После развода. Красное и черное
Шрифт:
Четырнадцать лет.
И вот это внезапно вплыло снова.
Он бы сдох, но не сказал Владе, что торчал у нее под дверью. Ведь ему дали наводку, что она ночует дома не одна. Он жрать себя был готов, что не вломился в кабинет к скотине Баркову и не навалял ему тогда, а варил все в себе как дурак. Ну как же, самолюбие мужское не позволяло.
И да. Разобраться с делом зятя и защитить дочь Егор собирался лично. Потому что это дело плохо пахло.
Теперь он, глядя Владе в глаза, сказал:
– Кашлял, потому что у меня аллергия.
***
Надо
– Аллергия? Откуда она у тебя вообще взялась? У тебя же сроду никакой аллергии не было.
Егор некоторое время смотрел на нее с непроницаемым выражением лица, а потом произнес:
– Такое иногда бывает.
И еще добавил:
– Если неправильно питаться.
Она буквально вспыхнула, уловив скрытый упрек в его словах, и проговорила:
– Ну, это не ко мне.
Надо было, конечно, промолчать, но она не утерпела:
– Неужели никто из твоих пассий тебе не готовил?
– А ты что, знала всех моих пассий?
– Егор опасно прищурился.
Не надо!
– хотелось сказать. Время от времени они пересекались в компаниях общих друзей. Так вот, Егор нередко появлялся там с разными дамочками. Плевать ей было на это с высокой башни, но отчего-то всегда раздражало до бешенства.
А он как будто специально для нее устраивал тошные сцены нежностей. Конечно, она обращала внимание на кого угодно в этой компании, только не на него. В итоге это всегда заканчивалось одинаково. Плохо.
– Нет, - сухо обронила Влада, глядя на него.
– И мне никогда не было интересно, с кем ты встречаешься. И вообще что делаешь.
– Ой ли?
– хмыкнул Егор, скрестив руки на груди.
– Себе-то хотя бы не ври.
– Что?!
– А то, - он вдруг подался вперед и выдал с жаром: - Я, между прочим, не ревновал тебя к каждому столбу.
– Ты!.. Да ты!..
Она невольно задохнулась от возмущения. Как можно быть таким двуличным?! Он приписывал ей роман с Барковым, а сам в это время спал с Марианной!
Однако так же внезапно и успокоилась, понимая, что надо тормозить, иначе они снова разругаются вдрызг - и все. А то, что Егор рассказал про зятя, это… Она это в одиночку не вытянет. Просто сойдет с ума от нервов.
К тому же, если она будет постоянно торчать у дочки (а она будет), точно испортит ей жизнь. Сегодня Олеся и так удивленно на нее смотрела. В общем, все это было ужасно.
И ко всему еще примешивалось какое-то дурацкое, иррациональное чувство вины.
Фуууу, просто фуууу. Но она все-таки спросила:
– Егор, на что у тебя аллергия?
Бывший муж кашлянул, взглянул на нее как-то странно и запустил пальцы в волосы.
– На пищевые добавки, - проговорил глухо.
– Красители, ароматизаторы, антиоксиданты, консерванты и прочую хрень, которую добавляют в фастфуд. Тебе разве не все равно?
Нет, черт побери, ей было не все равно. Влада еще помнила, что Егор был здоров как бык и мог переваривать гвозди.
–
И что?– спросила осторожно.
– Как же ты справляешься?
Он мрачно усмехнулся, глядя в сторону:
– Справляюсь как-нибудь.
Влада не выдержала.
– Нет, ну это же не дело. Тебе нужно регулярно питаться и есть нормальную домашнюю еду.
– Угу, - он отряхнул брючину и так и застыл, глядя в пол.
Повисла пауза.
Так нелепо. Почему ей сейчас должно быть стыдно? Бред какой-то. Какое ей дело?! Пусть кто угодно варит ему кашки и супчики. В конце концов, они уже четырнадцать лет в разводе. Но она ничего не могла с собой поделать. Дурацкое жалостливое сердце…
А он обронил:
– Ладно, не бери в голову.
Потом глянул искоса и добавил подкашливая:
– Можно мне еще чайку? И я там видел печенье. Ничего, если я возьму пару штук?
– Да, конечно. Сейчас, погоди, у меня там должен быть борщ.
– Влада пошла к холодильнику.
***
Больше всего он сейчас был рад тому, что разговор удалось увести в сторону и Влада так и не спросила, почему он оказался у ее дома. Ну а то, что через минуту на плите уже грелся борщ, вообще было просто невероятным бонусом.
Но вот она села напротив.
И в этот момент ожил его телефон, пошел входящий вызов. Егор напрягся и застыл.
***
Так тревожно почему-то стало. И неприятно, словно это не телефон на столе вибрировал, а ядовитое насекомое. Или змея. Влада невольно сглотнула.
– Кто… - в горле пересохло, Влада даже не смогла сразу выговорить.
– Кто тебе звонит?
– Не знаю, - он качнул головой.
– Номер мне незнаком.
Хотелось сказать - не бери, но Егор уже принял вызов.
– Да, слушаю, - лицо жесткое, сосредоточенное, замкнутое.
А на том конце связи выжидательное молчание.
– Что вы хотели?
– не выдержал Егор.
– Говорите.
И вдруг из гаджета донесся хрипловатый женский смех.
Невозможно было его не узнать. Владе стало даже физически плохо. Чувство - будто холодная рука потянулась к ее горлу. Смех этот - как удавка.
Она просто не могла понять, за что? Откуда это желание причинить боль? Для чего?! Чтобы показать, что четырнадцать лет прошло, но ничего не прошло. И даже сейчас она контролирует их жизнь?!
Все разом промелькнуло перед глазами. Годы в институте, когда они с Синицыной учились вместе, студенческие компании. После окончания Марианна на несколько лет исчезла из виду, а потом возникла в ее жизни снова. Влада была рада подруге, от всей души старалась помочь. А она разрушила ее семью, отняла у нее Егора.
И сейчас, как будто недостаточно было потоптаться на пепелище ее брака, продолжает рушить снова. Только теперь подружке мало просто трепать нервы ей, она лезет в жизнь дочери. И этот смех как демонстрация возможностей. «Хочу – раздавлю тебя».