После конца

— Джуно. — выдыхает Майлс. — О чем, черт побери, ты говоришь?

— Майлс, ты согласен обменять свою восьмидесятилетнюю жизнь на многие сотни лет?

Майлс открывают один глаз и позволяет себе опереться на меня. Он говорит, но его голос так слаб, что я должна наклониться, чтобы услышать его.

— Если я этого не сделаю, то умру? — выдыхает он.

Я касаюсь рукой его груди, и хотя мое тело онемело, а дух спокоен в трансе, я чувствую, как мои глаза наполняются слезами.

— Ты можешь умереть в любом случае. Но это мой единственный вариант, — признаюсь я.

— Тогда я согласен, Джуно, — говорит он, его голос — тихий шепот.

Я устраиваюсь около его головы. Одной рукой я начинаю расчесывать пальцами его волнистые волосы, пока жду, что смесь подействует и придет смертельный сон. Дыхание Майлса становится все более и более поверхностным, пока он не делает последний вдох и не остается совсем неподвижным. Слезы застилают мне глаза, когда я наклоняюсь и целую его во все еще теплые губы. А затем я иду, чтобы сесть у открытой двери лачуги.

Я закрываю глаза, поскольку мой дух отделяется от Йары. Я чувствую, как появляюсь из потустороннего тумана транса. И когда я полностью выхожу из этого состояния, вес решения, которое я приняла, давит на меня, парализуя страхом. Что я наделала?

«Это единственная вещь, которую ты могла сделать», — говорю я себе. Я открываю глаза и смотрю на пейзаж передо мной… плоская, бесплодная пустошь с округлыми красными холмами вдалеке.

Кроме обитателей пустыни, я — единственное живое, дышащее существо на множество миль вокруг. И я сижу на подъездной дорожке и жду.