После матча

Лишний раз пришлось убедиться, что нам, журналистам, с тренерами надо держать ухо востро. Не о том речь, кто ближе к истине, просто разные точки зрения. Думаю, что обе они – и тренерская и журналистская – футболу кстати и конкурировать им нет необходимости. Скорее всего, если тренер будет судить по-журналистски, он что-то упустит в своем деле, как и журналист, повторяющий специфические тренерские оценки, потеряет свое лицо. Тренеров отличает убежденность в своей практической правоте, без этого им не жизнь, как я не раз замечал, им трудно, просто невыносимо, противоестественно признавать, что другая команда играет лучше, вернее, чем та, которой он себя посвятил.

Тренеры и смотрят-то футбол не сверху, не с трибун, а с земли, откуда крупным планом – ноги и мяч. Может быть, так им и полагается смотреть – для работы, чтобы ни одного неверного движения не пропустить, по всей строгости предъявить потом счет игрокам. Да и что им эстетика, волевые взрывы, драматизм, роковые мгновения – все это для зрителей, для ложи прессы, им надо, чтобы игра шла как по нотам, без сучка и задоринки, через не могу, так, чтобы разбейся, а счет был в нашу пользу. Оттого им и видится, что ошибаются только свои и преуспевают тоже только свои. И ничего нет в этом зазорного, такова служба. Наверное, их маета, неусыпное око, талдычание, разносы и обеспечивают в конечном итоге стоющее зрелище, и нечего к ним придираться. Но и к их отзывам следует относиться с разбором.

Мне приходилось после XII, испанского, чемпионата его защищать. Те доводы – в этой книге, в очерке «Строгая осень». И вот снова та же задача. Но если четыре года назад противостоял легковесный нигилизм, то теперь – другое. Теперь, как мне думается, не все были готовы принять тот футбол, который увидели.

Что и говорить, мексиканский полдневный жар, в котором пеклись и варились матчи, высокогорье, требовавшее, чтобы к нему привыкли футболисты, заставили с собой считаться, что не могло не отразиться на игре, на ее темпе и тактике. IX чемпионат 1970 года тоже проходил на мексиканских стадионах, его сравнительно легко выиграла сборная Бразилии, и у меня тогда осталось ощущение, что объяснялось это не одним высоким классом команды, возглавляемой Пеле, но и тем, что она на удивление непринужденно чувствовала себя в этой стране, тогда как другие, особенно европейцы, выглядели стреноженными, не могли развернуться в полную силу. Правда, на этот раз, 16 лет спустя, сказалось, как мне кажется, накопленное умение приспосабливаться к своеобразию условий, и прежней разницы не чувствовалось. Но все же некоторое самоограничение давало себя знать.

Я бы назвал главенствующий принцип ведения игры на XIII чемпионате тактикой хоровода. Что мячом надо дорожить, попусту его не терять – заповедь старая, известная. Но никогда прежде так подчеркнуто она не соблюдалась, как на этом чемпионате. Едва ли не в каждом матче можно было наблюдать прямо-таки педантичную, скрупулезную тщательность перепасовки, любая команда, как только мяч оказывался у нее в ногах, связанным, сцепленным хороводом надвигалась через все поле от своих ворот к чужим. И получалась игра как бы по очереди, волнообразная: прилив – отлив. Превыше всего ценились точная и мягкая работа с мячом, осмотрительность, зоркость в каждой передаче, в каждом перемещении.

Коль скоро хороводы водили обе команды, неминуемы были дружные, в полном составе отходы назад на защиту своих ворот. Могло показаться, что торжествуют оборонительные помыслы. Да, мелькали матчи, когда одна из сторон отдавала инициативу противнику и судьбу свою связывала со случаем. Но ведь на чемпионат съехались 24 команды, сыграны были 52 матча, и вариации установок, поведения и игры были неизбежны. В основном же в лучших образцах тактика хоровода служила обоюдным, поочередным атакующим устремлениям, позволяя командам сохранить чувство собственного достоинства, без которого немыслимы ни победы, ни игровые достижения. Мы давно толкуем о взаимодействии и взаимозаменяемости, эти понятия привычны… Чемпионат заставил обратить внимание на взаимосвязанность как непременную, исходную черту командной игры.

Символом футбола XIII чемпионата останется матч Франция – Бразилия. Футбола, в котором пропорции искусства и борьбы были строго соблюдены, как и пропорции обороны и атаки. Футбола красивого, чистого, ничем не замутненного и не искаженного. Футбола продуманного, где любая неточность выглядела даже не технической ошибкой, а ляпсусом, глупостью. И как же мало было таких срывов в том матче! Наблюдая за ним, нельзя было не подумать, что, возможно, делается еще один шаг к полной обоснованности игры, исключающей какие-либо наивности и самообольщения, и в том числе то распространенное заблуждение, что команда имеет право сильной атакой или сильной обороной сгладить, компенсировать слабости своей обороны или атаки. Амплитуда колебаний футбольного маятника в том матче была размашистой, от ворот до ворот, требовала большой мобильности. Высокий класс командной игры как бразильцев, так и французов, как это ни покажется странным, выразился и в том, что звезды не выглядели в их составе исключительными, они были наравне с остальными,- настолько высоки требования к мастерству каждого игрока.

