После развода. Другая дверь

– Пойдем, чайком напою с дороги. Я как раз только-только сырники нажарила. Румяные, как ты любишь, на рисовой муке.

Все это было так уютно, по-домашнему. Эта старая квартира, вещи, которые она помнила еще девчонкой, особенный вкусный запах. И Ната расслабилась. Да, будет неприятный разговор, но его можно отложить на потом.

– Руки мыть, и садись за стол, - мама повернулась к кухонному шкафчику.

Стала вытаскивать из витринки фарфоровое блюдо с «жабкой». Накрыла чистой салфеткой, выложила на него сырники. Блюдо было старинное, с дореволюционным клеймом, изрядно покоцанное, но мама очень любила его.

Чай был именно такой вкусный, как Наташа помнила. Папа особенно любил этот сорт. Папы уже семь лет, как не стало, но мама все равно заваривала только его. И сырники.

– Очень вкусно, объедение просто!

– Ты ешь, ешь, - мама улыбнулась, морщинки брызнули лучиками, а руки шевельнулись.

Мама стареет, подумала Ната невольно, уже семьдесят семь. Вслух сказала:

– Как твое здоровье?

– Неплохо, - мама кивнула и вдруг спросила, склонив голову набок: - Ты собралась в отпуск?

Ну вот и началось.

Наталья застыла, глядя перед собой, потом отставила чашку. Не было смысла выдумывать что-то, она сказала прямо:

– Мы с Захаром разводимся.

Повисло молчание, мама смотрела в сторону, хмурилась, потом проговорила негромко:

– Я знала, что однажды этим закончится. Вы слишком разные. Потому и не хотелось, чтобы ты… Но у вас была такая любовь.

– Да, - Наталья улыбнулась, уходя вглубь себя.

Любовь была. Если вспомнить, какими они были тогда… Но все заканчивается. Даже самая красивая песня, когда она допета. Остался последний аккорд – развод. Гейм овер.

– Дети как восприняли?

– Нормально восприняли, - Наташа натянуто улыбнулась. – Спокойно. Ты ведь понимаешь, они давно самостоятельные, взрослые.

– Угу, - мама кивнула.

Наталья была очень благодарна, что мать не стала выспрашивать подробности, а просто приняла все как есть. А та вдруг усмехнулась:

– То-то свекровь твоя Антонина Эдуардовна порадуется.

– Мама, это сейчас был сарказм? – покосилась на нее Ната.

– А то, - мама хмыкнула и потерла ладонью стол, потом перевела взгляд на нее: - Что будешь делать?

– Пока не знаю. Взяла отпуск за свой счет. Я переночую у тебя сегодня?

– Что за вопрос, дочь? А дальше?

– Для начала, - Ната едва заметно улыбнулась своим мыслям. – Съезжу на недельку отдохнуть. Потом буду обустраиваться. Захар собирается купить мне квартиру и выплатит компенсацию за причитающуюся мне половину дома.

Мама тихо выругалась матом, но так виртуозно, что стало смешно, покачала головой и сказала:

– И почему я не сомневалась?
– потом махнула рукой.
– Хотя... Даже с этими крохами ты все равно будешь весьма обеспеченной женщиной. Ладно. Булгаков-то пригодился?

Тот раритетный томик с автографом Булгакова достался ей через маму. Фантастическая удача, и относительно недорого. Но Наташа понимала, что подарить одну старенькую книжечку с потрепанными страницами – маловато будет в глазах свекров. Не поймут. И она добавила туда подарочное издание собрания сочинений. Даже если Захар вообще не откроет эти книги, он бизнесмен, и должен понимать, что раритетное издание Булгакова – это ценность, и со временем будет становиться только дороже. Так что она не прогадала с вложением.

– Конечно пригодился, - улыбнулась она. – Захару понравился подарок.

Мама вздохнула:

– Хорошо. А что будешь делать потом?

– Потом… - Наталья повертела блюдечко.

И в этот момент раздался телефонный звонок.

***

Адвокатов Захар вызвал с утра, как и планировал, дал задачу в кратчайший срок подготовить все бумаги на развод. Нужно было еще дать команду срочно подыскивать подходящую квартиру, потом тоже хватало дел.

Все это проходило в штатном режиме. Но было какое-то ощущение недосказанности, оно подтравливало, мешало мыслить спокойно. Может быть, этого и не следовало сейчас делать, но Захар не стал дожидаться конца рабочего дня, а около четырех поехал домой.

Только вошел, узнал у консьержки, что его супруга оставила ключи. Женщина что-то говорила, он не слышал, только кивнул. А потом поднялся в квартиру со странным чувством. Знал, что Наталья неспособна превратить дом в руины, но все равно неприятно подрагивало под ложечкой.

Дома было пусто и тихо.

Никакого разгрома, следов разрухи не наблюдалось. Но консьержка что-то говорила о вещах. Он прошел на кухню.

И вот там.

В центре пустого стола обручальное кольцо. Захар застыл, уставившись на этот маленький золотой бублик, словно в нем, как зеркале можно было увидеть будущее. Неприятное чувство только усилилось. Он заставил себя собраться.

Прошелся по квартире.

Станислав давно уже отчитался, что отвез Наталью к матери, но та не перезвонила. Почему? Подождал еще. Слишком долго!

Он позвонил сам.

Набрал контакт жены, по факту уже бывшей, и теперь вслушивался в тягучую пустоту между сигналами зуммера. Один, второй, третий, четвертый.

Наконец она ответила.

«Почему так долго?!» - требовало что-то внутри, однако он холодно поинтересовался:

– Ты добралась, куда хотела?

Хотя и сам знал ответ. Но ему нужно было убедиться.

– Да, я уже у мамы, - голос казался далеким и звучал ровно.

– Почему не позвонила?

– Извини, - сухо и без эмоций.
– Я забыла.

Забыла? Быстро, однако. Дня не прошло!

Разом промелькнули перед глазами обручальное кольцо, одиноко лежавшее на столе, и ключи, оставленные у консьержки,

Зачем было поддерживать этот разговор, он сам не знал. Ах да, забота.

– Я вот зачем звоню, - мужчина сделал значимую паузу, а потом, набрав в грудь воздуха, продолжил. – Я распорядился, чтобы для тебя начали подыскивать квартиру. Вероятнее всего, завтра тебе уже предложат первые варианты. Нужно, чтобы ты посмотрела и выбрала.

Сейчас он действовал из лучших побуждений, давая ей право выбора. И даже не собирался уменьшать ее долю. Она должна была оценить его жест.

Молчание в трубке раздражало безумно.

Он чуть не сорвался, но тут наконец раздалось:

– Можно отложить это на неделю?

– Почему? – спросил он раздражаясь.

– Я хочу съездить в отпуск.

В отпуск? Какого черта?!

Некоторое время он шумно дышал, глядя в сторону. Потом сказал:

– Ты уже выбрала, куда поедешь? Я могу оплатить тебе путевку.