После нашего разрыва

— Рискую!

— Я не говорю, что вместо Мерло нужно заказать джин с тоником. Это по-настоящему, Ви. Все это может снова разбить тебе сердце, — она сделала паузу. — С другой стороны, это может быть именно тем, что тебе нужно. Я не пытаюсь быть грубой, но ты увязла. Живешь с призраком. Не можешь закончить свою книгу, потому что пытаешься написать будущее, которого никогда не было — счастливого будущего, которого не могло быть с Шепом, если бы даже он выжил, — еще одна пауза, и подруга была уже на взводе. — Ви, я не уверена, что брак с ним был бы правильным выбором для тебя. Я держала это мнение при себе, но прошло уже больше года, и это правда. Именно так я себя и чувствовала. Но ты была так уверена, что окажешься домохозяйкой из пригорода, миссис Шепард Смолли, что приняла мантию прежде, чем это даже случилось, и сейчас, вроде как застряла в этом. Ты застряла в роли миссис Шепард Смолли, хотя этого никогда и не случится. Ты как миссис Хэвишем. Знаешь, из «Больших надежд»(прим.: роман Чарльза Диккенса, который был впервые издан в 1860 году). Только обновленная. Моложе и симпатичнее. И не нафталиненная.

— Софи! — Вайолет изо всех сил пыталась сделать глубокий вдох, но ее диафрагма не двигалась. Слишком много откровений за раз.

— Хорошо, ты еще не миссис Хэвишем, но уже в пути.

— Спасибо, — сказала Вайолет, душещипательный смешок сорвался с ее губ, когда она провела пальцами под глазами. Когда она начала плакать?

— Ой, не плачь, Ви. Разве ты не хочешь любви?

Разве ты не хочешь любви?

Хороший вопрос.

Она действительно знала романтическую любовь только один раз в жизни. И это случилось не с Шепом. Единственный раз, когда Вайолет была влюблена, это был мучительный, душераздирающий опыт. Честно говоря, девушка не могла сказать, что стремилась пережить это снова. И все же, она имела некоторое представление о том, каково это могло быть с Заком, на тех потерянных выходных в Йеле. Насколько полной она бы себя чувствовала, насколько цельной. Всякий раз, когда Вайолет переписывала их последнее прощание в голове, она слышала, как он произносил: «Я тоже тебя люблю». Девушка содрогалась от тоски, прежде чем строго себе напомнить, что все было не так.

— Значит, ты говоришь, что я должна пойти за Заком.

— Нет! Я не говорила этого. Я не настаиваю на том, чтобы ты прыгнула обратно в постель к горячему музыканту, который разбил твое сердце и сожалеет об этом десять лет спустя.

— Откуда ты знаешь, что он горячий?

— Я слышу это по твоему голосу. Он горячий. Признай это.

Обжигающий.

— Хорошо. Не надо. Я знаю, что он сексуальный, — засмеялась Софи, когда Вайолет ничего не ответила. — Я не говорю тебе куда-то прыгать. Определенно не в постель. Это отличный способ все запутать. Нет, Ви. Вот, что я говорю: иногда жизнь предлагает тебе что-то неожиданное, и, когда это происходит, на тебе вся ответственность, чтобы изучить это.

— Да. Я... обязательно, — ответила Вайолет.

Если Зак когда-нибудь выйдет из своего укрытия.

Она смахнула с лица еще больше слез, чувствуя безграничную благодарность к своей подруге.

— Как бы то ни было, — добавила Софи, и Вайолет услышала легкий юмор, наполнивший ее голос. — Считай это исследованием. Получится чертовски хорошая книга.

— Неожиданное продолжение «Я, а затем ты», — дрожащим голосом сказала Вайолет, преследуемая беспокойным хихиканьем.

— На чем он играет? Гитаре? Я должна сказать это: готова поспорить, что горячий гитарист, трахающий твои мозги, подействует на твой творческий кризис.

Вайолет ахнула, а потом захихикала.

— Софи!

— Я просто говорю! Бьюсь об заклад, что-нибудь да сдвинулось бы с мертвой точки довольно быстро.

— Ты ужасна.

— Да, я знаю, — захихикала Софи как семиклассница, которая наблюдала за красивым мальчиком со своей подругой сидя в библиотеке. — Но ты была довольно одинока со времен Шепа. Я имею в виду, ты ведь никогда не трахалась с Гарретом из клуба, так ведь?

