После поцелуя

— Я знаю, что мне не следовало этого делать. Я просто... тебе действительно следовало отказаться от этой статьи, Джули. Ты не была квалифицированной. Я подходила больше. Если бы ты сосредоточилась на журнале, а не на себе...

— Я знаю, — сказала Джули, ее голос упал до шепота. — Ты права.

Келли резко перестала плакать, ее рот раскрылся.

— Серьезно? Ты согласна.

— Да, я согласна, — огрызнулась Джули. — И до этой маленькой бомбы в «Трибьюн» я планировала сказать Камилле, что тема статьи принадлежит тебе.

Келли втянула воздух.

— Ты собиралась?

— Да, планировала, — фыркнула Джули, засовывая газету в сумочку. — Но, видишь ли, я передумала. Я не буду писать о Митчелле. Он слишком важен для меня. Но я оставлю свою статью. Я не знаю, о чем, черт возьми, я буду писать, но я что-нибудь придумаю.

— Ты делаешь это только для того, чтобы позлить меня.

Джули вспыхнула от гнева.

— Благодаря тебе весь город считает меня бездушной шлюхой! Ты хоть представляешь, что скажет Митчелл, когда узнает?

Я потеряю его.

Выражение лица Келли стало неприятным. Ну... более мерзким.

— Знаешь, — сказала она, приложив палец к губам, — я как-то не думаю, что ему будет все равно, так или иначе.

Не обращай на нее внимания. Она пытается залезть тебе под кожу. Но Келли словно держала свой тощий палец на пульсе неуверенности Джули. Поэтому она клюнула на наживку.

— Почему его это не волнует? — осторожно спросила она. — Ты даже не знаешь его.

Келли медленно улыбнулась.

— Не лично, нет. Но я знаю его друга.

— И что? — Джули больше всего на свете хотела содрать самодовольную ухмылку с лица Келли, но сначала она должна была узнать.

— Посмотрим, — сказала Келли, сделав полшага ближе. — Ты знаешь вторую часть, на которую мистер Карсонс ссылался в своей статье? Это тоже была моя сенсация.

Джули вспомнила формулировку в газете: У ее жертвы были свои гнусные причины, чтобы позволить себе попасть в ее неискреннюю паутину.

— О чем ты говоришь? — сказала Джули, ненавидя, что ее голос дрожит.

Келли посмотрела на нее с притворным сочувствием.

— Ты не знала? Дорогая, оказывается, в то самое время, когда ты вынашивала план, как заманить мужчину в ловушку, он заключил пари, что сможет использовать тебя в качестве интрижки. Они с моим парнем поспорили, что Митчелл не сможет устроить интрижку, бессмысленный кратковременный перепихон с любимой девушкой-игрушкой Манхэттена.

— Нет, — прошептала Джули.

Но это слово не остановило шквал мысленных картинок. Первое свидание, когда он даже не потрудился пригласить ее на второе. Эмоциональная отстраненность. Сопротивление ночным походам в кино. Даже одержимость бейсболом подходила под это.

— Ага, — сказала Келли, проверяя свои ногти. — Сначала он даже не согласился, потому что ты была не в его вкусе. Но потом он решил поиметь тебя ради билетов на «Янки».

— Ты лжешь.

— Вообще-то, нет.

Джули застыла в шоке от знакомого голоса. Келли, как она заметила, не выглядела ни капли удивленной.

Этого не могло быть.

Она повернулась.

Так и есть.

Но почему Митчелл здесь, в доме Келли? Она перевела взгляд на стоящего рядом с ним парня из студенческого братства, и все встало на свои места.

Парень с короткими каштановыми волосами был парнем Келли. Тот, кто предложил Митчеллу пари. И Митчелл принял его.

И почему Митчелл был здесь сейчас? Чтобы забрать деньги?

Ее глаза искали его лицо, безмолвно умоляя его все отрицать. Но его глаза были ледяными и ничего не выдавали.

— Митчелл? — спросила она, ее голос надломился.

Очень медленно он поднял руку, и взгляд Джули упал на его левую руку.

Там он держал «Нью-Йорк Трибюн».

Глава 17

Джули не могла оторвать взгляд от газеты. Она опоздала.

Чувствуя, что ее сердце сейчас разорвется, она заставила себя поднять глаза на него. Она была готова к его гневу. Она была готова к его ярости, к его боли. Но то, что она увидела, было намного хуже. Гнев, который она могла бы сгладить, боль, которую она могла бы смягчить. Вместо этого он был полностью лишен эмоций, демонстрируя лишь каменное безразличие.

Он покончил с ней.

Джули услышала тоненький хриплый звук и поняла, что он вырвался из ее собственного горла.

— Ты прочитал это, — сказала она без всяких вступлений.

— Да, Джули, я прочитал его, — его голос был опасно мягким.

— Митчелл...

— Ты использовала меня для чертовой статьи!

Она сжала губы, заставляя себя не упасть на колени и не умолять его о прощении.

— Ты использовал меня для пари, — тихо сказала она. — Разве мы не...

— Это не одно и то же, — сказал он с отвращением.

Высокомерное пренебрежение в его тоне зажгло что-то опасное в глубине ее желудка. Келли и ее парень с мертвым взглядом полностью исчезли из поля зрения, и она сосредоточилась на единственной вещи, которая имела значение.

Митчелл.

Джули придвинулась ближе, стараясь сохранить спокойствие в голосе.

— Подожди секунду, Уолл-стрит. Я бы сказала, что мы оба натворили дел. Мне жаль, что я так поступила, очень жаль, но чем мой проступок хуже твоего?

Он выглядел недоверчивым.

— Никто бы не узнал о моем дурацком пари!

Парень Келли издал нервный звук, а Митчелл одарил его смертельным взглядом.

— Почти никто. Но твоя маленькая игра попала бы в газетные киоски по всей стране!

— Значит, играть с чьим-то сердцем можно, если аудитория небольшая, но нельзя, если это становится достоянием общественности?

— Это немного больше, чем общеизвестно, Джули. Шпилька — крупнейший женский журнал в стране, как ты напоминала мне уже полдюжины раз.