Не знаю, окажусь ли я прав, но от этого матча повеяло будущим футбола, не завтрашним, не ближайшим, а на годы вперед. Словом, некое предвосхищение. И потому мне еще так показалось, что гонка за развитием физических качеств футболистов, которая в последние годы стояла во главе угла, вряд ли может быть беспредельной, тогда как в искусстве обращения с мячом, в игровом разуме возможности совершенствования неиссякаемы. Истинные мастера, для кого мяч – живое, чуткое, верное существо, вместе с которым можно творить чудеса, встречаются все-таки редко, футбольные поля перенаселены атлетами скорее гоняющими мяч, чем играющими с ним, глядя на которых думаешь, не ошиблись ли они, избрав футбол, не пригодились бы лучше их бесхитростная сила, напор и мускульная масса в каком-нибудь ином спортивном занятии? Так разве нельзя пофантазировать, что со временем тонких мастеров футбола станет гораздо больше и игру они поведут иную, чем та, которую сегодня на разных уровнях выдают нам массовыми тиражами?!

Однако чемпионат мира – не выставочная экспозиция, а суровый турнир. Ни сборная Франции, ни сборная Бразилии, ни сборная Дании, которая тоже явила собой пример объединения разумных искусников, может быть, чуть попроще, без подчеркнутого шика, чем у первых двух сборных, победителями не стали.

Мне думается, что матч Франция – Бразилия дорого обошелся обеим командам, мы узнали, насколько высока цена грандиозного футбольного зрелища. Сыграв в четвертьфинале, по сути дела, досрочный финал со счетом 1:1, потом и дополнительные полчаса, потом проведя изматывающую душу серию пенальти, обе прекрасные, равные по классу команды оказались опустошенными. У бразильцев это выявилось еще во время матча в том, что они не забили три пенальти из шести (один в игре и два в серии), это они-то, кого мяч слушается беспрекословно. У французов – в следующей встрече, со сборной ФРГ, когда они так же мало напоминали самих себя, как черно-белые репродукции полотна Матисса или Сезана. В последней, решающей игре опустошение было бы в порядке вещей, но пути их пересеклись раньше.

А датчане, впервые приехавшие на чемпионат, оказались в наиболее трудной группе, тем не менее отвергли турнирный «дриблинг», играли только на победу, одолели команды Шотландии, Уругвая и ФРГ, но их великолепное самомнение было разоблачено в матче с испанцами, поражение было разгромным- 1:5. Однако футбол, который они выбрали, не проиграл, сборная Испании подстерегла и обернула к своей выгоде самомнение датчан, показав, насколько игра чутко отзывается на человеческие слабости, но не доказав свой футбольный класс. Сборная Дании оставила о себе память и просто добрую и поучительную.

Новый чемпион мира – сборная Аргентины все семь барьеров сурового турнира (шесть побед, одна ничья) преодолела по всем строгим правилам борьбы. Аргентинцы не слишком бросались в глаза, пока публика, печать, телевидение, авторитеты увлекались бразильцами, французами, датчанами. А заключительные матчи со сборными Англии, Бельгии и ФРГ проводили таким образом, что не возникало сомнений: да, они метят в чемпионы.

На предыдущем чемпионате Марадона не стал героем, по всей видимости, годами не вышел, а здесь ему было 25, возраст расцвета, и он получил такое же признание, как в свое время Пеле и Круифф. В пылу восторга и преувеличений ему приписывали целиком и полностью выигрыш Кубка ФИФА аргентинцами. На предыдущем чемпионате сияла звезда итальянского форварда Росси, однако Марадона его затмил. Если итальянец забивал свои голы в результате командных операций, то Марадоне оказалось доступно то, что считается чудом из чудес,- в одиночку обыграть всех, кто встал на пути, и послать мяч в сетку. Именно так он решил исход встреч со сборными Англии и Бельгии. А его игровая интуиция, его передачи партнерам, которые так и тянет назвать задушевными, его взрывная скорость, бесстрашие! Пусть эксперты вычисляют долю Марадоны в успехе сборной Аргентины. Она велика, но признать ее исключительной – значит довериться поверхностным впечатлениям, попасть в плен эмоциям. Полагается воздать должное и бесперебойной работе защитников новых чемпионов, и легкому, чуткому взаимопониманию игроков середины поля и форвардов. Не помог бы Марадона сборной Канады стать чемпионом, а команде высокого класса, аргентинской, помог.

Вот только жаль, что числится за Марадоной гол, проведенный в ворота сборной Англии плутоватым движением руки, скрытым от судьи, находившимся за его спиной. Потом Марадона и так и этак, и всерьез и в шутку, оправдывался, но куда денешься от телекамеры! Хроники футбола хранят немало неправедных казусов, то нечаянных, то умышленных. Однако они как-то не к лицу главным героям, которых хочется во всем видеть безукоризненными. Не могу припомнить подобных «шалостей» у Пеле, Чарльтона, Круиффа, Беккенбауэра, оставшихся для нас, если угодно, футбольными аристократами. А разве не такими же видим мы и сегодня наших звезд – Г. Федотова, Нетто, Шестернева, Воронина, Месхи?! В Марадоне, при всей его диковинной одаренности, нетнет да и промелькнет что-то от шустрого, себе на уме, готового при случае словчить сорванца. Изворотливость его толкает на подвиги, она же и разрешила поступиться совестью. Не собираюсь хоть сколько-нибудь умалить его игровую феноменальность, просто знаю, что футбольные оценки не отменяют нравственных.