ни о работе, ни о том, как она – нет, они – будут выживать. Потому что знала: вот теперь все будет точно: хорошо! Потому что слишком долго и много было всего плохого! А так в жизни не бывает!
А через пару месяцев, практически одновременно – как бы это ни было смешно, – объявились все трое и все сразу. Трио бандуристов в полном сборе.
Первый – Ростик, который, смущенно покашливая, пытался оправдаться и объяснить, что был не прав. Что сильно погорячился и теперь об этом сожалеет. Что большого жизненного опыта у него нет и что, наверное, он придурок и ревнивец. Да и вообще, чего не бывает в семейной жизни! А по ней, Лиле, своей законной жене, между прочим, он сильно скучает. Да, сильно.
И это, видимо, здорово удивляло его самого. И конечно, он просит прощения. Хотя, она Лиля, тоже хороша…
Следующим был кудрявый Марик. Он написал Лиле эсэмэску, что понял, что и почем наконец-то. Разобрался в смысле. Лолка – дура и пустышка. Слез его не стоит, да и вообще… А Лиля… Лиля человек. Друг и жизненная опора. И что он – последний болван, что не смог понять этого с самого начала. И что без Лили ему «страшно плохо и страшно одиноко в этом ужасном мире». И тоже просил прощения.
Дальше было письмо из Марселя, в котором Жако пытался оправдаться, каялся и просил его понять – человек еще не очень оправился от удара судьбы. Но то, что Лиля – прекрасная, умная и добрая, понял сразу. Понял сразу, а вот затосковал по ней только сейчас. И про ту единственную ночь тоже писал. В том смысле, что тогда все было прекрасно, и еще, что он – последний и законченный козел. И тоже просил прощения.
Лиля выслушала Ростика, не отказала и Марику, прочла письмо от Жако.
И… выпила стакан теплого молока и съела две молодые морковки. Далее – улеглась спать. Режим для беременной женщины превыше всего!
А все остальное – право, такая ерунда! У нее еще будет время со всем разобраться и что-то для себя решить! Если вообще во всем этом есть смысл разбираться, кстати.
А то много вас, всяких! Да и вообще – какая разница? Главное – результат! А у нее, между прочим, сын на подходе! Обязательно – сын! Лиля в этом не сомневалась. Ни минуты!