После ссоры

– Я принес несколько на выбор, не знаю, что тебе понравится.

В его тоне звучит что-то такое, что дает мне понять: он действительно хочет перейти со мной на другой этап. На тот этап, когда оба знают, кому что по душе. Как знаем мы с Хардином. Знали. Неважно.

Выбираю голубую футболку и клетчатые пижамные шорты.

– Я непривередливая. – Я благодарно ему улыбаюсь, а потом иду в ванную, чтобы переодеться.

К моему ужасу, пижамные шорты на самом деле оказались спортивными трусами. Трусами Зеда. О боже. Я расстегиваю платье и натягиваю широкую футболку, задумавшись о том, что же делать с этими «шортами».

Футболка не такая большая, как у Хардина – она едва прикрывает мне бедра, – и на ней нет его запаха. Конечно, нет, это же не его футболка. От нее пахнет мылом и совсем чуть-чуть – сигаретным дымом. Тем не менее это приятное сочетание, хотя и не настолько, как привычный запах парня, которого мне не хватает.

Я натягиваю шорты и гляжу на себя – они не такие уж короткие. Скорее мешковатые, меньшего размера, чем были бы у Хардина, но не слишком тугие. Я просто дойду до дивана и как можно быстрее накроюсь одеялом.

Мне ужасно неловко в этих шортах, но после всего, через что Зед прошел сегодня ради меня, отказываться еще хуже. На его разбитом лице – доказательство агрессии Хардина, кровавое напоминание, почему у нас с ним ничего не получится. Хардин волнуется только о себе, и он сорвался на Зеда лишь из-за своей гордости. Я ему не нужна, но и отдавать меня другому он тоже не хочет.

Складываю платье и оставляю его на полу в ванной; оно все равно порвалось и запачкалось. Попробую отнести его в химчистку, но не уверена, что это поможет. Мне очень понравилось это платье, да и стоило оно немало, а когда я найду себе новую квартиру, лишних денег у меня точно не останется.

Тороплюсь к дивану, но когда я возвращаюсь в гостиную, Зед стоит там возле телевизора. Округлив глаза, он рассматривает меня с ног до головы.

– Я… э-э, хотел включить что-нибудь… хотел посмотреть… кино там. В смысле, чтобы ты посмотрела, – запинаясь, говорит он.

Я сажусь на диван и накрываюсь одеялом.

Из-за сбивчивых слов и смущенного выражения лица он кажется намного моложе и эмоциональнее, чем обычно.

– Прости, я хотел сказать, что включил телевизор и искал тебе что-нибудь посмотреть, – с нервным смехом объясняет он.

– Спасибо, – благодарю я и улыбаюсь, а он садится с другого края дивана, уперев локти в колени и не оборачиваясь на меня.

– Если больше не захочешь проводить со мной время, я пойму, – наконец прерываю я молчание.

Он смотрит на меня.

– Что? Нет, это вряд ли. – Теперь он не отрывает от меня взгляда. – За меня не беспокойся, я справлюсь. Пара синяков не заставит меня держаться от тебя подальше. Я отстранюсь, только если ты сама того пожелаешь. Если захочешь, я уйду. Но пока ты меня не прогонишь, я буду рядом.

– Нет. В смысле, не прогоняю. Я просто не знаю, что делать с Хардином. Не хочу, чтобы он снова тебя побил, – говорю я.

– Он достаточно агрессивный парень. Хотя я примерно знаю, чего ожидать. Не беспокойся обо мне. Я только надеюсь, что сегодняшний вечер, когда он показал, какой он на самом деле, заставит тебя избегать его.

Эта мысль меня печалит, но я отвечаю:

– Конечно. Ему нет до меня никакого дела, так почему я должна волноваться?

– Ты и не должна. Он все равно тебя недостоин и никогда не был, – уверяет Зед.

Я двигаюсь ближе к нему, а он включает телевизор и тоже залезает под одеяло. Мне нравится, что нам так легко вдвоем: он не старается разозлить меня и не ставит перед собой цель задеть мои чувства.

– Устал? – спрашиваю его я через какое-то время.

– Не-а, а ты?

– Немного.

– Тогда ложись. Я пойду к себе.

– Нет. Ты можешь посидеть здесь, пока я не усну? – В моем голосе звучит скорее просьба, а не утверждение.

В его глазах я вижу радость и облегчение.

– Да, конечно. Я посижу.

Глава 92

Хардин

Я бью кулаком по багажнику своей машины и кричу, чтобы выпустить пар.

Как это случилось? Как вышло, что я сбил ее с ног? Когда Зед вышел из своего грузовика, он знал, к чему все идет, знал, что я опять надеру ему задницу.

– Черт! – ору я еще громче.

– Чего ты так кричишь? – На заснеженной дорожке появляется Кристиан.

Я смотрю на него и закатываю глаза.

– Ничего.

Единственный человек, которого я когда-либо любил, только что уехал отсюда с тем, кого я презираю больше всего на свете.

На мгновение Вэнс кажется ошеломленным.

– Не кричишь же ты без причины, – острит он и отпивает из бокала.

– Мне сейчас только гребаной беседы по душам не хватало, – рычу я.

– Какое совпадение – мне тоже. Я просто пытаюсь понять, почему какой-то придурок орет возле моего дома, – с улыбкой говорит он.

Я едва сдерживаю смех.

– Отвали.

– Я так понимаю, она не приняла твои извинения?

– Кто сказал, что я перед ней извинялся и что я вообще должен это делать?

– Ну, ведь ты – это ты, а кроме того, ты мужчина… – Он поднимает бокал в безмолвном тосте и допивает его до дна. – Мы всегда должны извиняться первыми. Только так.

Тяжело вздохнув, я говорю:

– Ага, только ей не нужны мои извинения.

– Каждой женщине они нужны.

Я никак не могу забыть, как она смотрела на Зеда в поисках поддержки.

– Не мои… и не ей.

– Ладно-ладно, – хлопнув в ладоши, говорит Кристиан. – Вернешься в дом?

– Нет… Не знаю. – Я стряхиваю снег с головы и убираю волосы со лба.

– Кен… то есть твой отец и Карен собираются уходить.

– И какого хрена ты мне это говоришь? – отвечаю я, и он смеется.

– Твои выражения не перестают меня поражать.

Я с ухмылкой говорю:

– Неужели? Ты и сам постоянно ругаешься.

– Вот именно. – Он приобнимает меня за плечи и ведет обратно в дом.