После развода. Срока давности нет

– Давай! Подари все Ярцеву. Вперед! — проговорил он, поднимаясь с места. – Ты еще увидишь, как они с твоей матерью оберут тебя до нитки и бросят!

И вышел из кабинета.

Некоторое время так и пребывал в состоянии аффекта. Больно было так, словно у него в груди ковырялись раскаленным прутом.

Потом взял себя в руки.

Но дальше было еще сложнее.

Увидеться с Мариной ему не удалось, он не смог поговорить с ней даже по телефону, Дмитрий Ярцев не соизволил принять его тоже. Богдан готов был руки свои грызть, но вокруг происходило что-то, и он не мог этому воспрепятствовать. Какая-то вселенская несправедливость безжалостно выбрасывала его на обочину. Мир, бл***, рвался вокруг него, а он ничего не мог поделать.

Оставался единственный выход пойти на свадьбу. Только там он мог увидеться с бывшей женой.

У Марины последние две недели слились в сплошной круговорот. Примерки, салоны, снова примерки, встречи с дизайнером. Еще надо было успевать в «Ангар», потому что работу никто не отменял. А этот монстр, ее «молодой» жених, только смеялся. И решал ее мелкие проблемы, уж что-то, а это он умел. А что не умел, то решалось еще быстрее.

Честно говоря, Марина опасалась, что, став хозяином положения, Дмитрий проявит-таки свое истинное лицо и запрет ее дома. Он же оголтелый собственник, помешанный на контроле. И тогда... Она даже не знала, как повела бы себя в этом случае, не простила бы точно. Но он не срезался в этом вопросе.

Марина вообще иногда поражалась, как этот монстр умудряется угадывать некоторые вещи. Наверное, чисто звериное чутье. Потому что он сразу принял тот момент, что она хочет и будет работать, и даже не заикался на эту тему. Нет, он поступил проще. Расширил охват, и теперь под его контролем было вообще ВСЕ, что ее окружало.

Все это не отменяло суеты, что на Марину свалилась. Но это была хорошая суета. Например, те же ногти. И да, только у проверенных и перепроверенных мастеров! И так все.

А вот платье…

О, ну, это было святое. Платье Марина выбирала сама, он только высказал пожелание, чтобы оно было белое. Но и тут сказал:

– Впрочем, какое хочешь. Хоть красное.

Была мысля. Однако Марина все же остановилась на белом. Может быть, потому, что хотела сделать ему приятное, а может... Просто потому, что у нее не было белого платья. И не было свадьбы. Они тогда пошли с Богданом и тихо расписались. А теперь — да, ей все-таки хотелось этого безумного веселья. Хотелось праздника.

Платье должны были сшить. Стильное и лаконичное, из гладкой чуть отливающей серебром ткани. Строго по фигуре, длинное, в пол, вырез под горлышко, и длинные рукава. И, конечно, никакой фаты. К платью была короткая вуаль, украшенная брызгами сверкающих камешков. И такие же искорки по всему платью. Разумеется, счастливому жениху даже кусочка платья не показали, но все равно тот был доволен, словно сытый удав.

***

Все это время Марина общалась с сыном. Владимир теперь часто заглядывал в «Ангар», почти каждый день. Виделся там с Никитой и обязательно заходил к ней. Рассказывал о положении в фирме, что делал.

Даши там не было, она уехала почти сразу, вернуться должна была только к свадьбе. Судя по всему, Вовке так и не удалось с ней переговорить. Марина не спрашивала сына, но вид у него был довольно подавленный и помрачневший. И вместе с тем, в нем ощущалась странная решимость, как будто он ждал чего-то. Или готовился.

А пару дней назад Владимир обмолвился, что к нему приходил отец.

Значит, Богдан приехал?

Марина не то чтобы насторожилась, но да. Пусть это уже в прошлом, а все равно ей было неприятно слышать. Осадок остался от их с Богданом последней встречи. Дмитрий ругался матом сквозь зубы, в конце концов, сказал:

– Успокойся, я не подпущу его к тебе близко.

Она, конечно, вздохнула с облегчением, потому что, честно, совсем не хотелось после всего бывшего мужа видеть.

Потом в суете это все забылось.

И незаметно (то есть как раз наоборот внезапно) подошел день свадьбы. Платье Марине доставили накануне вечером, а с утра начался сумасшедший дом.

Марина хотела, чтобы ее забирали из ее квартиры. Потому что негоже, когда невесту забирают из дома жениха. Ладно, без вопросов. В конце концов, оцепили весь район. Но Дмитрия к ней, естественно, не пускали. Он томился снаружи, нервничал, как пацан.

Как это говорят: о бедном гусаре замолвите слово?

То есть, о счастливом женихе.

Да кто вообще тут про жениха помнил? Сейчас все крутилось вокруг его женщины. Он так хотел, он балдел от этого, просто млел от какого-то первобытного самцового довольства. Чувствовал себя, как ствол старого засохшего дерева, в которое ударила молния, и он… Зацвел. Листья пошли, сок жизни побежал от корней, расправились ветви.

Он ведь уже очень много лет просто существовал по инерции. Окаменело все в душе, засохло. Осталась только та часть, что отвечала за бизнес. Сейчас он снова ощущал себя живым. Молодым. Как будто столько лет спал, а тут внезапно проснулся.

Ох, какое это замечательное чувство – просто жить.

И дышится иначе, и чувствуешь, как тебя переполняют сила и дурь. Так что хочется влезть к любимой женщине в окно с букетом в зубах, и ну его все нахрен. Он даже поглядывал вверх и прикидывал, как ловчее взобраться по кронштейнам для кондиционеров. А на улице дождичек крепчал, апрель месяц все-таки.

Но вот ему наконец дали добро. Можно заходить.

Но предстояло пробиться через строй. А там вместо тещи Сима, Маринкина сестра. Почище дракона за невесту торговалась. Но выгрыз! Пробился!

И застыл, глядя на красавицу в белом платье. Его королева. Его.

Как женятся крутые бизнесмены? Помпезно, дорого-богато. А если по любви и по-простому? Вот тут-то и выясняется, что люди все одинаковые, и на самом деле, для счастья много не надо.

Потом он под общий смех свою красавицу на руках в машину нес (благо, рука уже не болела и ребра зажили). И вся кавалькада дорогущих шикарных машин рванула в загс.

***

На свадьбу Дмитрия Ярцева пришли все.

Вообще абсолютно все. Покровские приехали, друзья старые Дмитрия с северов, кто-то даже прилетел из штатов. Ресторан был полон.

Марьин удивил, приехал с молодой женщиной, будущей женой. Они конечно были колоритной парой. Он рослый, заметный, эксклюзивный, можно сказать. А она полноватая, простая на вид, миловидное лицо, живые глаза, вроде ничего особенного. Но стоило видеть, как они переглядываются и как она толкает его в бок, а он смеется, прикрывая рот, становилось ясно – они пара.