Последнее дело императрицы

Генерал нехотя опустился на предложенное место и скрестил руки на животе. Расстёгнутый у горла камзол сверкал золотыми нашивками в свете единственного огненного шара. Теро не любил слишком яркого света. Теперь — не любил.

– Так что, ты всё-таки решил её искать?

– Если ты хоть слегка пошевелишь мозгами… — Маартен стянул с рук перчатки и со злостью хлестнул ими по краю стола. — Я сегодня лично приказал казнить пятерых солдат за дезертирство. Что дальше? Что останется от армии?

Теро вздохнул тяжело, будто после сытного обеда слишком сильно затянул пояс.

– Они видят, что творится. Они боятся, — продолжил генерал, склоняя голову, чтоб взглянуть в глаза своему собеседнику. Теро хмурился и пощипывал подбородок. — Они говорят о конце света.

– Ты хочешь вернуть в замок кого-то императорской крови? Но дочка императрицы на себя руки наложила.

– Да, — усмехнулся Маартен. — Но есть ещё её сестра.

Теро смотрел на него и думал, как летит время. Года два назад бравый генерал имперской армии с двумя десятками лучших солдат вошёл в залу, где заседал парламент, и предложил голосовать за то, чтобы назначить Теро консулом новой Манталатской республики. Год назад он гнал маарских захватчиков до самого Эрорского моря. Теперь он сидел напротив Теро и размышлял о том, чтобы вернуть на престол девчонку императорской крови.

"Как ты стал мелочен, друг".

– У императрицы был дядя. Его давным-давно сослали в Малтиль за кое-какие преступления.

Пальцы генерала, сложенные на отворотах камзола, ни не секунду не замирали.

– И где он сейчас? — Теро поднял брови, выказывая заинтересованность.

– Умер за год до переворота.

Лорд консул удовлетворённо кивнул: ещё один сильный маг, претендующий на власть, был ему ни к чему.

– У него имелась дочь. Куда она пропала после смерти папаши, никто сказать не берётся. Но девчонка жива, чтоб демоны меня побрали вместе с потрохами. И я найду. Ей пятнадцать, или около того, совсем ещё девчонка. Будет улыбаться на публику, пусть думают, что императрица вернулась.

– Да, пусть думают, что её выбрал мир, — негромко вторил ему Теро, но мысли… его мысли уже были далеко от наследниц и наследников престола.

Вечер растянулся по небу над Альмарейном. Скупой на звёзды вечер.

В кабинет постучали, и через мгновение дверь приоткрылась. Белый передник служанки выделялся в полумраке дверного проёма. Она озабоченно оглянулась, словно со спины к ней мог подкрасться демон. Но демона не было — просто комната, бывшая когда-то приёмной императрицы. Тёмная пустая комната с облезлыми стенами. Что только не делали, чтобы привести её в надлежащий вид, ничего не выходило.

– Просили утвердить меню ужина.

– Я занят, — отрезал Теро и наугад развернул книгу, примостившуюся на краю стола. Служанка ещё несколько мгновений постояла на пороге комнаты, потом развернулась и вышла. Шаги её стихли в тёмной приёмной, потом захлопнулся портал.

Теро позволил себе выдохнуть и отложил книгу. Нервно захрустел суставами пальцев. За окном, в императорском саду, зажигались огненные шары, вырывая из темноты ветки деревьев и дорожки, выложенные круглыми белыми камнями.

– Ничего, ничего… — Он опять шумно выдохнул и обернулся: почудилось, что снова заскрипела, открываясь, дверь.

Но дверь была неподвижна. Теро бездумно перебрал страницы книги.

Всё всегда начинается с сущей мелочи. Со случайно брошенной фразы, с отражения в тёмном стекле, с едва слышного шороха — так шуршит сквозняк в старых галереях замка. Всё всегда имеет начало.

С полгода назад Теро нанес дипломатический визит Ситрит. Наместник не очень любил говорить о политике. Вдобавок левый глаз у него косил. Но ужин, венчавший всё это действо, лучшее вино из погребов и племянница наместника были вполне сносными.

Теро хорошо помнил её платье — нежно-голубое, с шелковистыми на ощупь кружевами и знатным декольте. В приятных тёплых сумерках они остались одни на открытой террасе. Девушка томно вздыхала, то и дело поправляла волосы. Её звали то ли Анита, то ли Алисия. Теро завёл бессмысленный разговор.

Как-то само собой вышло, что его рука оказалась на её колене, а сквозь тонкую ткань платья хорошо ощущалась податливость девичьего тела. В сумрачном саду щебетала птица, и ветер тянул по полу запах слишком сладких её духов и летней ночи. Напряжение росло, и вечер подходил к логическому завершению.

Ещё бы пару минут, и её недвусмысленные томные взгляды переросли бы в приглашение. Демоны дёрнули его за язык спросить.

– А ты любишь пирожные с кремом?

– Я не люблю сладкое. — Она притворно надула губки.

Теро ощутил, как внутри всё похолодело и рухнуло в нижний мир, к демонам. Как одеревенела на лице улыбка. Анита-Алисия закусила от волнения губу.

– Просто от него портится фигура.

Теро отстранился от неё, встал, звучно отодвинув кресло. В вечерней тишине не осталось никаких звуков кроме её дыхания.

– Я что-то не то сказала? Я не хотела.

Молча он проглотил ком в горле и вышел — в свет огненных шаров, в гостиную, где наместник болтал с советником Теро. Он поймал на себе их удивлённые взгляды и сел в углу, вместо пирожных схватив со стола бокал вина.

К демонам. Если проглотить его залпом, станет легче. Ненадолго, но станет.

В темноте закрытых век он попытался нарисовать силуэт Аниты-Алисии и её платье с шикарным декольте, и всё, что под платьем, но силуэт рассыпался искрами. Вместо него темнота очерчивалась строгими линиями и нарисовала другой. Губы Орланы дёргались в полуулыбке.

"Я не люблю сладкое", — сказала она тогда.

А потом добавила: "Не зарывайся слишком, мальчик".

– Встать! Быстро!

Топот, хлопают двери. Этель проснулась резко, будто рукой в перчатке её схватили за шиворот и тряхнули как следует. В комнате было темно, только из-за распахнутой настежь двери на полу лежало полотно тусклого жёлтого света.

– Встать, я сказал! — Голос звучал издали, из коридора.

Этель села на кровати и тряхнула головой. За окном серели сумерки провинциального города — редкие огненные шары на улицах и полоски света из наглухо зашторенных окон. В голове гудело, как от ударов колокола. Она собиралась подремать до ужина, чтобы восстановить силы, но проспала почти до ночи.

Внутри было холодно и пусто, только в груди скребло привычной болью. А в коридоре грохотали шаги, гремела от ударов мебель, и слышались окрики. Ещё минута, и они придут в её комнату, но бежать некуда. Лестницу наверняка уже перекрыли.

Этель нашарила тут же, на кровати, сумку и плащ. Не понимая, правда ли комната успела так выстудиться или руки трясутся от испуга, она бросилась к окну.

– Куда собралась?

В комнате вдруг стало очень светло. Закрывая глаза рукой, Этель отступила от подлетевшего к самому её лицу огненного шара и спиной прижалась к подоконнику. Пока глаза привыкали к свету, сумку у неё отобрали, а руку заломили за спину.