— Н-нет! Фу!

— Итак, прошло слишком много времени с тех пор, как ты играла в доктора. Я имею в виду, если ты только не скрываешь чего-то от меня?

— Софи!

— Подумай об этом так: если тебе придется лишиться девственности во второй раз, ты могла бы сделать хуже, чем парень, который сделал достойную работу в первый раз.

— Софи! — снова воскликнула Вайолет, вытирая со щек последние остатки влаги. Все ее щеки исчезли из-за поддразниваний подруги. — Расскажи мне, как дела у Хью и детей. Меньше обо мне и больше о тебе!

Они разговаривали еще несколько минут. Софи, которая жила в Вестпорте, штат Коннектикут, со своим мужем и двумя маленькими детьми, работала над книгой коротких эротических рассказов и, наконец, получила запрос на свою работу от агента, которого она преследовала. Вайолет отпраздновала хорошие новости подруги с восторженным визгом, обещая ей перезвонить позже на неделе.

— Эй, Ви, — произнесла Софи прямо перед тем, как они отключились, ее голос был нехарактерно мягким и серьезным. — Ты любила его в течение долгого времени. Не надумывай лишнего.

Вайолет проглотила комок, который снова встал у нее поперек горла.

— Удачи.

Вайолет положила телефон обратно в карман и сделала глубокий вдох. Софи, как обычно, после хихиканья и криков, была простой и элегантной в своем подведении итогов.

Ты любила его в течение долгого времени.

Где-то глубоко внутри Вайолет знала, что ее подруга была права, хотя здравый смысл настаивал на том, что прошло уже слишком много времени с тех пор, как она любила Зака Обри. Она так мало знала о человеке, которым он стал. Может быть, шквал чувств, который ее смутил, имел мало общего с настоящей любовью и много с воспоминаниями о том, что она к нему когда-то чувствовала. В сочетании с несколькими страстными поцелуями, этого было достаточно, чтобы заставить кого-нибудь немного потерять голову.

Но сколько еще раз она могла себе позволить себе это? Старая Вайолет, Вайли из колледжа, которой она была так давно, бросилась бы в эти запутанные чувства и сказала бы, что нужно рискнуть и дать Заку второй шанс. Но эта стремительная Вайолет, на горьком опыте узнала о душевной боли, обнажив перед ним свое сердце, фактически, была раздавлена на кусочки, превратилась в ту, кем она была сегодня: осторожной, осмотрительной и настороженной.

Такой девушка хотела быть? Бесчувственной и прагматичной, подавляющей свои природные инстинкты, чтобы принять беспорядочную, хаотичную жизнь? Вайолет хотела только исцелиться и защитить себя, а не полностью измениться. И все же, она это сделала. Она стала кем-то другим, и вдруг, девушка не была уверена, что ей нравилась Вайолет из Гринвича. Это было похоже на ношение пальто, которое не сидело идеально слишком долгое время. Возможно, пришло время найти лучшую параллель.

***

Зак чуть не швырнул гитару через всю комнату в отчаянии. Он был там в течение пяти часов, но это было самое экскрементальное, банальное дерьмо. Дело не в том, что у него не было идей: весь план для «Феномена» был закончен — размещение различных соло, дуэтов и хоровых номеров. На протяжении большей части своей взрослой жизни мужчина готовился к оркестровке такого большого музыкального произведения как это, но теперь, когда он с трудом выкроил место и время, не мог заставить музыку работать.

Зак слышал ее шаги наверху, когда Вайолет перемещалась из комнаты в комнату. Он слышал, как завелся ее автомобиль вчера вечером, и что она уехала, и почувствовал ощутимое облегчение, когда услышал, как девушка вернулась через час. Мужчина отчаянно старался не отталкивать ее еще дальше, но он не мог доверять себе, чтобы быть рядом с ней и держать свои руки при себе. Поэтому он спрятался в шедевре Джона — студии.

Честь и слава Джону и его хорошему вкусу. Здесь было чертовски красиво. На выбор несколько гитар, и он мог взять и работать в надлежащей студии звукозаписи или в чувственной комнате для писательства из белой кожи. Это должно было на что-то вдохновлять. На что-нибудь. Но это было не так. Ничто из этого не имело значения. Кроме того факта, что Вайолет Смит была наверху, и его тело не позволяло его уму сосредоточиться ни на чем, кроме как на мысли быть к ней ближе.