После измены. Ядовитые чувства

Я вскрикиваю, а в глазах темнеет. Сердце стучит так сильно, что заглушает все остальные звуки. В одно мгновение скидываю лёгкую курточку и делаю шаг к краю моста.

Дрожу, как осиновый лист, и не решаюсь прыгнуть за дочкой. Малышка барахтается, кричит, уходит под воду.

Я не умею плавать. И Василиса тоже.

Замираю, открыв рот, паника хватает меня за затылок и утаскивает в свою пучину мрака и холода, парализует и душу, и тело.

– Помогите!
– наконец-то выдавливаю, собственный отчаянный крик оглушает.

Словно раненое животное падаю на колени и тянусь к дочери дрожащей рукой.Она вот тут, рядом, стоит только опуститься в воду, и я легко смогу её достать, но липкий ужас обволакивает. Я не могу и с места сдвинуться, парализованная собственным страхом. Так и реву, стоя на коленях, а сердце медленно разрывается на кусочки.

– Помогите!
– вырывается из груди с хрипом, больно обжигает горло.

Рядом проносится мужчина, и, скинув куртку на ходу, ныряет вниз головой. Я цепляюсь ногтями за край моста, смотрю на поверхность воды с надеждой.

Как только голова Василиски показывается над водой, я нервно всхлипываю:

– Милая, Васечка, доченька!
– тяну к ней дрожащие руки и на мгновение замираю, когда узнаю в нашем спасителе Димку.

Стрельцов ловко подплывает к мосту, прижав к себе Василису. Девочка громко откашливается, выплёвывая воду. Беру её на руки и сильно прижимаю к себе. Она рядом. Живая. Моя родная сладкая девочка.

Какая же я идиотка! Не уследила. Не успела ухватить её и не дать упасть. Дочь начинает истерично плакать, и я обхватываю её мокрое личико ладонями, хаотично покрываю его поцелуями. Губки у неё синие и дрожат.

– Ты в порядке?
– Дима заглядывает в мои глаза с тревогой.

Я могу только кивнуть в ответ, и снова прижимаю малышку к себе.

– Нужно её раздеть, - голос Стрельцова отрезвляет.

Вася вся мокрая до нитки. Поспешно расстёгиваю на ней куртку, стягиваю мокрый розовый свитер с белыми ромашками, обувь, джинсики и майку. Дима заботливо накрывает голое тельце девочки моей курткой, и едва я успеваю застегнуть молнию, заворачивает ещё и в свою. Поднимаю на него ошарашенный взгляд.

– Пошли, - приказывает Стрельцов, и я машинально подхватываю Василису на руки.

Ноги всё ещё дрожат после пережитого кошмара.

Дима быстро ведёт нас через парк к своей машине, дочка всхлипывает на моих руках.

– Холодно?
– спрашиваю я, но девочка упрямо молчит.

Стрельцов заводит мотор своей ауди и включает печку. Становится жарко. Сижу на заднем сидении, всё ещё не в силах отпустить малышку ни на секунду. Моя девочка. Испугалась.

Губки у моей зайки всё ещё синие. Хоть и май, вода ледяная. И пусть в воде она была не больше минуты, успела замёрзнуть.

– Спасибо!
– перевожу взгляд на Диму.

Он сидит за рулём, пронзающим взглядом смотрит на нас через зеркало заднего вида.

– Куда вас отвезти?
– слабая улыбка скользит по его лицу.

– Да не надо, мы...

– Алиса!
– рявкает, тормозя мои пламенные речи.
– Ты сейчас о ребёнке думай, а не о своей гордости.

Сглатываю ком в горле и стыдливо опускаю взгляд. Если бы его не оказалось рядом, если бы он не пришёл к нам на помощь, то... даже думать об этом страшно до боли. Смотрю на спящее личико Василисы, и слёзы обжигают мои щёки. Я бы не пережила, если бы произошло что-то ужасное. Громко всхлипываю, не сдержавшись, зажмуриваю глаза. Я чуть не лишилась самого важного человека в своей жизни.

– Так куда ехать?
– Дима поворачивается к нам, смотрит через плечо.

Называю адрес и машина легко срывается с места, звеня покрышками.

По пути мы молчим, и только подъехав к подъезду, я решаюсь снова поблагодарить Стрельцова:

– Дим, правда, спасибо тебе!

– Да не за что, Алис.

Поджимаю губы. Сердце трусливо жмётся.

– Знаешь, я бы хотел пригласить тебя на ужин, - тихий голос мужчины разрезает тишину.

– На ужин?
– надеюсь, что мне послышалось.

– Я бы на твоём месте не отказывал сразу. Хотя бы подумай.

Отрицательно качаю головой.

– Я замужем, - напоминаю то ли ему, то ли самой себе.

– Я знаю, - отмахивается.
– Это просто ужин. Не свидание. Это будет твоё спасибо за спасение девочки.

Я молчу. Прижимаю к себе спящую малышку с рыжими высохшими кудряшками.

– Алис, запиши мой номер. И подумай до выходных.

– Хорошо, - сдаюсь.

Записать номер - ни к чему не обязывает. Его номер будет у меня, и что? Я никогда ему не напишу и не позвоню. Удалю как только войду в квартиру. Зато сейчас Дима от меня отстанет и спокойно уедет. Достаю телефон и смотрю в глаза Стрельцова, залитые неподдельным блеском.

– Восемь, девятьсот двадцать пять...
– начинает диктовать, и я быстро нажимаю цифры на дисплее.

5

Дома я быстро развешиваю мокрую одежду дочки в ванной, пока она смотрит мультик и отогревается горячим молоком с мёдом. Моё тело всё ещё потряхивает от одного воспоминания, как Вася шлёпнулась в воду, как беспомощно барахтались на поверхности, а после медленно пошла на дно.

Я знаю, какого это - тонуть.

Я тонула дважды.

Первый раз я была совсем малышкой, ничего толком не помню. Меня тогда спас папа, кинувшийся в воду вниз головой, будто стрела.

Точно также, как сегодня Стрельцов отважно нырнул за моей девочкой.

Когда случился второй раз, я уже училась на первом курсе медицинского института. Мы собрались с одногруппниками на озере. Я не планировала заходить в воду, даже купальник с собой не брала. Но один из парней решил, будто я пытаюсь всех обмануть и соврала о паническом страхе. Он затащил меня в воду легко и смеясь, пока я извивалась в его руках и захлёбывалась истеричными воплями, отпустил, и я тут же пошла на дно.

Вытащил меня он же, когда точно убедился, что я не пошутила. Мы уже прошли курс о первой медицинской помощи, так что подруги смогли меня откачать.

С тех пор я боюсь утонуть даже в ванной.

Теперь и Василиса унаследует мой страх.

Заглядываю в комнату к дочке. Сидит и смотрит в экран телевизора, зажав маленькими ручками кружку.

– Василис, ещё не допила молочко?
– тихонько спрашиваю я, и малышка вздрагивает.

Переводит на меня напуганный взгляд и громко всхлипывает, губки дрожат, и слёзки быстро скапливаются в глазах.