После развода. Вернуть жену

Глава 2

 Эля

 Закупка продуктов в магазине после работы позволила чуть позабыть отвратительную сцену в кабинете шефа, но стоило мне выйти на улицу, как мысли снова завертелись мощным вихрем.

 Как мне теперь работать в этой компании? Павел Игоревич дал месяц на раздумья, но думать тут нечего. Он мне глубоко противен, как и все мужчины, и даже ради денег я не готова пойти на связь с ним. Как он со мной разговаривал? Цинично, невозмутимо, нагло. Так спокойно, по-деловому предложил свою «помощь» взамен на мои «услуги».

 Он оскорбил меня как женщину, как подчиненную, как человека!

 Если бы ухаживал, ненароком, временами оказывал знаки внимания, пригласил на свидание, кто знает, что бы вышло, а так он окончательно убедил меня в своей никчемности как мужчины.

 Мужлан, гадкий шовинист, пользующийся своим служебным положением…

– Где ты ходишь? – мама, как всегда, встречает меня ворчанием.

 Ребенка на ее руках нет, значит, он в кроватке. Димочку можно увлечь крутящейся музыкальной подвеской, но это вряд ли займет его надолго. Надо поспешить.

 Для мамы моя занятость – не оправдание. Она отлично понимает, что я работаю ради того, чтобы обеспечить нам приличное существование. Не от хорошей жизни я бросила на нее маленького ребенка, в разлуке с которым страдаю каждую минуту. Но вместо того, чтобы благодарить, она щедро одаривает меня своим недовольством.

– Мам, я в магазине была, – ставлю полные пакеты продуктов на пол в прихожей, раздеваясь и спеша в ванную, чтобы скорее взять теплое нежное тельце сына в руки, потискать его, потетешить.

Ужасно соскучилась! Так, что сердце колотится от волнения и хочется ускорить время.

 Пока переодеваюсь в домашний светлый костюм и умываюсь, тщательно очищая лицо от любых следов косметики и убирая волосы в высокий хвост, мама разбирает продукты и тихонько ворчит.

– Целый день мать на ногах, света белого не вижу… Жизни нет… О, просроченный йогурт, Элька, ты куда смотрела? – заходит ко мне в ванную и тыкает прямо в лицо пластиковой банкой. – Ты же с цифрами работаешь, как проглядела? Ты и работаешь так, спустя рукава? А йогурт-то мне куплен, я бы с животом мучилась, а кто бы за ребенком смотрел, пока бы я с отравлением лежала?

– Мам, извини! Я домой торопилась, не заметила, – пытаюсь оправдаться, выхватывая из рук матери баночку и неся ее в мусорку.

 Не думала, что попадусь на просрочку. Я вообще ни о чем не думала, ходила, как амеба, по торговому залу.

– Давай, давай, выкидывай продукты, денег-то у нас куры не клюют! – снова начинает свою песню мама, идя за мной следом шаг в шаг, так и норовя уколоть.

 Всегда удивлялась ее способности раздувать из мухи слона.

 Закипаю изнутри, чувствуя, что вот-вот и взорвусь, но держусь из последних сил, понимая, что надо перетерпеть – и она успокоится. Молча слушать, а не спорить, иначе можно браниться весь вечер.

– Денег мало, но просроченный есть же не станем. Мам, я буду внимательнее, обещаю! Ты иди отдохни, а я пойду к Димочке, – говорю миролюбиво, чувствуя, что ступаю по минному полю, ведь что ни слово, то нарываюсь на мамино недовольство.

 Из-за баночки просроченного йогурта развела целый сыр-бор!

– Да что уж идти? Я из-за тебя начало фильма пропустила, теперь ничего не пойму. Надо раньше приходить с работы, или предупреждать, что ты задержишься! Я бы не стала планировать свой вечер.

– Мам, – прикрываю глаза, не в силах выдержать этот натиск злобы и вечного недовольства.

 Оттого, что у меня нет поддержки и нет выхода из этой ситуации, хочется просто выть. А нужно терпеть, сжать зубы и терпеть.

– Что «мам»? Иди уж, я пойду к соседке, с ней хоть поговорю. Она на пирог пригласила. Говорит, ты, Марья Никитична, у дочки на побегушках, и нянька, и уборщица, и повариха, а тебе надо отдыхать и на диване бока отлеживать. Ты заслужила, двадцать лет отпахав на вредном производстве и заработав кучу болячек! Не думала я, что на старости лет придется с ребенком возиться.

 «Я тоже не думала, – вспыхиваю изнутри, но внешне просто опускаю глаза. – Тоже не думала, что муж меня бросит, и мне придется вернуться к матери, выйти на работу и терпеть каждый день нервотрепку, укоры и прозябание в бедности. Я тоже света белого не вижу. А теперь еще и приставания начальника. Как же выйти из этого замкнутого круга?»

– Мам, я что-нибудь придумаю, – обращаюсь скорее к себе, давая твердое обещание решить эту ситуацию, потому что жить вот так невыносимо. Я не выдержу и сломаюсь.

– Что тут придумывать? К отцу ребенка иди с анализом ДНК. Пусть содержит сына своего! Что тебе с гордости твоей, Элька? Сильно она тебе помогла? Тебя оболгали, а ты и проглотила. Ноги об тебя вытерли и выбросили за порог, как щенка приблудного. Поэтому и существуешь, а не живешь, и мать мучаешь. Ладно, я пойду, что я тут раскудахталась? Дураку хоть плюй в глаза, а он: это божья роса, – оставляя за собой последнее слово, покидает квартиру мама.

 А я, отодвинув свои переживания на периферию, захожу в комнату, и израненное сердце излечивается от одного только взгляда на Димочку. Ради своего сына я вынесу и вытерплю всё что угодно! Он не узнает тяготы жизни, я не дам его в обиду никому.

 Сладко пахнущий малыш агукает и вскидывает ручки, увидев меня. Беру его на руки и начинаю тихо рассказывать, как люблю его, как скучала. Обещаю, что он будет счастливым.

 Примостив малыша на груди, усаживаюсь в кресло в большой комнате и для фона включаю телевизор. Не вникаю в происходящее на экране, а просто наслаждаюсь тишиной и единением с ребенком. Смотрю в его большие глазки, даже спустя шесть месяцев после рождения пытаясь понять, на кого он больше похож, ведь мы с бывшим мужем оба кареглазые и темноволосые.

 Звонок в дверь звучит как небесный гром среди ясного неба. Очень неожиданно. Я никого не жду, а у мамы свой ключ.

– Сейчас посмотрим, кто к нам пришел, Буся, – разговариваю с малышом, держа его столбиком.

 Открываю дверь, ожидая кого угодно, кроме…Демида. Но на пороге стоит он. Мой бывший муж.

 Сердце пронзает осколками былой боли. Хотя… былой ли?

 Демид Громов.

Все такой же, как прежде, но вместе с тем другой. Чужой, не мой. Опасный незнакомец, которого я боюсь. Не знаю, чего ожидать. Только стою и прижимаю к себе ребенка, ощетиниваясь, словно дикобраз. Пусть только попробует подойти!