Последнее дело инспектора Палмера

– У вас есть склонность к телесным метаморфозам?

– Да.

– В кого превращаетесь?

– В ворону, в кошку, в лису…

Эдмонд с изумлением смотрел, как Сильвия загибает пальцы. Для простых демонов даже один животный облик был редкостью.

–… В летучую мышь…

– Ясно. Вы контролируете желание превратиться?

– Простите?

– Вы управляете своим желанием обернуться одним из тех животных, кого вы только что перечислили?

– Разве можно управлять чувствами?

Эдмонд оторвался от бланка и посмотрел в широко раскрытые глаза мисс Тэнтоурис. Кроме искреннего удивления он не обнаружил в ее взгляде никакой желчи.

– Ну, я вот могу управлять чувством голода. Обед можно отложить, если нужно.

– Значит вы никогда не хотели есть по-настоящему, – просто ответила она.

– Допустим, – ее слова заставили Эдмонда задуматься. – Оцените степень своего контроля жажды трансформации по десятибалльной шкале, где десять – "полностью управляю своими чувствами", а один – "всецело нахожусь в их власти".

– Один.

– Так… Хорошо. Контролируете свое поведение в животном обличии?

– Частично.

– Оцените степень своего контроля по десятибалльной… – начал Эдмонд.

– Один, – не дожидаясь окончания вопроса, ответила Сильвия.

– Хорошо, – Эдмонд никогда не встречал таких ответов, потому старательно следил, чтобы его лицо ничем не выдавало растерянности. – У вас бывают провалы в памяти после метаморфоз?

– Бывают.

Инспектор помедлил, прежде чем перейти к следующему вопросу.

– Вы склонны к вампиризму?

– Если бы я была склонна к вампиризму, то не работала бы здесь.

– Это понятно. Я веду речь об отдельных проявлениях. Вы испытываете иногда жажду крови?

Сильвия отвела взор и молчала.

– Мисс Тэнтоурис, вы меня слышите?

– Да.

– Вы поняли мой последний вопрос.

– Поняла.

– Я прошу вас дать на него ответ. Могу повторить. Вы испытываете в отдельные моменты жажду крови?

– Испытываю, – прошептала она, не поднимая взгляда.

– Оцените степень своего контроля жажды крови по десятибалльной шкале, где десять – "полностью управляю своими чувствами", а один – "всецело нахожусь в их власти".

– Я не могу ответить на ваш вопрос, инспектор.

– Почему?

– Не могу переложить желание на язык цифр.

– Давайте попробуем по-другому, мисс Тэнтоурис. Когда у вас возникает жажда крови, вы спокойно идете на работу, полагаясь на волевой контроль, или просите запереть себя дома?

Секундное молчание.

– Прошу запереть дома.

Взгляд Эдмонда автоматически метнулся к большому настенному календарю с фазами луны, висящему сбоку от стола. Сильвия проследила его взгляд, и ее губы дрогнули, готовые расплыться в улыбке. Эдмонд моментально отругал себя за несдержанность, но тут же позабыл об этом, столкнувшись с непривычной реакцией. Демоническая девушка смотрела на него совершенно беззлобно, безо всякого презрения, а лишь со снисходительной усмешкой. Какая наглость! Это же его коронный мимический жест, являющийся козырем при общении с вспыльчивыми демонами.

– Ясно. Место работы?

– Факультет стихийной магии. Кафедра подземных эманаций. Старший лаборант.

– Ученое звание?

– Кандидат естественно-магических наук.

– Тема диссертации?

– "Особенности взаимодействия подземных излучений и почвенных злых духов".

– Интересно, – похвалил тему Эдмонд и сам не понял, для чего это сделал.

– Спасибо.

– Гххм, давайте перейдем к сути конфликта. Вы признаете, что применили по отношению к человеку по имени Ллойд Ворфстоун поражающее заклинание?

– Я не знаю, как его зовут, – ее голос мгновенно похолодел. – Но, наверное, это он. Признаю.

– Ллойд попал в лазарет на недельный курс восстановления из-за повреждения верхних слоев ауры и локальной потери жизненной силы. Такая травма может быть следствием применения исключительно боевого заклинания. Более того, использовать силу для разрешения конфликтов в принципе недопустимо! Потому должен вас спросить: для чего вы так поступили?

– Этот человек оскорбил меня.

– В чем выражалось его оскорбление? Можете вспомнить конкретные слова?

– Он сказал, что я – чудовище… или монстр… Что-то в этом роде.

– Его слова больше касались демонической расы или относились лично к вам?

– Не знаю, – она пожала плечами.

– А как вы сами полагаете, почему он назвал вас чудовищем?

– Он испугался. Это было неделю назад, и у меня чуть удлинились клыки. Он заметил это в столовой и закричал, что я отъявленный вампир и хочу выпить его крови. У меня болела голова из-за всех этих… ну, перед полнолунием бывает… И не было сил сдерживаться. Потом мне объяснили, что его прабабушку выпил до дна один демон.

– Ясно. Что он еще говорил?

– Ну, он называл меня нереидой.

– Нереидой? – усмехнулся инспектор.

– Эта такая ведьма, которая приманивает путников соблазнительным телом и сладким голосом, а затем пожирает.

– Я знаю, – автоматически отозвался Эдмонд.

– Утверждал, что моя красота поддельная, что я околдовываю мужчин.

Эдмонд не смог сдержать улыбки при прослушивании весьма распространенных страхов.

– В нашем обществе люди и демоны живут вместе не такой долгий срок, – инспектор перешел на менторский тон. – Всего пару поколений. И в памяти еще свежи разные предания и небылицы. Особенно в отношении высших демонов. Но вы должны были написать на него жалобу в Дисциплинарный комитет, а не поражать боевым заклятьем! К тому же вы сами сказали, что его слова были обусловлены чувством страха.

– Знаю, но я устала с детства видеть в глазах людей страх и ненависть. Просто накипело.

– Какие еще оскорбительные выражения он употреблял в отношении вас?

– Я не собираюсь озвучивать его слова. Они мне глубоко противны, – ее рот скривился в гримасе омерзения. – Спросите сами у этого демонофоба!

– Обязательно спрошу. Но мне очень важно видеть, что вы раскаиваетесь в содеянном.

Сильвия не ответила.

– Мисс Тэнтоурис, поймите, мне нужно собрать материал. Чем больше там будет его оскорблений, тем больше шансов найти вашему поведению оправдание и исчерпать конфликт без последствий.