После развода. Не предал, а разлюбил

Его позиция врезается стенобитным орудием в стену моей абсолютной убежденности в собственной правоте.

— Считаешь, я должна пересмотреть свое отношение к женщине, которая тайно встречалась с моим мужем, прекрасно зная о моем существовании? — тщательно формулирую обращение к мерзавке.

— Должна? — на секунду поднимает взгляд. — Нет, не думаю, что ты ей что-то должна, — хмыкает. — А вот себе… тебе, наверное, стало бы легче. Как находить общий язык с дочкой, так и в целом. Жить, — снова смотрит на меня, теперь со слабой улыбкой. — Вряд ли она мечтала однажды разбить чью-то семью. Удобно? — Заканчивает с моими коньками.

— Как родные, — улыбаюсь с благодарностью. Наклоняюсь и целую, зажав его щеки в ладонях. — Спасибо, — шепчу ему в губы.

Пока Марк надевает свои довольно потрепанные коньки, втыкаю в одну точку. Его слова… это так по-взрослому. И дочь в чем-то права. Как бы я не старалась делать вид, что мне плевать, эту девушку я презираю всей душой. И в своем разводе виню, пожалуй, сильнее Руслана. Ненавидеть его оказалось слишком сложно, я прожила с ним полжизни и вынуждена продолжать общение, а вот незнакомку — проще простого. И так удобно делать из нее корень всех бед. Но не дружить же мне с ней, в самом деле?

— Готов, — негромко сообщает Марк, но я все равно вздрагиваю. — Заморочил я тебя, — обнимает со вздохом.

— Да и конкретно, — посмеиваюсь, прижимаясь щекой к его плечу. — То, как ты рассуждаешь… я не смотрела на ситуацию ее глазами.

— Это нормально. — Целует меня в голову. — И я не навязываю свое мнение. Просто считаю, что любой конфликт нужно разбирать со всех сторон. Но это не значит, что на поверке она окажется не той, кем ты ее считаешь.

— Ты меня запутал, — морщу нос и сажусь прямо, отлипнув от него.

— Я слишком часто сталкивался с пустоголовыми девицами, единственная цель жизни которых — удачно выйти замуж, — пожимает плечами.

— Завидный жених, — фыркаю весело. Марк смеется и опускает голову, озорно поглядывая на меня исподлобья. — Успокою тебя, я совершенно не хочу замуж.

— Ты и не пустоголовая, — подмигивает и встает, протягивая мне руки. — Я говорил, что в юности занимался фигурным катанием? — лукаво ухмыляется.

— Почему это звучит как угроза? — прыскаю, поднимаясь.

— Потому что я хочу попробовать с тобой пару поддержек… — заявляет туманно. — Но сначала, вспомним азы.

* * *

Он хорошо объясняет. Показывает, направляет, страхует. Глаз с меня практически не сводит, иногда касается моего лица, приближается, как перед поцелуем, дразнит. А потом вдруг начинает кружить, подняв в воздух. Признаться, я довольно быстро переключаюсь и почти перестаю искать взглядом дочь. Много смеюсь, улыбаюсь почти беспрестанно. Ныряю в зеленый омут с головой, не позаботившись о задержке дыхания.

— Как тебе тут? — спрашивает непривычно серьезно, когда сидим в кафе со стаканчиками кофе в руках.

— Понравилось, — отвечаю без раздумий.

Как же он смотрится на льду, спасите мое сердце! Еще немного, и я втрескаюсь по уши в этот вид спорта.

— Планирую купить его, — огорошивает вдруг. — Было интересно твое мнение. Для меня это не просто бизнес-решение. Если честно, думаю, я сильно уйду в минус, — удрученно посмеивается. — Вряд ли его стали бы продавать, приноси он прибыль.

— Зачем тогда? — удивленно распахиваю глаза.

— Лед для меня — второй дом. Я давно не занимаюсь профессионально, пробиться в высшую лигу оказалось задачей невыполнимой, но страсть к этому виду спорта никуда не делась. Блажь, наверное, — ведет плечом.

— А мне кажется, у тебя все получится. С тобой это место обретет душу. Даже если сейчас оно убыточное, именно ты сможешь вывести его на новый уровень. Плюс, сократятся затраты на инвентарь, как минимум.

— М-м-м, поддержка, — смакует, прикрыв глаза. — Давно я ничего подобного не слышал.

— Почему? — Мне становится грустно.

— Родители никогда не верили в меня. С тех пор, как я пошел в спорт, рассчитывая сделать его своей карьерой. После очередного провала и злорадства от отца, я собрал вещи и ушел из дома.

— А как же прощение? — печально улыбаюсь.

— Я давал им шанс. Открыл свое дело, попытался наладить контакт. Все, что слышал — ты прогоришь через год. Все, что останется — долги. И тогда не приходи занимать, мы тебя предупреждали. Ну и все прочее.

— Мне жаль, — опускаю уголки губ.

— Мне — нет. Думаю даже, именно такое их ко мне отношение стало дополнительным стимулом пробиться.

— А другие родственники? Близкие друзья?

— Родственники есть, конечно, но все общение сводится к обязательным поздравлениям на праздники. А друзья… был один, еще со школы. Но сейчас у каждого своя жизнь. Как ты смотришь на то, чтобы заскочить в супермаркет и приготовить ужин вместе? — резко меняет тему. — Для приличного места я не одет, а к забегаловкам у меня предвзятое отношение. Я один раз так траванулся, до сих пор с содроганием вспоминаю.

— У… меня? — уточняю, сглотнув образовавшийся в горле ком.

— Я бы предложил у меня, но тебе же завтра на работу, сборы затруднительны. В ночи я тебя никуда не отпущу и не повезу. И не потому, что мне лень, — нагло подмигивает и встает, подавая мне руку. Когда принимаю, он выдергивает меня из-за стола, второй рукой обняв за спину и прижав к себе. — Сегодня ты позволишь мне остаться?

— Я тебя и в прошлый раз не гнала, — жеманно веду плечом и отвожу взгляд.

Уже глубокой ночью, скашиваю взгляд и в тусклом свете из окна вижу его не спящим, непривычно задумчивым. Лицо без маски повесы кажется совсем другим. Черты лица будто резче, болота глаз таят опасность, вселяют смутное чувство тревоги. Наверное, все дело в темах, которые мы сегодня обсуждали. Слишком важные, слишком серьезные, вскрывающие тяжелые внутренние конфликты. Слишком для, по сути, второго свидания.

— Все в порядке? — шепчу и переворачиваюсь на бок, опуская ладонь на его грудь.

Марк отмирает и переводит на меня взгляд. Улыбается, но как-то натянуто. А вот к себе прижимает довольно импульсивно, от чего моментально уходит все беспокойство.

— Я завел будильник на шесть тридцать, — бормочет мне в шею. — С утра встреча. Нужно подписать кучу бумаг и отвалить круглую сумму.

— Так рано, — мямлю тихо, млея в его объятиях.

— Так рано потому, что утром я захочу тебя снова. — Фыркаю и содрогаюсь в беззвучном смехе. — Чувствую себя подростком рядом с тобой. Я не зациклен на сексе, клянусь. Но с тобой… это что-то другое, Тась. Никто и никогда не давал мне больше, чем я получаю от тебя. Тяжело остановиться. Зачем я вообще на это пошел? — последнее чуть слышно бормочет.